Мамед обернулся к нему:
— Ну, теперь ты понимаешь, что за удивительный человек наша Женя?!
Василий ничего не ответил. Глаза его, устремленные на девушку, светились гордостью и восхищением.
Митинг у Волчьих Ворот прошел сравнительно мирно. Казаки арестовали только троих рабочих.
Из Петербурга в Баку приехал помощник министра внутренних дел генерал-лейтенант фон-Валь, дабы на месте изучить причины рабочих волнений, не на шутку встревоживших имперскую столицу.
На следующий день по распоряжению фон-Валя в доме генерала Алиханова-Аварского должно было состояться важное совещание с участием губернатора, полицеймейстера, начальника жандармского управления, главного инспектора промышленных предприятий города Баку и некоторых других сановных лиц. После совещания Алиханов давал ужин в честь столичного гостя, на который были приглашены крупные бакинские нефтепромышленники, заводчики и фабриканты.
Уже более недели Женя жила в доме генерала Алиханова, помогая своей подруге Серафиме, любимой горничной жены генерала Алиханова Заринтач-ханум. Хозяйка дома благосклонно относилась к Жене, так как работящая, энергичная девушка была хорошей помощницей и при этом не требовала никакого вознаграждения. Приветливое лицо Жени, воспитанность снискали доброе расположение к ней спокойной, уравновешенной Заринтач-ханум.
Генеральша распорядилась, чтобы вечером во время приема Женя помогала Серафиме.
Совещание началось в просторном зале, окна которого выходили к морю. Вечер был тихий и душный, как многие июльские вечера в Баку.
Столичный гость, привыкший к прохладе севера, чувствовал себя не совсем хорошо. Мысли в его голове путались.
Утирая платком потное лицо, он обратился к главному инспектору промышленных предприятий Баку:
— Не могли бы вы, господин Киселев, рассказать мне о стачечном движении бакинских рабочих в этом году? Вообще охарактеризуйте местное рабочее движение…
Киселев, поднявшись с кресла, почтительно заговорил:
— Я готов сделать это, ваше превосходительство. — Он порылся в портфеле и извлек из него заранее приготовленный объемистый доклад. — С вашего позволения, я перескажу вам содержание некоторых секретных писем, пересланных мною в бакинское жандармское управление. По моему мнению, они могут дать достаточно полное представление о забастовочном движении бакинских рабочих в 1903 году. Первая наиболее значительная забастовка произошла 18 нюня, после полудня, на заводе Хатисова и близлежащих предприятиях. Рабочие Хатисова выдвинули такие требования: оплата подрядных работ должна быть такой же, как на бакинском машиностроительном заводе; увеличить оплату поденных работ; при переводе на подрядную работу рабочего нельзя принуждать, если условия новой работы не подходят ему. Спустя два дня забастовщики забрали назад свои требования, настаивая только на увольнении управляющего заводом Гинзбурга. В конце концов они приступили к работе 25 июня, но 2 июля вновь забастовали. Их новые требования носили общий характер. Они согласовали их с требованиями бастующих рабочих других предприятий. В тот же день, 2 июля, объявили забастовку рабочие завода Эйзеншмидта. После полудня 3 июля были приостановлены работы на бакинском машиностроительном заводе и в железнодорожном депо. Почти одновременно начали забастовку рабочие завода братьев Нобель. К забастовке хотели примкнуть рабочие фабрики Гаджи Зейналабдина Тагиева, однако хозяин сам явился на завод и, пристыдив иранцев, составляющих на фабрике большинство, предотвратил этим забастовку. 7 июля некоторым главарям рабочего движения удалось проникнуть на территорию фабрики Гаджи Зейналабдина Тагиева, после чего все рабочие этой фабрики прекратили работу. К забастовке присоединилась и фабрика Мирзабекова. Эту дату можно считать кульминационным пунктом забастовочного движения бакинских рабочих за 1903 год. Особенно хочу отметить то обстоятельство, что бастующие рабочие не выражали своих протестов криками, не учиняли погромов, действовали спокойно и выдержанно. Однако они решительно настаивали на удовлетворении выдвинутых ими требований. Во всех письменных и устных заявлениях рабочие утверждали, что они не пойдут на уступки в основных своих условиях. В свою очередь, хозяева в один голос заявили, что и они не пойдут на удовлетворение основных требований рабочих. Только заводчик Хатисов дал согласие заплатить половину рабочего жалованья за первые дни забастовки. Вслед за ним хозяева многих заводов, уступая забастовщикам, согласились увеличить оплату труда рабочих, исключая поденный труд. Обо всем этом я своевременно докладывал в жандармском управлении Баку. Ваше превосходительство, чтобы вы имели представление, какие трудности я испытал в период этих забастовок, могу показать вам копии некоторых секретных телеграмм, посланных мною моему коллеге, инспектору промышленных предприятий Харьковской губернии. Вот, например, содержание одной из них: «Секретно. Господину Власову, инспектору промышленных предприятий Харьковской губернии. Почти все бакинские заводы и нефтепромысла охвачены забастовками. По этой причине, а также за отсутствием времени, посылаю вам копии телеграмм в Центральное промышленное управление. С утра весь день занят переговорами с рабочими, а вечера проходят в переговорах с господином губернатором…». — Порывшись в портфеле, Киселев достал еще пачку бумаг и продолжал: — Вот, ваше превосходительство, несколько телеграмм, отправленных мною в Тифлис.
«12 июня. Бастуют три завода. Общее число забастовщиков около шестисот человек. Требуют повышения заработной платы. Пока без особых происшествий».
«4 июля. Белый город парализован забастовкой. К ней присоединяются все новые и новые предприятия. Бастующие требуют повышения заработной платы и, кроме этого, аванс за полмесяца вперед. Хозяева предприятий не соглашаются. Рабочие нефтепромыслов присоединились к рабочим железнодорожного депо. Движение на железной дороге приостановлено. Поезда не ходят. Вызваны войска. Очень мало войск. Ожидаем большие беспорядки».
«7 июля. Механические мастерские, машиностроительный завод, конка, доки, фабрики, нефтепромысла охвачены забастовкой. С часу на час ожидается остановка городской водокачки и электростанций. За городом ежедневно происходят митинги рабочих. Были попытки посеять смуту среди конторских служащих. Жду конкретные указания, как действовать».
Инспектор Киселев, удрученно вздохнув, продолжал: Господин помощник министра, я могу огласить еще целый ряд аналогичных телеграмм, но ограничусь этими. Если ваше превосходительство интересуется ими, я могу передать их копии вашему секретарю, дабы вы имели возможность при желании просмотреть их и прийти к тем или иным выводам. Я в свое время информировал вышестоящие инстанции о стычках — между бастующими рабочими и теми, кто по призыву хозяев хотел продолжать работу; о наглых требованиях рабочих уплатить им заработную плату за период забастовок; о забастовке портовых рабочих; о страхе и брожении умов горожан и о прочем. В письме за № 4 от 27 июня я подробно охарактеризовал обстановку в Баку и высказал свои мысли относительно требований рабочих. Все рабочие выступления в июле месяце настолько тесно связаны между собой, что условия, выдвигаемые рабочими различных районов, невозможно резко разграничить. Следует отметить, что вначале забастовки проходили спокойно. На большинстве предприятий рабочие вели себя сдержанно, эксцессов не было. Однако в последнее время картина изменилась. К рабочим некоторых предприятий, не присоединившихся к забастовкам, было применено насилие со стороны бастующих. Стачечники врывались в цехи небастующих фабрик и требовали от управляющих остановить работу…
Неожиданно доклад пришлось прервать. В зале вдруг погас свет. Спустя минуту вошел жандармский полковник и сообщил, что рабочие бакинской электростанции объявили забастовку.
— Какова сейчас обстановка в городе? — спросил петербургский гость. Неспокойно?
— О, да, ваше превосходительство, — ответил полковник. — Обстановка в городе внушает тревогу. Баку во власти рабочих. Стачечники фабрики Тагиева ворвались на завод Шибаева, требуя остановить станки и выйти всем на улицу. Многие шибаевские рабочие не захотели подчиниться. Тогда между ними и бунтовщиками началась драка. Казакам пришлось дважды открывать огонь по подстрекателям. Несколько человек ранено. Жизнь в городе нарушена. Бастуют даже дворники и маляры. Вредные микробы бунтарства начали поражать кое-кого и среди бакинской полиции. Отмечено, что некоторые городовые сочувственно относятся к забастовщикам. Есть еще одно неутешительное обстоятельство: рабочие-зубатовцы все больше теряют свое влияние в массах. Чтобы расколоть единство рабочих изнутри, зубатовским группам пришлось принять участие в забастовках. Однако эта мера, по существу, ни к чему не привела.
