300
…подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века.— Речь идет о Сильвестре II (940—1003), Римском Папе (999—1003). О его «чернокнижестве» распространялось множество слухов, в основе которых лежала страстная любовь Сильвестра II к собиранию рукописей и книг. Кстати, в стремлении Воланда «разобрать» рукописи Герберта Аврилакского нет ничего фантастического, ибо в Государственной библиотеке (бывшем Румянцевском музее) хранились рукописи не только десятого века, но и более раннего времени.
«О, боги, боги, за что вы наказываете меня?..» — В седьмой, предпоследней ред. и в окончательном тексте этой фразой завершается предыдущий абзац. Перенесена она была в следующий абзац (и совершенно справедливо) при подготовке журнального варианта текста.
— Подследственный из Галилеи? К тетрарху дело посылали? — В предшествующей ред. вопрос этот звучит так: «Он из Галилеи? У тетрарха дело было?» Булгаков только в этой редакции вводит в действие тетрарха (правителя четвертой части и «четверовластника») Ирода Антипу (4 г. до н. э. — 39 г. н. э.), который и должен был рассматривать судебное дело Иисуса Христа как жителя Галилеи. В Евангелии от Луки сказано: «Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин? И, узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме. Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему. Первосвященники же и книжники стояли и усильно обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату» (Лк, 23:7—12). Н. Маккавейский поясняет: «Великолепная одежда такого цвета у иудеев облекала царей и вельмож… В Риме такую великолепную одежду носили также только очень знатные люди… Ирод верно рассчитал, что эта злая и тонкая насмешка не останется непонятною для римлянина Пилата» (Археология истории страданий Господа Иисуса Христа. С. 142—143). В «Евангелии от Пилата»: «Иисуса привлекли на суд и осудили на смерть, а чтобы оказать мне подчиненность, первосвященник Каиафа прислал осужденного ко мне, чтобы я подтвердил и исполнил приговор. Я ответил ему, что Иисус как галилеянин не подлежит мне и отослал узника к Ироду. Коварный четверовластник, представляясь покорным, утверждал, что соглашается с судом императорского наместника и предает судьбу этого человека в мои руки…» (Последние дни жизни Пилата… С. 23).
— Добрый человек!..— Булгаков, видимо, использовал следующее место в книге И. Гретца «Иисус Христос и происхождение христианства» (СПб., 1906. С. 20): «Когда кто-то обратился к нему со словами „добрый учитель“, Иисус заметил: „Не называй меня добрым; один только добр: мой небесный Отец“». Изучая соответствующую избранной теме литературу, Булгаков «отбирал» из нее то, что подходило к его замыслам, при этом не особенно считаясь с историческими фактами. К тому же сам И. Гретц весьма вольно относился к евангельским текстам, ибо в Евангелии от Матфея сказано: «И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (19:17—18). Своеобразное «переиначивание» понравившегося текста (из того или иного источника) — любимый художественный прием писателя.
— Из города Гамалы,— ответил арестант, головой показывая, что там, где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала.— В предыдущей ред.: «— Из Эн-Сарида,— ответил арестант, головой показывая, что там где-то, за спиной у него, на севере есть Эн-Сарид».
Гамала — городок, расположенный к востоку от Тивериадского озера. Эн-Сарид — арабское название Назарета.
…и никто мне ничего не кричал, так как никто меня тогда в Ершалаиме не знал.— В предшествующей ред. этого текста не было (дописан рукою Е. С. Булгаковой и подчеркнут красным карандашом Булгаковым).
…о каком-то бессмертии, причем бессмертие почему-то вызвало нестерпимую тоску.— Слова о «каком-то бессмертии» Булгаков подчеркнул дважды синим карандашом, а на полях, после двух больших вопросительных знаков, записал: «(о каком-то долженствующем непременно быть — и с кем? — бессмертии…)». Видимо, писатель предполагал в дальнейшем вернуться к этой мысли, но не успел выполнить свой замысел.
…попросил меня высказать свой взгляд на государственную власть.— Этот эпизод допроса Пилатом Иешуа писатель описал «по Гретцу» (см.: Г р е т ц И. Иисус Христос и происхождение христианства. С. 28—31). И. Гретц в своей антихристианской книге пытался все свести к вопросам политики, что, разумеется, противоречило евангельским повествованиям. Но Булгакову, описывавшему события современной ему эпохи, такой подход немецкого автора к евангельским повествованиям вполне импонировал. Вот некоторые фрагменты из книги И. Гретца:
«Как же можно было узнать тайну некоторого кружка лиц и удостовериться, в каком смысле Иисус понимал слова «сын Божий»? Для этого требовался предатель из этого самого круга… Суд, для того чтобы обвинить Иисуса как лжепророка или как лже-Мессию, требовал двух свидетелей, которые бы слышали из его уст инкриминируемые слова. Предатель должен был заставить его высказаться на данную тему, так чтобы два свидетеля, тайно подслушивавшие, могли отчетливо запомнить каждое слово…»
«Когда Иисуса привели к Пилату, он спросил о политической стороне его деятельности, выступал ли он, как Мессия, в качестве царя иудейского? Иисус ответил ему двусмысленно: «Ты сказал это». Тогда Пилат присоединился к приговору синедриона…
Рассказы о том, что Пилат считал Иисуса невинным и хотел спасти его, но что иудеи требовали смерти Иисуса, лишены всяких оснований — Иисусу, как бунтовщику и государственному преступнику, была присуждена смерть не еврейским синедрионом, а римским наместником».
…тесно мне стало с тобой, Каифа.— В предыдущей ред. Пилат и Каифа обращаются друг к другу на «вы», хотя в ранних редакциях чаще присутствует обращение «ты». При корректировке машинописного текста писатель весь диалог Пилата с Каифой разметил на части, пытаясь указать, где следует оставить обращение «вы», а где исправить на «ты». Но затем, не завершив правку, написал на полях: «на „ты“». При подготовке окончательного текста Елена Сергеевна строго следовала этому указанию автора.
Но он не умер. Приоткрыв слегка глаза…— В предыдущей ред. Степа Лиходеев оказывается не в Ялте, а во Владикавказе. Не желая, видимо, привлекать внимание к месту своих бывших скитаний, писатель заменил по тексту Владикавказ на Ялту.
После этого Ивана Николаевича повели…— В предыдущей ред. в этом месте два абзаца зачеркнуты писателем красным карандашом: предполагалась, видимо, переработка текста. Но поскольку сделать это не удалось, Елена Сергеевна оставила этот текст в неизменном виде.
…Тимофей Квасцов.— В предыдущей ред.: «Тимофей Перелыгин».
До Севастополя по железной дороге…— В предыдущей ред.: «До Минеральных Вод по воздуху тысяча шестьсот километров! А до Владикавказа и еще больше». На полях (л. 134) карандашная запись Булгакова: «Узнать по путеводителю».
…изменились ли эти горожане внутренне? — Здесь писатель поставил красным карандашом галочку — видимо, предполагая развить эту мысль (или, напротив, затушевать ее), но оставил все как есть.
— Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!! — В первой тетради дополнений имеется следующая запись, продиктованная писателем:
«В цирке, в конце главы, после слов «Маэстро, урежьте марш!» — «Его превосходительство любил домашних птиц и брал под покровительство хорошеньких девиц».
Ни его, это превосходительство, ни какие птицы, ни почему он любил — никто этого не знал, но это был чудовищный, невыносимый марш!»
— О, как я угадал! О, как я все угадал! — На полях машинописного листа Булгаков красным карандашом написал: «Делать сцену восхищения своей работой». Но замысел не был реализован.
