Разве не должно человечество научиться любить свою землю такой, какая она есть?
На каждый вопрос мучительно ищу ответа, но не нахожу. Да, природу губят жадность, бессердечие и бездумность людей, неумение найти между собой общий язык. В государстве, где люди поклоняются ложным святыням, вождям, природа умирает. Сколько ни думай, но все равно в людях, живших и живущих в нашем государстве, недостаточно еще развит эстетический выбор. Недостаточны наши возможности восприятия природной красоты, ничтожна наша любовь к ближнему, к окружающей среде. Видимо, поэтому природа, создавшая сегодняшнюю катастрофу, доказывает таким, как мы, себялюбцам, что невозможно жить с людьми, не умеющими любить и ценить красоту.
Гегель заметил, что история ничему не учит людей. Например, в очень древние времена на земле существовала страна шумеров. Ее степень развития, культура были значительно выше многих других стран. Но в результате экологической катастрофы она исчезла. Ее жители, утверждая, что они самый развитой народ, бездумно осваивали новые земли... Цветущие оазисы покрывались соленой пылью, их заносило песком... В итоге плодородная почва превратилась в безводную пустыню. С тех пор минули тысячи лет. Эти земли потомки так и не смогли восстановить, они остались под барханами песков.
Когда я думаю о судьбе Каракалпакстана, мое сердце начинает сжиматься. Если судьба шумеров повторится с нами, кто сможет противостоять этой стихии? Да, мы сами виноваты в надвигающейся катастрофе. Мы сели на природу, как на оседланного коня. И погоняем его плеткой, ударяя по чему попало. Конь не мог противостоять нашей жестокости, скакал и скакал, пока мог держаться на четырех ногах. И тогда бездушные бросили издыхающего скакуна и разбрелись кто куда.
Тому, кто хочет убедиться в достоверности моего рассказа, достаточно сесть на самолет и пролететь над приаральскими селениями. С высоты откроются безжизненные обширные пространства, покрытые сплошь белой, как снег, солью...
Из научных источников. История Арала превратилась в песчаную трагедию новейшего опыта оседлания природы.
На бывшей территории СССР на каждый гектар посевной площади в среднем вносилось 30 килограммов удобрений с пестицидами, гербицидами, а в Средней Азии приходилось на такую же площадь по 500-600 килограммов. На побережье Аральского моря эти цифры достигали 1000 килограммов. В результате спуска коллекторных вод в Амударью и Сырдарью концентрация гербицидов и пестицидов в питьевой воде в несколько раз превысила допустимый предел. 12-16 процентов химикатов, используемых на землях Каракалпакстана, попадают на животноводческие пастбища. В связи с изменением погодных условий скот содержится в загонах, и для предохранения его от различных паразитов дезинфицируют хлорофосом. После дезинфекции корова дает молока на 24 процента меньше, к тому же в молоке, в масле и мясе животного не менее двух месяцев сохраняется хлорофос. Наряду с этим для защиты кур, индеек от клещей также применяется хлорофос.
30-40 лет назад в столице Каракалпакстана — Нукусе — почти не наблюдалось мух, а сейчас невозможно летом поставить на подоконник еду, чтобы остыла, — мигом налетят разносчицы инфекции. А ночью, если не заложить ватой уши, то тараканы могут превратить их в свои «убежища». Невольно приходится каждой семье использовать в хозяйстве хлорофос. Вот и получается какой-то замкнутый круг...
Из монолога больного. Больница является местом между нашим и потусторонним миром. Находясь на койке, постоянно думаешь об опасности свалиться в ту или иную сторону. С тех пор как я оказался здесь, многие несчастные покинули эти стены. А мне почему-то все кажется безразличным. И в то же время все-таки хочется думать о сегодняшних заботах. Я только теперь стал понимать, что нас до сих пор обманывали, призывая создавать земной рай. Какой же я доверчивый...
Несколько лет назад я пригласил к себе домой друзей-ровесников. Сидя вокруг скромного дастархана, мы вели разговор о бедственном положении Арала. Один из гостей раздраженно сказал:
— Что ты пугаешь нас, словно и вправду наступает конец света? Пока существует СССР, никто никого не даст в обиду. А если все-таки грянет катастрофа, то нас переселят. И, может быть, даже в лучшие места.
Гости, вместо того чтобы возразить оппоненту, почему-то заулыбались, словно он и вправду изрек какие-то умные слова.
Хозяину неприлично горячиться в своем доме. Скажешь что-либо резкое — встанут и уйдут. Да еще обидятся на всю жизнь. И все же я не сдержался. Из меня само собой вырвалось:
— Если бы не было таких «безумцев», наш край давно расцвел бы!
Гость, разумеется, возмутился:
— Это я-то безумец?! Я, недавно защитивший докторскую!.. Говори, да не заговаривайся, — он даже от злости вскочил на ноги. Сидящие друзья тоже вскочили — испугались, что мы можем подраться.
Но гость гордо задрал подбородок и пошел к двери, не обращая внимания на уговоры остаться. Остальные, немного поспорив, расселись по местам.
С тех пор прошли месяцы, годы. Арал успел умереть. А недавно я встретил совершенно случайно того самого друга-доктора. Он пришел в больницу за какими-то лекарствами к старшей медсестре.
— Вот и умер наш бедный Арал, — сказал я, — и нас принудил болеть.
Мой знакомец уложил пакеты с лекарствами в свой портфель и так же раздраженно, как тогда, «мудро» ответил:
— Ну что ты мучаешь себя всякой чепухой? Умер, ну и пусть... Сейчас только и говорят об этом. А сколько создается фондов по спасению Арала. Со всех сторон поступает к нам помощь. Это же нам на руку. Народ в большинстве своем милосердный. Увидят, как плачешь, — подадут, не откажут. Вот в прошлом году умерла моя мать... Родственники, друзья, соседи, просто знакомые так помогли мне деньгами, что их хватило не только на похороны, но и на свадьбу двоих сыновей. Люди во все времена были милосердны! Смерть матери принесла в мой дом вместе с горем и счастье. Для нас Арал — великий, потому так и почитаем! Если он умрет, мы все разбогатеем. Знаешь, сколько сюда денег попрет. Вот так-то, друг... Лучше следи за своим здоровьем, — он снисходительно похлопал меня по плечу и, не дожидаясь ответа, ушел восвояси.
В мире нет существа сильнее человека и нежнее человека, хитрее человека и доверчивее человека. Поэтому жизненная философия в этом мире построена на характере человека, на судьбе человека. Однако, к сожалению, все делается так, будто экология человеческой жизни противоречит природной экологии. В прошлом веке Бисмарк говорил: «...Революцию замышляют гении, совершают фанатики, а плодами ее пользуются проходимцы». Прочитав это высказывание вновь, задумался... А потом вспомнил, как обиженный на людей Аллах устроил мировой потоп. Представил себе, как на месте последней стоянки ковчега Нуу образовалось море, а следы двух весел превратились в реки. И тогда мне показалось, что я начинаю понимать, почему люди, пользующиеся нынешними плодами тысячелетия цветущей Туранской низменности, сегодня, не удовлетворившись имеющимися богатствами, превратились в проходимцев и прохиндеев, о которых упоминал Бисмарк.
При социализме утверждали, что созидателями жизни и ее владельцами являются рабочие и крестьяне. Говорили: государство принадлежит им. В написанных произведениях за последние семьдесят пять лет главными героями являлись рабочие и крестьяне, бедных людей показывали умнее, чем богатых.
У меня возникает вопрос: кто же оказался умнее — те, кто любыми путями успел накопить богатства, или те, кто считал себя хозяевами государства и думал, что все зависит от них, но при этом остались нищими?..
Мудрость гласит: если поссорятся два человека, то в этом виновен более умный. Кого же винить за бедственное положение на побережье Арала? Тех, кто, воспользовавшись суматошным временем, успел накопить деньги и богатства, или же тех, кто остался, как и прежде, ни с чем? «Основа государственного устройства виновата в этом», — утверждают одни. «Наука виновата, ученые виноваты», — говорят другие.
Иногда удивляюсь, почему в этом мире на один и тот же вопрос находится много различных ответов? Если человеку задать всего один вопрос, ответов может быть миллион.
Тем не менее народы, населяющие берега Аральского моря, продолжают жить в надежде, ожидая только хорошего.
Время меняется, но не изменились те, кто по-прежнему выходит навстречу народу, чтобы его успокоить, и те, кто от этих успокоений ищет личного счастья, богатства. Наоборот, число вторых даже не уменьшилось. Они принимают участие в различных собраниях, совещаниях, симпозиумах по проблемам Арала, и даже выходят на трибуны. Они по сравнению с другими кричат громче. Но я не хочу их обвинять в этом. Однако хотел бы все-таки спросить: «Почему вы плачете, когда потеряли? Почему вы не били тревогу вовремя?» В такие минуты, когда душа переполнена гневом, я все же не могу опровергать, что общество, в котором мы жили, было обществом, которое не только скрывало свои великие ошибки, но и наказывало тех, кто открыто говорил о них. Это общество длительное время пыталось внедрять в сознание людей страусиную психологию. Немало было и человеческих жертв, и все равно ошибки продолжали допускаться в массовых количествах. Но если честно положить на сердце руку: разве во всем этом не сами мы, люди, виноваты?
