Своеобразной летописью трудовой доблести советских людей в годы великой стройки стала многочисленная серия очерков Горбатова, опубликованная в «Правде». Обширна их география, многогранно их содержание: «Чугун» — о доменщиках Магнитогорска, «Риск» — о героических делах макеевских строителей, «Гребенка» — о тружениках «Днепростроя», «Никанор — Восток» — о новаторах шахты «Центральная-Ирмино», «Кача» — о делах и людях известной советской авиашколы; художественно-биографические очерки «П. П. Ширшов», «В. К. Коккинаки», «Герой Советского Союза В. С. Молоков» и другие.
Участие в полярных перелетах В. Молокова и добровольная зимовка на Диксоне дали обильную пищу для книги «Обыкновенная Арктика». Как справедливо отмечала критика, эта книга Горбатова успешно полемизирует с традиционным изображением Севера в произведениях Джека Лондона и современных буржуазных писателей.
В повестях и рассказах этой книги превосходно воплощены коренные перемены, происходившие под руководством Коммунистической партии в Заполярной тундре. Повествуя об арктических буднях, глубоко проникая в психологию своих персонажей, автор поведал о дружбе советских людей, о духовном и физическом возрождении малых народов, вовлеченных во всенародный созидательный труд.
Под непосредственным впечатлением от сборника «Обыкновенная Арктика» к Горбатову с открытым письмом обратился Бернгард Келлерман. Автор прославленного в свое время романа «Туннель» восхищенно писал: «Давно уже я не читал таких значительных и сильных новелл… Вы изображаете героев так, что они кажутся простыми, упорными, уравновешенными людьми, очень часто — более или менее будничными людьми. Но в одной из новелл («Здесь будут шуметь города» — М. Д.) показываете, до каких вершин самопожертвования и до какого подлинного героизма могут подняться эти пионеры русской Арктики… Мимоходом мне хотелось бы отметить, что эту новеллу Вы открываете картиной бушующего снежного бурана, которая настолько сильна и великолепна, что едва ли можно найти подобную ей во всей мировой литературе. Ваш рассказ «Большая вода» доподлинно чудесен. Простотой языка, уверенностью в обрисовке характеров и непревзойденными описаниями природы он под стать Тургеневу, когда тот создавал «Записки охотника».
Образцово выполняя обязанности военного корреспондента (сначала газеты Южного фронта «Во славу Родины», а с сентября 1943 г. — газеты «Правда»), Горбатов весьма плодотворно потрудился в годы Великой Отечественной войны. В короткий срок он приобрел широчайшую известность среди читателей. Бесстрашные, нежные и добрые страницы «Писем к товарищу», написанные с предельной верой в силу и мужество человека, с безоговорочной верой в нашу конечную победу над фашизмом, с изумительной быстротой нашли сердечнейший отклик в сердцах фронтовиков и тружеников тыла. Говоря словами К. М. Симонова, «самым сильным и точно отвечающим тогдашнему состоянию умов и сейчас… по-прежнему видятся горбатовские «Письма к товарищу».
Среди лучших произведений о борьбе советских людей против фашистских оккупантов одно из первых мест по праву занимает повесть «Непокоренные», отмеченная Сталинской премией в 1946 году, успешно экранизированная еще в ходе войны, по мотивам которой известный советский композитор Д. Кабалевский написал оперу «Семья Тараса».
«Непокоренные» — это книга о мужестве и стойкости ворошиловградцев и Ворошиловграда, названного в повести его древним именем «Каменный Брод». И в то же время — это книга о титанической борьбе против интервентов, развернувшейся на всех временно оккупированных фашистами советских землях.
Величаво и строго рисует Горбатов орденоносный Ворошиловград: «Бывало, здесь, на площади шумели горячие митинги… Клим говорил, потрясая рукой, Пархоменко уходил отсюда в бессмертие. Комсомольцы пели «Паровоз» и делали паровозы. И день и ночь висели над городом веселый звон железа, и песня за рекой, и детский смех в саду».
Сурово и гневно изображает писатель вторжение фашистов и плоды их временного хозяйничанья: «Распятый, окровавленный город. Вокзал, омытый слезами. Синие руки матерей. Зеленые вагоны с решетками. Черные тополя, заплаканные, как вдовы. И девушки, прощающиеся с отчизной, с молодостью, с волей». Задушевно, с гордостью говорит автор о ветеранах, стариках-мастерах, которых фашисты, желая сломить, под конвоем гоняют на завод: «Мастера!.. Несговорчивые старики… Их знали все. Академики с ними советовались. Директора их побаивались. Новый директор представлялся сперва им, потом — обкому. Их можно было убедить, реже — уговорить, приказать им было нельзя… Постарели, подались мастера… Но каждый держал голову высоко и прямо. Видно, из последних сил, из непокорства, которое самой силы крепче, старались они идти гордо и достойно… Это… — непокоренные».
Последовательно и наглядно показывает писатель, что ленинская партия и в годину смертельной опасности, в тяжкие дни временной оккупации оставалась вместе с народом. Ее лучшие сыновья и дочери «строили подполье, как пороховой погреб». И именно в результате их героической деятельности «земля, казавшаяся… после ухода наших войск мертвой, задушенной, сейчас ожила, населилась людьми, готовыми к борьбе… Запылали немецкие казармы, полетели под откос поезда. Тихие ночи озарялись пламенем малых, но жестоких битв — в тылу».
Делясь с журналистами историей создания повести, сам Горбатов особо отмечал, что ему ничего не пришлось выдумывать, что все факты, изложенные в ней, он взял непосредственно из жизни. Так, «вся история Антонины, например, была рассказана мне квартирной хозяйкой, — вспоминает автор. — История Андрея и Лукерьи Павловны были рассказаны другой квартирной хозяйкой. Причем в повести сохранено даже имя: Лукерья Павловна. Степан Яценко — это Степан Стеценко, нынешний секретарь Ворошиловградского горкома партии, человек, который вышел из подполья. При мне принесли ему бутылку из-под шампанского, в которой находилась его тетрадка. Мы ее вместе вскрыли. Я прочитал ее, и мне многое стало ясно, далее то, чего сам Стеценко не рассказывал. Об этой бутылке говорится в повести».
Вдохновляемый неистребимой ненавистью к фашистскому отребью, Горбатов находил максимально точные слова и образы, чтобы передать нечеловеческие страдания советских людей, величие и благородство их подвигов. А точное изображение пресловутого «нового порядка», которым усердно похвалялись оккупанты, приобрело характер своеобразного, неопровержимого обвинения.
Большой резонанс получила эта повесть и за рубежом. Например, вскоре после освобождения Парижа там появились «Непокоренные» и почти одновременно отнюдь не славящийся своими демократическими устремлениями литературный еженедельник «Нувель литерер» откликнулся восторженной рецензией: «Если существует книга… нежная и вместе с тем жестокая, трогательная без украшений и литературщины и все же насыщенная самым блестящим литературным талантом, то это повесть молодого советского писателя Горбатова, и пусть под тем предлогом, что шум битв начинает утихать в Европе, не говорят нам, что она уже не актуальна» («Нувель литерер», 24 мая 1945).
В афористичные строках и образах своей публицистики Горбатов запечатлел и освобождение от гитлеровцев родной земли («Здравствуй, Донбасс», «Солдаты идут на Запад», «Весна на юге»), и заклеймил изуверства фашизма, его попытки тотально истребить народы Европы («Лагерь на Майданеке»), и заключительные аккорды Великой Отечественной войны («В Берлине», «В районах Берлина», «Капитуляция»), и дальневосточные впечатления, почерпнутые в Японии («Человек из сословия эта») и на Филиппинах («Лагерь на Окинаве», «Филиппины», «Дикое поле»).
Имея в виду огромную популярность творчества Горбатова в военные годы, товарищ Леонид Ильич Брежнев в книге «Малая земля» среди трех наиболее выдающихся писателей «малоземельцев» назвал Бориса Горбатова (Л. И. Брежнев, «Малая земля», М., 1978).
И в мирное время писатель остается неукротимым бойцом. В 1947 году по просьбе редакции «Литературной газеты» он выступает с гневным памфлетом «Гарри Трумэн». В этом памфлете автор буквально пригвоздил к позорному столбу истории тогдашнего американского президента, разоблачив его антикоммунистическую деятельность и активизацию травли прогрессивных сил в США.
В послевоенные годы Горбатов по-прежнему много ездит. Плодотворно трудится он как секретарь правления Союза писателей СССР, как член художественного совета по кинематографии, как депутат Верховного Совета РСФСР (избранный трудящимися Жуковского, Дубровского и Рогнединского районов Брянской области). И при всем том он много пишет.
Давняя неизбывная мечта волнует и воодушевляет его. Чем бы ни был поглощен писатель, в тайниках его сердца постоянно зрела мысль о прекрасной книге. Книге, которую он напишет о родном и милом Донбассе, неузнаваемо преображенном трудом советского человека. Военные будни не раз отодвигали осуществление этого замысла. Теперь, во второй половине 40-х годов он решительно принимается за дело. В эти годы он подолгу живет в Донбассе, пишет ряд киносценариев, а главное, создает роман «Донбасс» — первую книгу задуманной им трилогии. В беседе с К. М. Симоновым Борис Леонтьевич сообщил, что второй том трилогии составят две части: «Перед войной» и «Война», А третий том — «Большой Донбасс» — предполагался как повествование о послевоенных годах, о современности.