— Как ты уверенно рассуждаешь, даже возраст рыбака определил!
— Самая посевная идет, — всплеснул руками Алексей, — а колхоз пошлет тебе молодого парня рыбу ловить! И потом еще: молодой-то и лодку чужую, может, не стал бы брать, а на своем плотике сплавал. А старику трудно. Видит он — лодка стоит…
— Действительно, все это очень походит на истину, — покоренный ходом его мысли, сказал я. — Остается только проверить.
— Проверять нечего, — внушительно заметил Алексей, — надо пойти и взять плотик.
— Вот и я говорю…
— Говорю! Ты вспомни, что сперва говорил…
И Алексей пошел вперед, гордо покачивая плечами.
Все сошлось как по-писаному. За поворотом оказалась маленькая речка, на ней — загороженные заездки, а в самом устье речки — плотик из четырех бревен. На косогоре стоял балаган, сооруженный из колотых плах и лиственничного корья. Курился дымок костра у входа.
Алексей торжествовал:
— Я тебе говорил!
— Молчу, молчу, Алеша,
— То-то же!
Я направился к плотику.
— Погоди, — остановил меня Алексей, — я должен еще познакомиться с этим дедом. Пусть он знает, кто побывал у него.
— Да ведь дед твой на той стороне!
— Почтение свое ему оставлю.
— Ну, как хочешь…
Мы вошли в балаган. Маленький, узкий, пустой — в нем не было ничего, кроме сухого сена, служившего постелью рыбаку. Приятно кружил голову и обещал крепкий сон всякому пожелающему здесь прилечь запах досок, прокопченных дымом костра.
— Знакомство не состоялось, — сказал я, рассеянно оглядывая стены балагана изнутри.
— Почему не состоялось? — возразил Алексей. — Разве только что фамилию я его не узнал, так она мне не очень-то и нужна. А так весь этот дед у меня как на ладони. К примеру, хочешь, я тебе даже скажу, из чего он чай пьет?
— Сказать-то все можно…
— Тебе опять докажи! — с усмешкой проговорил Алексей. — Ничему ты сразу не хочешь поверить. Не знаю, почему тебя родители Фомой не назвали?! Из эмалированной кружки он чай пьет!
Я от души расхохотался: таким бездоказательным выглядело это категоричное утверждение Алексея.
— Фома так Фома, а я все равно не поверю тебе, пока ты эту кружку мне не покажешь, — не переставая смеяться, сказал я. — По-моему, так он вовсе чай не пьет. У него здесь не только кружки, вообще нет ничего. А скорее всего, он домой уехал совсем.
— Совсем он домой уехать не мог, — поморщился Алексей, — как ты этого не понимаешь! Посмотри сюда: морды в заездке поставлены. Какой дурак морды поставит, если не думает больше рыбачить? Так, ни за что ни про что, рыбу губить? Ты говоришь, здесь нет ничего. Это правда. Ясно. Дед осторожный, скупой, припрятал все. Не оставит же он тебе кружку свою…
— Да, может быть, у него и не кружка, а какая-нибудь деревянная плошка!..
— А плошку он бы и прятать не стал!
— Ну… стакан… — сказал я неуверенно.
— Да, стакан… Только из стакана на рыбалке чай и пьют!..
Возразить было нечего.
— Ладно, — снисходительно заявил Алексей, — пойдем. Я тебе покажу все его имущество.
Выйдя из балагана, он на мгновение задумался, а потом решительно повернул влево и пошел по косогору, удаляясь вверх по течению речки.
— К погребку, где он рыбу хранит, я тебя не повел, — бросил он мне на ходу, — рыбы в нем нет, всю домой увез. Ну-ка, подними вон ту корину…
Он показал на большой кусок лиственничной коры, лежавший под кустом черемухи, что росла на узком мысике, далеко вдававшемся в речку. Я спустился вниз с косогора, поднял обломок коры и замер. Это походило на фокус: вместе с котелком, топором, еще какой-то рыбацкой утварью лежала и эмалированная кружка.
— Успокоился? — ехидно спросил меня Алексей.
— Успокоился…
Алексей отстегнул у себя с пояса алюминиевую солдатскую флягу, положил ее в тайничок рыбака; прикрыл все, как было, корой и удовлетворенно потер руки.
— Пусть знает дед для первого знакомства, что и не глупее и не скупее его люди побывали.
Затея с флягой, очевидно, доставляла ему большое удовольствие. Он шел и все время посмеивался:
— Ты вот опять, поди, думаешь: как? А все просто. Не будет человек прятать свое барахло на чистом лугу, обязательно в кусты отнесет, где людям ходить незачем. Доведись кто посторонний: он будет возле плотика либо возле заездков шататься, а чего ему вверх по речке делать? Да еще на узком мыске. Кто и пойдет мимо, так напрямую путь срежет. Зачем ему на мысок заходить? Понял? Все удивляешься?
Но мне суждено было удивиться еще раз. Когда, переправившись на тот берег реки (течением нас здорово снесло вниз), мы подтянули на шестах плотик к месту стоянки нашей лодки, я разочарованно воскликнул:
— Вот те на! А весел-то нет…
Алексей немедленно отозвался:
— Как-это нет? Куда они денутся?.. Нет, — значит, спрятаны, а спрятаны — найдем. Заботливый дед, не оставил в лодке.
Расселина, густо поросшая кустами, крутым длинным взъемом уходила вверх. Чуть заметная, вилась в кустах пешеходная тропинка.
Пока Алексей возился у реки, привязывая плотик, я начал обследовать ближние кусты. Он закричал мне:
— Чего ты шаришься? Чего ты там шаришься?
— Весла ищу…
— Весла!.. Кто тебе их положил там? Пойдем.
И он быстро-быстро зашагал вверх по тропинке, так что я едва не задохнулся, поспевая за ним. Наконец я не вытерпел, крикнул:
— Алеша, куда ты бежишь?
— Думаю, у деда запала хватило не больше, чем у тебя, — и свернул с тропинки влево.
Мы недолго побродили здесь и действительно наткнулись на весла, аккуратно подсунутые под полусгнившую буреломную березу.
— Вот как ищут, — сказал он, вынимая из-под валежника весла. — Пойми, что дед не простак и у самой лодки весла прятать не стал бы, на гору тоже тащить ему тяжело. Ну, я примерно прикинул, насколько у него пороху хватит…
— А почему ты именно влево с тропинки свернул? Он мог бы и на правой стороне спрятать.
— Ну, здесь уж я на фарт свой рассчитывал только, — рассмеялся Алексей, — хотя… Видишь ли, приметил я, как он прятал возле балагана свое барахлишко… левая рука любимая у него.
— Ты, Алеша, наверное, у самого Шерлока Холмса этому делу учился! — воскликнул я, чтобы подзадорить его.
— Это кто такой? — недоумевающе спросил Алексей.
— Да знаменитый сыщик английский…
Алексей подумал, словно бы что-то припоминая, и отрицательно покачал головой:
— Нет, не слыхал про такого, и вообще мне с англичанами встречаться не приходилось. Это у меня от природы. А если считать, от кого я учился, так разве только от товарища Петрова. Капитан, командир нашей разведроты был. Ну, голова-а!
…Плыть на лодке вниз по течению было сущим удовольствием. Те пятнадцать километров, что отделяли нас от завода, мы легко покрыли менее чем за полтора часа, ни разу при этом не ударив веслом.
В одном из глухих распадков с теневой стороны, подобно грибастому наросту на дереве, нависла над рекой еще не растаявшая огромная зимняя ключевая накипь. А ручей уже нашел под нею ход и воркотал, и вызванивал свои бесконечные мелодии, не показываясь на свет белый.
Нас то и дело обгоняли табуны горбатеньких короткошеих гоголей. С металлическим посвистом крыльев они шли низко, над самой водой. Я наконец не вытерпел и начал по ним палить из двустволки.
— Брось, — сказал Алексей, — побереги патроны. Все равно не попадешь.
— Да ты сам сегодня сколько раз попусту стрелял!
— Поймал! — добродушно отозвался Алексей. — Ну, валяй, валяй, коли руки чешутся!
На лесозаводе мы сдали лодку сторожу. Он удивленно оглядел нас, поинтересовался, почему не получилась охота — не видит дичи в сумках, — и, кажется, не поверил нашим объяснениям, что мы и не стремились охотиться по-настоящему. Алексей взял у него ключ, и мы направились в мебельный цех.
Сплав леса по реке еще не начинался, за зиму запасы бревен подобрались, и теперь огромная площадь биржи сырья лежала необычно пустой и просторной. Мы пересекли ее наискось. Подсохшая кора похрустывала под ногами, Алексей шел и, недовольный, ворчал:
— Взяли бы да по-хозяйски сгребли в кучи, а потом в топках сожгли. И порядок, и какая ни есть экономия. Не привыкли у нас на сибирских лесозаводах к чистоте. А почему? Разобраться, так шевелится еще мыслишка такая: мы-де край изобильный, а где пьется, там и льется. Лесу невпроворот у нас, — значит, и кора, и щепа, и всякий мусор на бирже должны валяться.
— А ты бы на собрании или в стенгазете выступил.
— И выступлю, — сказал Алексей. — Об этом я и с Морозовым Иваном Андреевичем, секретарем нашей партийной организации, уже разговаривал. Надо людей носом ткнуть, показать, как в других местах бывает, к примеру в Белоруссии. Там под метелку сейчас все прибирается.
