Александр вынул блокнот.
— Однажды, — начал капитан свой рассказ, — двое нарушителей пытались перейти границу. Очень опытные, отлично вооруженные, осторожные. Подобрались к самой границе, прошли одно за другим несколько препятствий, а тут их обнаружили и подняли тревогу. Так вот, один старшина — он имел второй разряд по акробатике, третий по штанге и по самбо — примчался на коне, прямо с коня перемахнул двухметровый забор, упал на тех двоих и один их скрутил так, что они только барахтались под ним, пока остальные пограничники не подоспели.
Или другой случай. Сержант был у нас, Боженков. Патрулировал поезд. Идет с нарядом по вагонам, проверяет, смотрит. Ночь.
Один пограничник заметил, что какая-то тень метнулась из вагона прямо в кусты. Он подал сигнал. И этот самый Боженков — тоже отличный спортсмен — прямо с автоматом, не раздумывая, на полном ходу поезда прыгнул в кусты за нарушителем. И не только прыгнул, да так, что цел и невредим остался, и не только обнаружил этого нарушителя, но еще и догнал его и задержал.
Да я таких случаев могу вам рассказать... И капитан на память перелистал перед Александром книгу боевой истории части.
— Ну расскажите мне, Павел Матвеевич, как у вас пограничники занимаются спортом, что вы конкретно делаете, чтобы спорт помогал службе, — попросил Александр, когда они вернулись на заставу (внутренне злясь на себя за то, как казенно и штампованно прозвучал его вопрос).
— Пожалуйста, — ответил капитан. Он явно радовался случаю рассказать о делах заставы свежему человеку, для которого все здесь ново и интересно. — Вот, например, езда на лыжах за всадниками. Я так рассудил: надо, чтобы каждый пограничник умел отлично ездить верхом и чтобы каждый умел отлично ходить на лыжах. В случае тревоги верховой, естественно, будет иметь преимущество в скорости перед лыжником. А число лошадей на заставе ограниченно. Так вот, нельзя ли сделать так, чтобы лыжник двигался почти со скоростью верхового? Можно, если обучить солдат бежать на лыжах за всадниками. Тогда к нужному месту будет с максимальной скоростью прибывать вдвое больше бойцов: один — верхом, другой, лыжник, — на буксире.
Ну, а потом уж начались всякие усовершенствования: распланировали так, чтобы пара была всегда одинаковой, — они уже знали все особенности друг друга, да и конь привык; чтобы двое лыжников за одним верховым и т. д.
Да что говорить! Для пограничника спорт — элемент службы. Просто невозможно представить себе солдата пограничных войск, который бы не был хорошим и притом разносторонним спортсменом. Вы же сами видите — буквально каждый имеет спортивный разряд.
Капитан рассказывал долго. Александр не переставал внутренне удивляться. Для него как бы открылась в спорте какая-то новая сторона. Он, конечно, понимал прикладную ценность спорта. Но впервые он видел конкретно, зримо, как данный, совершенно определенный, вид спорта служит совершенно определенному делу.
В погранотряде устраивались соревнования, здесь были высококвалифицированные разрядники, даже два мастера, но спорт «в чистом виде» как-то не воспринимался. Он все время рассматривался в его применении к службе. А однажды Александр столкнулся с таким фактом, который заставил его надолго задуматься.
Павел Матвеевич повез московского корреспондента к соседям. Проезжая заставу за заставой, Александр убедился, что в спортивном отношении они были все одинаковы: всюду имелись великолепно оборудованные спортивные городки (а на одной заставе — даже спортзал), всюду были разрядники, устраивались состязания. Он столкнулся с целой армией великолепных спортсменов, которые все время тренировались, все время были в форме.
И вот как-то Белов привез его на заставу в момент ответственной встречи: происходил традиционный матч по футболу между соседями. Этот матч разыгрывался каждый год вот уже добрый десяток лет подряд. На него съезжались гости с других застав и все свободные болельщики соревнующихся команд.
Присутствие на матче корреспондента всесоюзного спортивного журнала придавало встрече особенно торжественный характер.
Игра как игра, отметил про себя Александр. Футболисты были крепкими ребятами. Однако вратарь «синих» был явно слабее своего «красного» коллеги, что вызывало у майора, начальника «синей» заставы, нескрываемое огорчение. Оно было тем более глубоким, что на заставе, оказывается, имелся ни много ни мало как мастер спорта, и именно вратарь, который по каким-то причинам участвовать в матче не мог. Начальник заставы «красных» искренне сочувствовал майору, что не мешало ему бурно радоваться успеху своей команды. В конце концов «красные» выиграли и тем самым сравняли общий счет матчей за несколько лет. На радостях все отправились обедать к майору.
— Что ж, раз проиграли, буду угощать обедом, — печально качая головой, сказал майор.
— Это у них такая традиция: проигравший расплачивается харчами, — весело пояснил Павел Матвеевич.
Когда машина с гостями въезжала на заставу, Александр увидел наряд пограничников, возвращавшихся с дежурства. Как обычно, они встали перед дежурным по стойке «смирно» и старший — высокий, широкоплечий ефрейтор — доложил о возвращении наряда. Когда все уставные дела были закончены, парень подбежал к майору и с тревогой уставился на него.
— Продули, Коростылев, продули. Эх, не говори... До чего ж тебя не хватало. А Лукашова плохо обучил, прямо скажу, плохо. Две такие дули пропустил, стыдно смотреть было.
Парень вконец расстроился. Он даже ничего не сказал, только махнул рукой. Потом, опомнившись, попросил разрешения идти и, получив его, мрачно поплелся в помещение.
— Да, — заметил капитан Белов, — уж Коростылев бы ни одного гола не пропустил. Вот, товарищ Луговой, это и есть их мастер спорта. Отличный вратарь, из Новосибирска. В «Спартаке» играл.
Александр не мог прийти в себя от изумления.
— Позвольте, — обратился он к майору, — так он же здоров. Почему вы его не поставили?
Майор уныло пожал плечами.
— Не повезло, сами видите, он как раз в наряде был...
— Ну и что? — еще больше удивился Александр. — Неужели нельзя было освободить его, заменить другим?
Теперь настала очередь удивляться майору.
— Как заменить другим? Тем более он старший, и расписание службы заранее составлено. Как же заменить?
— Так ведь день, не ночь, — настаивал Александр, — подумаешь, ну сходили бы другие солдаты. Я уверен, что и те, кого он сменил, ради победы своей команды с удовольствием отдежурили бы две смены!
Офицеры переглянулись. У майора был такой вид, словно он пытается растолковать иностранцу, как сказать по-русски «добрый вечер». Он даже начал говорить громче, надеясь, что так Александр легче поймет его.
— Вы посудите, товарищ корреспондент, пограничная служба — дело сложное. Она — что хорошо налаженный часовой механизм. И вдруг вы вынимаете из часов какую-нибудь деталь — пусть даже самую маленькую. Что получится?
— Вот смотрите, товарищ Луговой, — вмешался капитан Белов, — представьте, враг знает, что мастер по футболу Коростылев служит на этой заставе. И знает, что сегодня матч. Это, конечно, маловероятно, но мы всегда обязаны предполагать, что враг о нас знает больше, чем это практически возможно. Как он рассуждает? Как раз как вы предлагаете: что на это время Коростылева заменят и на его участке будет ходить или наряд, который знает этот участок хуже, или во вторую смену пойдет предшествующий, уже уставший, наряд (а они-то, как вы правильно сказали, с удовольствием бы пошли, лишь бы Коростылев играл). Какой же вывод делает враг? А тот, что на данном участке в данное время оборона слабее, чем всегда. И будет прав.
— Ну знаете, — не сдавался еще Александр, — ведь это должно быть почти невероятное стечение обстоятельств: и чтоб враг все знал, и чтоб предшествующий наряд устал, и чтоб ваш этот всевидящий враг днем решился нарушить границу. Это одна миллионная процента, что произойдет...
— И вот этой-то одной миллионной, — снова заговорил майор, — мы как раз и не имеем права рисковать!
Александр посмотрел на офицеров, стоявших перед ним. Лица их, обветренные, загорелые, были сейчас суровы. Они смотрели на него строго, вопрошающе.
И вдруг Александр как-то по-новому, как-то особенно ясно представил себе этих людей, днем и ночью, в пургу и дождь годами стерегущих границу, рискующих жизнью.
Они вдали от больших, веселых городов, где-нибудь в жарких пустынях, в пронизанных ледяными ветрами горах. И именно для того живут они своей трудной, опасной жизнью, чтобы там, в больших городах, такие, как он, Александр, могли выигрывать первенства, сидеть в кафе на пятнадцатом этаже, целоваться с любимой в такси, заканчивать университет. И каким же малым, ничтожно малым должны были казаться им какие-то голы, матчи, спортивные победы по сравнению с тем, чему они посвятили и ради чего не задумываясь отдали бы свою жизнь!
