— Ничего не имею против, — ответил Айвар. — Но если ты перейдешь на технические культуры, потребуется больше рабочих.
— Это ведь все окупится, — продолжал Тауринь. — В людском доме можно поместить еще с полдюжины батраков и батрачек. Мы сами будем возить на грузовике картофель на спиртовой завод, а свеклу — на станцию. Куда девать деньги, об этом, кажется, задумываться не придется — в банке места хватит. Хотя нигде не сказано, что деньги обязательно должны лежать в банке. Почему не купить акций, не стать совладельцем прибыльного завода или фабрики? Или можно принять на паях участие в покупке парохода.
Вот куда залетал в мечтах Рейнис Тауринь! Его не удовлетворяло положение крупного землевладельца, он хотел быть промышленником, совладельцем пароходов, предпринимателем крупного масштаба. Он не был обыкновенным кулаком, которому хватали его полей и стада, — ему требовались размах, разнообразие. Но самое удивительное, что он без всякого увлечения говорил о своих честолюбивых планах; им руководил только холодный расчет.
Айвар с самого высокого места владений Тауриня взглянул на соседние поля и низинные луга, отравленные тяжелым дыханием Змеиного болота, на старые крестьянские избы, только изредка крытые тесом. На большинство изб были нахлобучены прадедовские соломенные шапки или замшелая дранка.
— Живут, как барсуки, и мокнут в болотной грязи, — сказал Тауринь с презрительной гримасой. — Если б я захотел, завтра бы увеличил вдвое свои земли за их счет. Но к чему мне эта трясина?
Айвар, вспомнив разговор со старым Лангстынем, робко заметил:
— Люди говорят, что Змеиное болото образовалось из-за нашей старой мельницы на Раудупе…
Тауринь взглянул на Айвара, задумался и, усмехнувшись, сказал:
— А мне-то что до этого? Не стану же я бросать доходное дело Кому сыро — пусть поищет место посуше. Разве я должен о них заботиться? Прошлой осенью, когда ты уехал в училище, ко мне сюда явилась целая делегация. Всякая мелкота — Мурниек, Индриксон, Клуга… Старались уговорить, чтобы я принял участие в осушении болота и понизил уровень воды в мельничном пруду. Это значит ликвидировать мельницу. Я им так и сказал, что мои прежние условия остаются в силе. Пусть построят мне вместо водяной мельницы паровую и заплатят за вынужденный простой по тысяче латов в месяц, тогда я соглашусь.
— Разве мельница приносит такой доход? — удивился Айвар.
Тауринь усмехнулся.
— Неважно, сколько она приносит. Валено, что она моя — моя собственность, — а следовательно, она неприкосновенна и я могу с ней делать, что захочу. По правде говоря, старая раудупская мельница ни черта не стоит, но именно из-за этого болота она становится в моих руках ценным капиталом. В Латвии, слава богу, собственность — святыня, и я был бы плохим хозяином, если бы не умел извлекать из своего добра наибольшую пользу. Так-то, Айвар. Пусть каждый сам заботится о себе и кует свое счастье. Я ничего ни у кого не украл, а от своего не откажусь, и нет такого закона, который заставил бы меня это сделать. Если тебя будут убеждать в ином — не верь никому, все они лгут и хотят поживиться за наш счет. В таких вещах мы не должны сентиментальничать.
На обратном пути они увидели Артура, окучивающего картофель. Занятый делом батрак даже не взглянул в их сторону, хотя Тауринь и Айвар прошли совсем близко.
После случая у загона Айвар несколько раз пытался встретиться с Артуром наедине, но это никак не удавалось. Так и казалось, что Артур нарочно избегает хозяйского сына. Заговаривать с ним в присутствии других людей Айвар не осмеливался: родители быстро узнали бы, и неизвестно еще, как Артур посмотрел бы на это. Но что-то непреодолимо влекло Айвара к этому стройному, уверенному парню, у которого хватило смелости назвать наследника Мелдеров и будущего лесничего сопляком.
…В воскресенье Артур на целый день ушел из дому. Его не знали в окрестностях, и ему удалось добраться до Аурского бора, не обратив на себя внимания. На опушке он встретился с двумя подростками, и они зашли в самую чащу леса. Несколько часов беседовали там, а когда разошлись в разные стороны, в карманах подростков лежало по тонкой брошюре, которые они берегли как зеницу ока.
Артур не торопился с возвращением в Урги. На обед он захватил ломоть хлеба с маслом и творогом. Присев на пень, юноша закусил, потом стал собирать на вырубке землянику. Ему приятно было наблюдать за бегающими в траве насекомыми, смотреть, как дятел долбит засохшую сосну, как рыжая белка прыгает по ветвям деревьев. Целый час наблюдал он за оживленной деятельностью муравьев. Какой-то паук слишком неосторожно приблизился к муравьиному государству; тотчас его атаковало множество муравьев. Буквально в один миг у паука оторвали ноги, а беспомощное туловище медленно поволокли к муравейнику. Носильщики по дороге менялись, на место уставших становились новые, и минут через десять страшный враг исчез в одном из многочисленных входов в муравейник.
«Так-таки попался… — подумал Артур. — Выходит, что даже такого кровопийцу могут победить маленькие муравьи, если будут держаться вместе и не потеряют присутствия духа. А что могут сделать люди, если будут действовать так же сообща…»
Под вечер в роще заиграл духовой оркестр. Между деревьями замелькали платья женщин, черные и серые костюмы мужчин и зеленоватые мундиры айзеаргов. Артур, остановившись на дороге, издали прислушивался к грустным звукам вальса. Узнав в одном из молодых людей Айвара, Артур не стал больше слушать музыку и пошел дальше. Вдруг он заметил на краю дороги девочку. Она сиротливо прижалась к старой ели и глядела в сторону рощи. Одета она была в полушерстяную домотканую юбку и белую кофточку, на ногах простые резиновые тапочки, В руках она держала пучок полевых цветов. Артур узнал девочку, которую тогда вечером хлестали крапивой мальчишки Стабулниека.
— Добрый день… — поздоровался он и протянул ей руку.
— Здравствуйте… — ответила Анна.
— Ты, наверное, на вечеринку? — спросил Артур.
— Нет… я так… — ответила девочка. — Пришла послушать, как играют.
— Тебе нравится духовая музыка?
— Очень. Я больше никакой и не слыхала.
— У вас дома нет радио?
— Нет. Отец давно обещал протянуть антенну, но… нет времени. Приемник тоже больших денег стоит.
— Можно слушать с детектором и наушниками, хотя это не так хорошо, как настоящий приемник. Где ты живешь?
— В Сурумах… там, у большого болота.
— А, знаю, — рядом с Ургами. Хозяин Сурумов твой отец?
— Да… но хозяйка мне не мать.
— Ах, так… — Артур внимательно взглянул на девочку. — У тебя нет матери. А я никогда не видел своего отца. Выходит, что у нас почти одинаковая судьба.
Как-то само собой получилось, что они медленно пошли в сторону дома. Естественность Артура, дружеский тон, в котором не было ни тени зазнайства и насмешки, заставили осмелеть и Анну. Куда девалась робость, все увереннее звучал ее голос; впервые после смерти матери она говорила с чужим человеком, как равная. Артур рассказал, что он живет с матерью в уездном городке, учится в средней школе, а прошлые летние каникулы работал на сплаве. Анна в свою очередь сказала, что очень хотела кончить школу, но родители взяли ее из предпоследнего класса. В Сурумах нужен работник — чужой человек обойдется отцу слишком дорого.
— Не вешай головы, Анна… — сказал Артур. — С жизнью надо воевать, бороться за свое место под солнцем. Если сама не будешь бороться, никто тебе ничего не подарит. Смелость и упорство… и всегда держи голову выше.
— Я попытаюсь… — ответила Анна. Возле ее дома они расстались, и каждый пошел своей дорогой.
Через неделю Рейнис Тауринь повез свою больную жену в Ригу. В последнее время Эрне стало немного лучше, поэтому она решилась на поездку в Кемери.
Они уехали в субботу утром. Хозяин должен был вернуться лишь в понедельник вечером. В распоряжении Айвара было три дня, которые он мог провести, как хотел. Встретившись с Артуром в субботу вечером у конюшни, он поздоровался с ним и поспешил спросить:
— Вы любите ловить раков?
Застигнутый врасплох, Артур не знал, что и ответить. Он с удивлением посмотрел на Айвара и наконец, пожав плечами, сказал:
— Не знаю. Никогда не ловил.
— Тогда пойдемте ловить завтра, — предложил Айвар. — Говорят, что в Инчупе полно раков. Если не понравится, бросим это занятие в любое время. Правда, идти порядочно, около шести километров.
— Хорошо, можно попытать счастья, — ответил Артур.
— Если вы ничего не имеете против, встретимся в девять часов утра на дороге у загона, — предложил Айвар. — Только не говорите никому об этом, иначе привяжутся любопытные и в случае неудачи еще на смех поднимут.
