Вот пошла она с Семеном домой, взяла его за руку и спросила его, правда ли, что у него на пальце кольцо волшебное. И если он любит ее, пусть скажет, как это кольцо действует.
Семен, по доброте, рассказал жене про свое кольцо. «Раз жена меня любит, – подумал Семен, – пусть и о кольце моем знает, она мне зла не сделает».
И надел Семен волшебное кольцо на палец жены. Когда кольцо понадобится, его всегда можно взять обратно.
А ночью царевна переместила кольцо с одного пальца на другой, и немедля явились двенадцать молодцев:
– Мы – вот они! Чем служить тебе, новая хозяйка?
Царевна дает им наказ:
– Служите мне вот чем. Возьмите эти хоромы да и мост хрустальный и перенесите их туда, где живет Молодец из Молодцев.
Только и был женат Семен Егоров сын.
Проснулся он с матерью – ничего у них нету, одна худая изба и амбар пустой, как прежде было. И остался Семен с одной матерью, да еще кошка и собака при них, всего четверо, а есть им, считай, нечего.
Семен не вздохнул, не пожаловался. Вспомнил он, что мать ему говорила: не женись на царевне – не будет счастья. Не послушался он матери!
Поглядел Семен с горя в окошко, видит – карета едет, а в ней царь. Вышел царь из кареты как раз напротив Семенова окошка; смотрит – куда что делось: ни хором нету, ни хрустального моста, ни блеску – одна худая изба, а в окошко на царя Семен глядит.
Царь как закричит:
– А что тут такое? А где моя дочь-царевна? Ах ты, обманщик!
Семен вышел к царю, сказал ему правду, как было: что царская дочь взяла у него волшебное кольцо и обманула его.
Царь правде не поверил, а разгневался и велел посадить Семена в тюрьму, покуда он не скажет, где царская дочь.
Увели от матери сына, не стало у нее кормильца. Оголодала старуха. Кликнула она кошку и собаку и пошла побираться. Под одним окошком хлеба попросит, под другим съест. А тут захолодало, потемнело, лето состарилось, к зиме пошло.
Кошка и говорит собаке:
– Пропадем мы все. Пойдем царевну сыщем и возьмем от нее волшебное кольцо. Нас хозяин от смерти спас, теперь мы его спасем.
Собака была согласна. Она понюхала землю и побежала, а кошка за нею.
Далеко им пришлось бежать. Сказывать скоро, а идти далеко.
Бежали они, бежали, покуда не увидели хрустальный мост и Семеновы хоромы, в которых и они прежде жили.
Собака осталась снаружи, а кошка пошла в хоромы. Забралась она в спальню, где спала царевна, Семенова обманщица. Увидела кошка: царевна во рту держит волшебное кольцо, меж зубов у нее оно блестит. Боится, знать, как бы не украли.
Поймала кошка мышку, надкусила ей ухо и научила ее уму-разуму, что мышка должна сделать. Влезла мышка на кровать, неслышно прошла по царевне и стала своим хвостиком свербить у нее в носу. Царевна чихнула, ртом дыхнула, кольцо на пол упало и покатилось.
А кошка хвать кольцо – и в окно. Пока царевна проснулась, покуда она туда-сюда – кольца уж нету, а та мышка, что хвостиком у царевны в носу свербила, уж на кухне корочку грызет: она-де ни при чем.
А кошка и собака домой бегут. Они не спят, не едят – им некогда, они торопятся. Бегут они через горы, через лесные дебри, плывут через реки и чистыми полями бегут. Кошка волшебное кольцо держит под языком, рта не разевает.
Вот уже перед ними последняя река, а за рекою видна ихняя деревня, там и Семенова изба.
Собака и говорит кошке:
– Садись ко мне на спину, а я поплыву. Да смотри кольцо держи крепче в зубах, не оброни.
Поплыли они по реке, доплыли до середины. Собака говорит:
– Смотри, кошка, не говори: кольцо утопишь.
Кошка молчит. Проплыли еще немного, собака опять:
– Молчи, кошка!
А кошка и так рта не открывает. Собака снова к ней:
– Не вырони кольца-то! Молчи лучше!
Кошка и сказала:
– Да я молчу! – и уронила кольцо в реку.
Выбрались они на берег и давай драться и ругаться.
Собака визжит:
– Это ты виновата, кошка-болтушка!
А кошка в ответ:
– Нет, это ты брехунья! Зачем ты говорила, когда я молчала?
А тут рыбаки вытащили сетью рыбу на берег и стали ее потрошить. Увидели они – кошка с собакой не ладят, подумали, что голодные, и бросили им рыбьи внутренности.
Схватили кошка с собакой рыбьи внутренности, стали есть, съели немного, вдруг – хряп! – твердое попалось. Глядят – кольцо!
Оставили они еду и побежали в деревню. Пробежали мимо своей избы – нет ли там хозяина? Глядят – нету его, а мать побирается. Побежали в город, в тюрьму, где Семен был.
Взобралась кошка на тюремную ограду, ходит поверху, глядит, где Семен там, а не знает. Хочется ей помяукать, помурлыкать, да кольцо у нее под языком, боится обронить.
К вечеру выглянул Семен в тюремное окно, хотел поглядеть на белый свет. Кошка увидела Семена и по дождевой трубе, а потом по стене забралась к Семену в каземат.
Семен взял кошку на руки. «Вот, – думает, – хоть и кошка, а сердце у нее верное, помнит она меня!»
Кошка мяукнула и обронила на пол волшебное кольцо.
Поднял Семен кольцо и вызвал двенадцать молодцев. Те явились тут как тут.
– Здравствуй, дорогой старый хозяин, – говорят, – прикажи, чего тебе надобно, а мы живо исполним!
Семен им говорит:
– Перенесите откуда ни на есть мои хоромы сюда; и кто там живет, пусть в горницах будет, – я погляжу. И мост хрустальный приподнимите да сюда его уставьте, а только другим концом отверните его от царской избы и опустите в соседнюю деревню.
Все было исполнено, как приказано Семеном. Хоромы его стали на место, а в них оказалась молодая царевна с Аспидом своим. Ну, ушли они из Семеновых хором, пошли жить к отцу царевны, – куда же еще?
Аспид же как узнал, что царевна кольцо потеряла, так от злости превратился в змею-гадюку.
И не мог уже он обратиться в молодца, потому что не проходила в нем злоба на царевну. Так и остался Аспид гадюкой; он только и делал, что шипел на царевну и бранил ее. Тут отец царевны вспомнил про Семена.
– Эх, – говорит, – а ведь Семен-то хоть и простой, да добрый малый был, а вот Аспид хоть и не простого рода, да ведь гадюка!
А Семен с матерью опять в хоромах жили, и собака с кошкой при них.
Семен на самосильной машине каждый день наведывается в соседнюю деревню; по хрустальному мосту дорога туда близко стала.
Слышно еще, Семен из той деревни жену себе берет; живет там одна девушка-сирота, прекраснее той царевны, вот ее и сватает Семен.
Должно, так и будет – женится Семен на сироте, пойдут у них дети, и новая сказка начнется.
Иван Бесталанный и Елена Премудрая
Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего Ивана растила. И вот настала пора – вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал, да худо, что он у нее бесталанным вырос. И правда: всякое дело у Ивана из рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу и впрок, а все поперек. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и говорит:
– Сверху-то земля оплошала, поверху она хлебом съедена, ты ее, сынок, поглубже малость паши! Иван вспашет поле поглубже, до самой глины достанет и глину наружу обернет; посеет потом хлеб – не родится ничего, и семенам извод. Так и в другом деле: старается Иван сделать по-доброму, как лучше надо, да нет у него удачи и разума мало. А мать стара стала, ей работа непосильна. Как им жить? И жили они бедно, ничего у них не было.
Вот доели они последнюю краюшку хлеба, самую остатнюю. Мать и думает о сыне – как он будет жить, бесталанный! Нужно бы женить его: у разумной жены, гляди-ко, и неудельный муж в хозяйстве работник и даром хлеба не ест. Да кто, однако, возьмет в мужья ее бесталанного сына? Не только что красная девица, а и вдова, поди, не возьмет!
Покуда мать кручинилась так-то, Иван сидел на завалинке и ни о чем не горевал.
Глядит он – идет старичок, собою ветхий, обомшелый, и земля въелась ему в лицо, ветром нагнало.
– Сынок, – старичок говорит, – покорми меня: отощал я за дальнюю дорогу, в суме ничего не осталось.
Иван ему в ответ:
– А у нас, дедушка, крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты придешь, я бы давеча сам последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я тебя хоть умою и рубаху твою ополощу.
Истопил Иван баню, вымыл в бане прохожего старика, всю грязь с него смыл, веником попарил его, а потом и рубаху и порты его начисто ополоскал и спать в избе положил.
Вот старик отдохнул, проснулся и говорит:
– Я твое добро упомню. Коли будет тебе худо, пойди в лес. Дойдешь до места, где две дороги расстаются, увидишь там серый камень лежит, – толкни тот камень плечом и кликни: дедушка, мол, я тут и буду.
Сказал тот старик и ушел. А Ивану с матерью совсем худо стало: все поскребышки из ларя собрали, все крошки поели.
– Обожди меня, матушка, – сказал Иван. – Может, я хлеба тебе принесу.
– Да уж где тебе! – ответила мать. – Где тебе бесталанному, хлеба взять! Сам-то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру... Невесту бы где сыскал себе, – глядь, при жене-то, коли разумница окажется, всегда с хлебом будешь.
