Эльга, вцепившись в юбку матери, скривила губки.
— Вот видишь, она уже совсем настроилась. Возьми ее, а то слез не оберешься.
И, считая вопрос решенным, Альвина принялась успокаивать малютку:
— Не плачь! Эльза возьмет тебя с собой.
Эльза, нервно усмехнувшись, промолчала. Немного погодя они ушли. Маленькая Эльга шла позади сестры и, чувствуя себя виноватой, не осмеливалась заговорить. Так они прошли половину пути. Эльза — с нахмуренным лицом, кусая губы, Эльга — беспокойно посматривая на сестру. Подходя к дому Вилмы Галдынь, Эльза немного смягчилась и взяла Эльгу за руку.
— Почему ты мне раньше не сказала, что хочешь погулять? Я бы с тобой походила по взморью. Ведь вечером все равно ничего не видно.
Когда гостьи вошли в комнату, Вилма удивленно вскинула кверху брови. Подруги обменялись многозначительными взглядами. Вилма пожала плечами, а Эльза виновато улыбнулась:
— Я тут не при чем, Вилма.
— Получилась довольно глупо, — сказала Вилма. — Как же мы теперь?
Эльга ничего не поняла из их таинственного разговора. А когда Вилма угостила ее конфетами и посадила рядом с собой на кровать, девочка почувствовала себя совсем хорошо. Как чудесно все же, что ее взяли с собой. Тут все совсем иначе, чем дома: только одна комната и кухня, темный шкаф, пестрые домотканые дорожки на полу, на комоде часы с музыкой. А на кровати мурлычет полосатый серый кот, такой жирный, как поросенок, видно, много рыбы ест. А на шее у него две толстые складки. Когда его гладишь, он сразу встает на ноги и выгибает спину дугой, но он линяет, и вскоре все платьице Эльги покрылось шерстью.
Пока Эльга забавлялась котом, старшая сестра и Вилма вышли в кухню и озабоченно стали шептаться.
— Я не хотела ее брать с собой, — оправдывалась Эльза. — Девчонка сама забрала себе в голову, и никак ее нельзя было отговорить.
— Не подучил ли ее кто?
— Нет, для этого она еще глупа. Как-нибудь обойдемся. Больше этого не повторится.
С наступлением темноты заявились казаки. При виде девочки по лицу Павлуши скользнула тень недовольства, но он быстро оправился и, смеясь, спросил Вилму:
— Это твоя дочка? Смотри, какая большая!..
Узнав, что Эльга — сестра Эльзы, казаки начали задавать девочке вопросы на русском языке и, позабавившись ее смущением, сразу же забыли о ней. Странное состояние. Присутствие девочки нарушило привычный порядок. Павлуша не обнимал Вилму, а Костя сидел у стола молчаливый и разочарованный. Все было не так, как в прежние вечера. Разговор не клеился, несмотря на то, что Эльза всячески старалась развеселить всех. Вилма выглядела совсем удрученной. Какие надежды она возлагала на сегодняшний вечер, выгладила блузку, прибрала комнату — и напрасно. Сорвалось все из-за какой-то маленькой девчонки, у которой именно сегодня явилась прихоть погулять. Распущенные дети…
Так они, натянуто улыбаясь и обмениваясь ничего не значащими фразами, промаялись около часу. Вскоре Павлуша стал позевывать, а Костя все чаще поглядывал на стенные часы. Ах, с каким наслаждением Вилма отшлепала бы маленькую Эльгу! Гнида такая, мешает развлекаться взрослым людям.
Неизвестно, чем кончился бы этот вечер, если бы Эльзе не пришла в голову удачная мысль.
— Знаете что, — предложила она, — чего мы сидим в комнате. Сейчас такая дивная погода, пойдемте погуляем на взморье.
— Вот чудесно, не правда ли? — в глазах Вилмы вспыхнула новая надежда. — Вечер тихий, теплый.
Казаки оживились. Лицо Кости озарилось мечтательной улыбкой, а Павлуша защелкал шпорами и стал мурлыкать какую-то песенку.
Эльза подошла к Эльге.
— Ты посиди здесь и поиграй с котом. Мы проводим гостей и сразу вернемся.
— Да, Элгинь, — подтвердила Вилма. — Побудь здесь и посмотри картинки. Я тебе дам книжку с картинками.
Но Эльга помнила наказ матери: «Будь все время около Эльзы».
А вдруг Эльза оставит ее, а сама уйдет домой. Что тогда мама скажет?
— Нет, я не хочу картинки, я пойду с тобой, — она крепко уцепилась за руку сестры.
— Если ты останешься здесь, я дам тебе конфет, — уговаривала Эльза.
— Не хочу конфет.
— Противная… — прошипела с досадой Вилма, надевая пальто, услужливо поданное Павлушей.
И опять не радовали их ни прекрасный осенний вечер, ни звездное небо, ни безмятежно шумевший лес. Подавленные, молчаливые, шли четверо по пустынному побережью, а за ними всюду тащилась, как хвост, пятая.
Пройдя немного по берегу, они остановились. В этом месте лежало несколько лодок и стояли скамейки с рыболовными снастями. Эльза усадила Эльгу на скамейку и тихо, чтобы никто не слышал, сказала:
— Дождись нас здесь. Мы проводим гостей вон до той дюны и пойдем с тобой домой.
— Мне не хочется сидеть, — заупрямилась Эльга.
— Ну, знаешь, если ты так будешь себя вести, я тебя никогда больше не возьму с собой, — рассердилась Эльза. — А послушаешься — завтра опять пойдешь со мной.
Это обещание подействовало на Эльгу. Эльга сразу же согласилась подождать здесь сестру. Эльза вернулась к ожидающим ее приятелям, и маленькая группка направилась дальше. Эльга проводила их взглядом до дюны, но там они свернули к лесу и исчезли в темноте. Теперь девочка осталась одна на берегу. Но она не боялась, потому что совсем недалеко находились люди. Она терпеливо ждала, сидя на скамейке и посматривая на темнеющую лесную опушку, где скрылись сестра и ее друзья. Спустя немного Эльга услышала доносившийся из лесу приглушенный смех. Вслед за тем показались обе подруги. Они весело о чем-то болтали, но вдруг замолчали, заметив Эльгу, которая шла им навстречу.
— Ну, видишь, вот мы и вернулись!.. — воскликнула Эльза. — А ты, глупенькая, боялась. Теперь можно идти домой.
Она на ходу вынула карманное зеркальце и при свете луны погляделась в него, вытерла носовым платком губы и сняла с платья приставшую хвою. Вилма вскоре покинула их, направившись через дюну домой. А Эльза взяла за руку сестру и ласково сказала:
— Ты дома не говори, что мы ходили на взморье. Если мама спросит, скажи, что мы все время сидели у Вилмы в комнате. Тогда я тебя опять возьму с собой…
Эльга обещала: слишком уж заманчива казалась возможность опять пойти с сестрой в гости.
Наутро, когда все домочадцы разошлись по своим делам, хозяйка Зитаров посадила Эльгу к себе на колени, приласкала и начала расспрашивать.
— Ну, что ты вчера хорошего видела?
— Ничего.
— Разве тети Вилмы не было дома?
— Была.
— А казаки там тоже были?
— Они пришли потом.
— Что же они делали?
— Ничего. Разговаривали по-русски.
— Они целовались?
— Не-ет.
— Может ли это быть? Совсем не целовались, ни одного разика?
— Совсем не целовались. Я же видела, что не целовались.
Капитанша спустила девочку на пол и с облегчением вздохнула. Значит, все, что люди болтают, неправда. Она с самого начала была убеждена в этом. У каждого есть чувство меры, и всякий знает границы приличия. Нельзя прислушиваться к тому, что говорит Галдыниете, она издавна недолюбливает свою невестку.
— Пусть поговорят, пусть! За себя я спокойна, а до остальных мне дела нет.
С тех пор она больше и не пыталась ограничивать свободу Эльзы ни силой, ни хитростью. Пусть девушка погуляет — только и радости у нее.
3
Казачий полк после двухмесячного пребывания на побережье перебросили поближе к фронту. Ушел он внезапно, по боевой тревоге. Еще вечером Павлуша и Костя ничего не знали и распрощались с подругами, как обычно, надеясь увидеть их завтра. А ночью был получен приказ об отправке, и к утру полк находился уже далеко от взморья.
Первыми, как всегда проведали обо всем мальчишки. Наиболее предприимчивые отправились в покинутые казаками жилища, обшарили конюшни, перерыли всю солому на нарах. Кое-кому удалось найти забытый котелок, алюминиевую кружку; другие подобрали гильзы от патронов, брезентовую сумку. А одному даже посчастливилось найти в конюшне кожаную плетку.
Побережье теперь словно вымерло. Не слышно было звона шпор, не носились лихие наездники, и тихим утром воздух не оглашали казацкие песни. Только кое-где слышался гул молотилок да дымили риги, вот и все. Эльза Зитар как потерянная бродила по лесам, читала стихи Пушкина, чувствуя, что на нее надвинулось что-то безотрадное, более безрадостное, чем осень. Ушел Костя Кандауров. Был — и нет его больше. Был здесь, рядом, такой близкий, милый, привычный, и исчез, и даже, может быть, никогда ничего она о нем не услышит. Как все это странно: люди встречаются, привыкают и потом расходятся, исчезают, будто камень, брошенный в морскую пучину.
Когда Эльза чувствовала, что тоска становится непосильной, она шла к Вилме, и они вдвоем грустили об ушедших друзьях, вспоминали проведенные с ними дни, перебирая в памяти мелкие и крупные события. И на короткий миг словно легче становилось на сердце. Всякая мелочь, мимо которой они тогда проходили равнодушно, теперь приобретала особое значение и становилась милой сердцу. Брошенное вскользь слово, случайное прикосновение превращалось в воспоминаниях в большое и значительное событие. У Эльзы было ощущение, словно она сидит с закрытыми глазами. Пока глаза закрыты, она видит несуществующее, желанное, но стоит поднять веки — и все исчезнет.
