У поворота дороги она присела у сосны поправить тесемки на лаптях. Из ложбинки поднимался отряд с красными нарукавными повязками. Они тоже несли поломанные транспаранты. Впереди шла Марико в кожаной курточке и синих штанах. За ней, прихрамывая, шел мужчина с фотоаппаратом на плече. Марико 'подбежала к Сумико и крепко обняла ее.
— Ранили в голову? Пулей?
Не пулей… не знаю чем.
Марико сняла роговые очки, и, прижав платок к глазам, произнесла дрожащим голосом:
— Икетани тяжело ранили. Вряд ли выживет. Стреляли с «джипов» какие–то в штатском, неизвестно
КТО.
— Наверно, кто–нибудь с базы.
Вряд ли. Командование базы сейчас не заинтересовано в раздувании дела. Может быть, это переодетые полицейские… но это тоже странно. Полиция знает, что после таких выстрелов сопротивление может только усилиться, потому что привлечет сочувствие всей страны. — Марико обернулась и кивнула в сторону девушки в свитере и штанах. — Вот эту репортершу газеты тоже чуть–чуть не убили. Она скоро выступит с разоблачением деятельности одной организации международных провокаторов. Она теперь будет заниматься здесь расследованием, кто стрелял с «джипов»…
Мужчина с фотоаппаратом окликнул Марико и постучал пальцем по своим ручным часам. Марико вытерла слезы и надела очки.
— Нас вызвали позавчера ночью из города, — сказала она. — Все время сидели на левом фланге. Сейчас идем отдыхать, потом вернемся.
Цумото–сан тоже ранили…
Его отряд дрался около Куротани. И Сугино тоже ранили… на него вчера вечером около школы напали фашисты и ранили ножом в руку.
Надо, чтобы Кантян… и другие были здесь, — сказала Сумико. — Они там разъезжают, а здесь так опасно…
У них тоже опасная работа. Могут схватить в любой момент. Старшего брата Ириэ уже арестовали в Ниигата, его так избили, что кровью харкает. — Марико встала. — Нас, наверно, пошлют на правый фланг. Увидимся там.
Марико и ее спутники пошли к питательному пункту, а Сумико поплелась к спуску. Ее нагнала восьмилетняя дочурка инвалида Кихати. Она несла глиняную чашку, накрытую деревянной крышкой, и бутылку с водой. Посмотрев на забинтованную голову Сумико, девочка нахмурилась и сказала:
— Я тоже иду туда… брату несу.
На той стороне ложбинки шли в сторону линии дружинники. Шагавший впереди обернулся и нетерпеливо замахал рукой, все пошли быстрее. Сзади ковылял щупленький дружинник, опираясь на длинную палку, с шляпой–зонтом на спине. Он был похож на паломника. Остановившись, он стал вытирать голову утиральником, висевшим на шее. Сумико остановилась, вглядываясь в дружинника.
— Это дядя Сумитян, — сказала девочка, — вчера сидел около моего брата.
Дя–ядя! Дя–ядя! — закричала Сумико, поднеся руки ко рту.
Но он не услышал: ветер дул в другую сторону. Надев шляпу–зонт на голову, дядя пошел дальше и исчез за темнолиловыми кустами диких азалий.
Больше атак не было. В ту ночь полицейские штурмовали не только линию Мира, но и пытались прорваться около стекольною завода и у подножия Монастырской горы. Полицейским помогали группы молод–чиков–громил. Враг хотел одним решительным ударом добиться победы. Но защитники линии отбили удар, нанесенный одновременно с трех сторон.
Выстрелы на линии Мира так же, как и залпы на дворцовой площади 1 мая 1952 года, прогрохотали на всю страну.
Ясаку похоронили на кладбище около Нового поселка, углежога — на кладбище за поселком Куга, а Икетани и других раненых увезли в город. Через несколько дней Икетани умер. Демократический союз молодежи и другие прогрессивные организации превратили его похороны в большую демонстрацию.
На линию Мира прибывали все новые и новые подкрепления со всех концов страны — те отряды рабочих и студентов, которым удалось пробиться через полицейские кордоны на железных и шоссейных дорогах. Отряд действий из трех юношей и двух девушек прибыл даже с далекого южного островка Амами–Осима. Из всех районов Японии приходили деньги, медикаменты и разные вещи, включая игрушки для детей дружинников, и лился поток приветственных телеграмм и писем.
Из этих телеграмм и писем, из газет и передач радиостанции «Дзию Нихон» защитники линии узнавали обо всем, что происходило в стране.
Коммунистическая партия опубликовала воззвание ко всему народу об усилении борьбы против превращения родины в иностранный военный плацдарм. «Поддержим линию Мира!» — так решили ряд крупнейших профсоюзов, Демократический союз молодежи, Федерация студенческих организаций, Демократическая ассоциация женщин и другие организации.
В Токио, Осака, Нагоя, Фукуока и других городах, а также на хоккайдских шахтах начались стачки в знак
солидарности с сидящими на линии Мира. Эти стачки проводились волнообразно: как только кончались в одном районе, начинались в другом, затем перекидывались в третий.
Эта «стачечная эстафета» распространилась и на американские военные базы. Начались стачки японских рабочих и служащих на военных базах Финкам, Иокота, Сёва, Сасебо и Йокосука. У пикетчиков на груди висели листы картона с надписью: «Hand off from Peace line!» — «Руки прочь от линии Мира!»
В адрес правительства поступали петиции с требованием пересмотреть решение о предоставлении американской стороне дополнительных участков для базы «Инола». Такие петиции уже подали Японский комитет защиты мира, большая группа видных ученых, писателей, публицистов, актеров кино и театра и адвокатов, Ассоциация японских врачей, Союз учителей и Лига буддистов–пацифистов.
В палате представителей начальник управления делами кабинета министров выступил с таким заявлением: «Вопрос, затронутый в запросе депутатов, тщательно рассматривается с учетом других вопросов, связанных с вопросом, затронутым в запросе».
На берегу базы «Инола» появилась железная вышка, похожая на каланчу с грибообразной решетчатой крышей, и рядом с ней несколько высоких железных мачт.
А через несколько дней ответственный чиновник департамента международного сотрудничества министерства иностранных дел в беседе с репортерами сказал, что дополнительные участки в районе базы «Инола» нужны американской стороне исключительно для того, чтобы построить на вершине Тоннельной горы аэрологическую станцию для наблюдений за состоянием высоких слоев атмосферы и особенно за ветром «Джет», который впервые стал изучаться в разных странах только во время последней мировой войны.
В ответ на это заявление прогрессивные газеты перепечатали из американских газет сообщение о том, что группа военных инженеров, работающих на военной базе Патрик, вылетела в Японию для установки необходимых сооружений на американских базах, расположенных на побережье Японского моря.
И вслед за этим в прогрессивных газетах появилось объявление о том, что на средства, собранные отделом культуры Демократического союза молодежи, уже сделан документальный фильм «Линия Мира». Режиссер фильма, оператор, автор текста пояснительных надписей и всего прочего — Кацу Гэнго.
Полицейские больше не повторяли атак. Предыдущие атаки не принесли им успеха и вызвали слишком большой шум в стране. Сидящие на переднем крае стали петь еще громче, лозунги на флагах и транспарантах стали еще более решительными. Сидящие знали, что на них смотрит вся Япония. Враг понимал, что в этих условиях повторять атаки без надежды на успех не имеет смысла. А надеяться на успех ему было трудно. На всех участках линии теперь сидели в тридцать с лишним рядов, а между холмом с усадьбой Югэ и Обезьяньим лесом сидели наготове подвижные резервные группы. Разметать сидящих можно было бы только с помощью пулеметов и танков, но насчет этого приказаний свыше не было.
Но полиция не бездействовала. Она готовила новый удар. На этот раз с той стороны, с какой было очень удобно напасть.
И удар был нанесен.
Поздно ночью полиция совершила налет на барак на пустыре. Там никого не было. Полицейские взломали двери и обыскали все помещение. Дежурный, пришедший на следующий день в барак, установил, что полиция сломала все столы и пустые шкафы, изорвала старые плакаты и взяла с собой две банки из–под клеевой краски, трехструнный инструмент, похожий’ на японский сямисен, но с треугольным корпусом, висевшее на стене старое расписание уроков каратэ в трех женских группах и из ящика стола дежурною — книгу Федорова «Подпольный обком действует», изданную токийским издательством «Синрися».
Спустя неделю репортеров токийских газет срочно вызвали в главное управление государственной полиции, и представитель департамента расследований по делам охраны общественного порядка зачитал по бумажке текст сообщения для печати:
«iB распоряжение органов, ведающих охраной • порядка, поступил ряд совершенно достоверных материалов, из которых неопровержимо явствует, что волнения, происходящие на территории, включенной в зону базы «Инола» с обоюдного согласия японского и американского правительства, были искусственно вызваны преступными махинациями антигосударственных элементов.
