— А если мы не верим? — спросил Цауна. — Что Илмару надо бежать, было ясно и без вашего сообщения, но почему мы должны позволить бежать вам, это я как-то пока не улавливаю. Илмар с тем же успехом сможет бежать и после того, как вы понесете наказание. Необходимость побега еще не дает повода оставить ваше дело завершенным наполовину.
Илмар хотел было снова схватиться за револьвер, но на сей раз Цауна оказался проворней.
— Убери-ка руки от кармана! — прикрикнул он, направляя оружие в грудь Илмару. — Я эту комедию предвидел. Теперь будет так, как посчитаю верным я.
Хорошо, что в помещении был густой полумрак и Цауна не мог заметить, как побледнела Ирена. Потому что тогда понял бы, что теперь он командует ситуацией, что противник выложил свой последний козырь. Теперь же Ирена могла рискнуть пойти с последней, неизвестной карты — полагаясь только на психологический эффект хода. Если Цауна поверит, что у нее есть еще одна сильная карта, то был шанс выиграть у него эту роковую партию. Но если не поверит, то действительно, дело могло окончиться прискорбно.
Ирена расхохоталась и притом так самоуверенно, презрительно поглядела на Цауну, что у того от недоумения брови поползли вверх.
— Я вам не сказала еще об одной вещи, — сказала Ирена. — Отправляясь сюда, я приняла меры для своей безопасности и попросила Черепова послать за мной несколько тайных телохранителей. Это пожарище теперь окружено, и ни один из вас не сможет отсюда уйти, пока не выйду я. Если я не возвращусь отсюда, вы будете сегодня же ночью арестованы, потому что за каждым из вас пойдут по два человека. А теперь поступайте, как знаете.
Цауна поверил, но только наполовину.
— Если вы это сделали, это говорит о том, с какой коварной и опасной особой мы имеем дело, — проворчал он. — Но если вы этого не сделали, то вам ваш маневр уже не поможет. Мы проверим, так ли обстоит дело, как вы говорите. — Он повернулся к Савелису. — Одному из нас надо пойти посмотреть, есть ли там кто. Илмару я не доверяю. Стало быть — ты или я?
— Давай тянуть жребий, — предложил Савелис. Он достал две спички и у одной отломил головку. — У кого короче, тот пойдет… В какой руке?
— Правая, — сказал Цауна. В правой руке у Савелиса оказалась целая спичка.
— Что ж, придется идти, — сказал он.
— Если кого увидишь, то не удирай, а вернись, расскажешь, — велел Цауна.
— А если меня окружат и не пустят?
— Тогда свистни или крикни. Я оставлю в двери щелку. Лучше будь осторожен и шум не поднимай.
«Конец мне, пропала…» — думала Ирена, когда Савелис тихонько открыл дверь подвала и выскользнул наружу. Сейчас они убедятся в моей лжи, и не поможет уже ничего. Цауна стоял у двери, лицо и оружие обратив к Ирене с Илмаром. В мучительном напряжении три человека вели счет мгновениям. Ирена вдруг почувствовала апатию и усталость, испытываемые человеком, когда он лишается последней хрупкой надежды. У Цауны на лице было выражение животного испуга, страха перед неизвестностью, только Илмар стоял спокойный и безразличный, как если бы ему заранее был известен результат Савелисовой разведки. Он поверил в то, что сказала Ирена, и в этой уверенности спокойно ожидал возвращение Савелиса.
Прошло несколько минут. На лестнице послышались тихие шаркающие шаги Савелиса. Растерянный и встревоженный он вошел в подвал, прикрыл за собой дверь и осторожно задвинул засов.
— Ну что там? — нетерпеливым шепотом спросил Цауна.
Так же шепотом ответил Савелис:
— Все так и есть. Мы окружены. Я двоих видел у стен…
5
Ирена чуть было не вскрикнула от неожиданности, но в тот миг, когда возглас готов был сорваться с уст, вспомнила о своей роли и тихонько рассмеялась. Смех ее длился совсем недолго, несколько мгновений, ровно столько, сколько надо было для того, чтобы скептик Цауна услышал этот смех и истолковал его, как эхо ее триумфа. По правде, Ирена была ошеломлена еще больше, чем ее противники, и ирония в ее взгляде на Цауну потребовала от нее колоссального усилия воли. Что означали эти двое у обгорелых стен фабрики? И сколько их было — двое или двадцать? Кто их послал, что им велено делать? Она вздохнула с облегчением, поскольку опаснейшее осложнение ситуации само по себе разрешилось к ее выгоде. Но тут же почувствовала еще большее беспокойство. Безусловно, это была работа Черепова. Но если он, вопреки желанию Ирены, заслал сюда своих пособников, то у него были какие-то основания так поступить. Чтобы проверить верность ее донесений? Но это означало бы, что он ей не доверяет, знает больше, чем Ирена ему рассказывала. О коварстве и хитроумии Черепова ходило много разговоров, не было ничего удивительного в том, что он разгадал замысел Ирены. Если бы она хотела спастись лишь сама, то вмешательство Черепова не внесло бы в это затруднений. Но она была не одна, и не ради одной себя пришла сегодня сюда. Надо было спасать Илмара и тех двоих, которые ничего злоумышленного еще не успели совершить — ни по отношению к ней, ни к кому-либо другому. Брось Ирена их тут на произвол судьбы, она тем самым совершила бы еще одну роковую ошибку, и у этих людей было бы еще больше оснований казнить ее, так как они в этом усмотрели бы не промах, а преднамеренную подлость.
— Так подумайте, что делать… — сказала Ирена, умышленно приводя этих людей в еще большое замешательство, чтобы тем временем самой обдумать свои дальнейшие действия.
— Раздумывать теперь нечего, — мрачно процедил Цауна. — Теперь все зависит от вас.
— Илмар, не бойся… — шепотом промолвила Ирена. Она встала и взяла его руку в свою. — Ты был готов меня спасти, когда опасность угрожала мне. Теперь она нависла над тобой и твоими друзьями, и я вам помогу. Илмар, ты веришь мне — по крайней мере, хоть на сей раз?
— Верю, — ответил Илмар. Они грустно улыбнулись друг другу.
— Мы все выйдем из этой западни, — сказала Ирена, — но тогда вы должны делать то, что скажу я. Первым делом уничтожьте все, что может навести на ваши следы, — портрет Вийупа, бумагу и обвинительный акт.
Пока Цауна сжигал на свечке упомянутые вещи (между прочим и письмо с самообвинением Илмара), Ирена изложила им свой план. Он был прост и понятен, и поскольку другого выхода не было, они восприняли указания Ирены без возражений. Цауна и Савелис подняли воротники пиджаков и нахлобучили на глаза свои шляпы (так как нельзя было дать шпикам приметить именно их, шпики не знали их в лицо), затем Илмар задул свечу и все вместе они вышли из подвала. Падали последние, редкие капли дождя и легонько пошумливал ветер; пока они заседали, гроза прошла, и теперь лишь зарницы вспыхивали вдали.
Они не глядели по сторонам, казалось, даже не хотели увидеть кого-то, но словно бы невзначай остановились возле груды развалин, за которой Савелис раньше заметил шпиков. Разумеется, те были еще там и слышали каждое слово из того, что им надлежало услышать. Специально для их ушей происходил вполголоса такой разговор:
Цауна: Значит, все остается, как договорились?
Савелис: Послезавтра в одиннадцать вечера на этом же месте.
Цауна (Ирене): Вы теперь сумеете сами найти дорогу сюда?
Ирена: Да, я запомнила. Но господин Крисон обещал меня проводить.
Илмар: Я приду за тобой в половине десятого.
Цауна: Тише, кажется, кто-то кашлянул…
Илмар: Да кто сюда придет в такую погоду!
Цауна: И все-таки мы должны быть осторожны. Если по дороге заметите что-нибудь подозрительное, завтра сообщите мне. Возможно, тогда придется поискать другое место.
Затем они не спеша двинулись, делая через каждые пятнадцать-двадцать шагов остановку и озираясь по сторонам.
— Суркин, как по-вашему, не надо ли нам пройтись за ними? — шепнул своему коллеге Берг, когда темные фигуры отошли на достаточное расстояние и стали слышны только их чавкающие шаги.
— Тут серьезные дела завариваются, — ответила одесская знаменитость. — Вы слышали — послезавтра в одиннадцать на этом же месте.
— Если ничего не изменят, то послезавтра будут тут.
— Не имеют права менять. Вдвоем нам не углядеть за четырьмя… — глубокомысленно рассудил Суркин.
— И чего же теперь будем делать? — спросил Берг.
— Подождем, пусть разойдутся. Тогда вы отправитесь к Черепову и доложите о наших наблюдениях, а я еще попробую последить за Крисоном и Зултнер. Надо полагать, они так скоро не расстанутся.
— Это будет самое лучшее, — согласился Берг.
Они покинули свое убежище и последовали на приличном расстоянии за группой. В конце улочки у шоссе компания остановилась, и двое неизвестных мужчин, попрощавшись, ушли. Ирена с Илмаром несколько минут постояли у перекрестка, как бы загородив собой проулок и задерживая шпиков, покуда Цауна и Савелис не дошли до трамвая. Затем они двинулись тоже, но, дойдя до конца проулка, притаились за углом. Ждать пришлось недолго, подоспели и следопыты. Завидев одинокую парочку, тихо ворковавшую о чем-то, бывалые шпики насторожились. Суркин утащил Берга обратно за угол.
