На шоссе Киселева, по соседству с виллой Лупеску, стояла другая, менее роскошная вилла, принадлежавшая владельцу аптекарского магазина «Стандарт». Здесь, на виллах любовницы короля и аптекаря, совершались самые крупные сделки, здесь частенько встречались за покером мадам Лупеску, король, Корнелиу Зеля Кодряну и владелец «Стандарта». Как-то Кодряну пошутил:
— Из всех присутствующих только я румын…
Владелец «Стандарта» хитро кивнул на короля, дескать, и он ведь тоже румын!..
Кодряну рассмеялся и шепнул ему на ухо:
— Если может быть зеленая лошадь, то и Гогенцоллерн может сойти за румына… Однако нас объединяют более высокие деловые интересы!..
О том, что «капитан» бывает в компании Лупеску и владельца «Стандарта», стали поговаривать некоторые железногвардейцы. Вскоре образовалось две группы: одни верили, другие говорили, что это слухи, имеющие целью скомпрометировать «капитана». Таких в «Гвардии» прозвали «близорукими». Пошли горячие споры, доходившие до драк: среди «близоруких» и их противников появились раненые и убитые..
В конце концов на одном из заседаний «Тайного совета» Кодряну сказали, что до рядовых железногвардейцев дошел слух о частых посещениях «капитаном» виллы на шоссе Киселева, где он проводит время в обществе Лупеску и владельца «Стандарта».
Два члена «Тайного совета», Сима и Думитреску, заявили, что по их мнению, эти связи компрометируют «Гвардию»…
— Особенно сейчас, — добавил кто-то из членов «Совета», — когда левая пресса опубликовала данные о некоторых взаимоотношениях между магазином электротоваров немецкой фирмы «Даймон» и «Железной гвардией»… Все это может принести нам большой ущерб!..
В ответ Кодряну дал понять членам «Тайного совета», что благодаря именно таким связям «Железная гвардия» и может пока существовать…
Думитреску и Хория Сима выразили крайнее удивление.
Кодряну посмотрел на них свысока, но все же пояснил:
— Аптекарский магазин «Стандарт» получает товары только из Германии. Деньги же за товары не выплачиваются немецким фирмам, а идут в кассу «Гвардии»… И то, что владелец «Стандарта» — активный деятель сионистского общества «Гордония», — имеет только то значение, что дезориентирует наших врагов. Что касается Лупяски, то ее помощь нам еще более значительна. Об этом известно и рейхсфюреру СС Гиммлеру. Господин Заримба это может подтвердить…
Несмотря на то, что все члены «Тайного совета» молчали, Думитреску возразил:
— Меня удивляет, мой капитан, почему все эти дела не могут выполняться христианами. Мне ясно одно: иудеи и наши цели — несовместимы!..
— Во всяком правиле допускаются исключения, если они на пользу дела, — возразил Кодряну. — А то, что следует вдалбливать черни, не обязательно принимать во внимание нам.
— Для чего же вся комедия, которую мы еще недавно предпринимали против Лупяски? Обвиняли, будто она по-прежнему стоит за своих, — снова возразил Думитреску.
Кодряну не хотелось отчитываться, но, чтобы избежать кривотолков, пришлось ответить:
— Вы мелко рассуждаете! Мы этим заставили Лупяску доказать на деле, что она окончательно рассталась со своей нацией, и это нам помогло, когда предстоял погром в Яссах. Лупяска сумела шепнуть королю, чтобы полиция не препятствовала… А ясскому примарю, — он корчил из себя демократа, — лично приказала не вмешиваться. То, что может Лупяска, не всегда удобно королю! В Яссах мы действовали с развязанными руками! Вы же, очевидно, полагаете, что это бог помог!.. Надо разобраться, а не быть попугаями… Фанатизм, еще раз повторяю, нужен в низах, а здесь — смекалка!.. И чтобы раз и навсегда покончить с такого рода толками, могу сообщить тем, кто не знает, что министр иностранных дел Италии, он же зять нашего Бенито Муссолини, граф Чиано — семит… Однако, как вам известно, фюрер его уважает! И жена наместника рейхсканцлера в Англии, небезызвестного лорда Мосли тоже еврейка… Ясно? Запомните: деньги не пахнут!.. — заключил «капитан». — А сейчас они нам особенно нужны!..
Возразить было нечего и члены «Тайного совета» спели дружным хором: «Жидовскими трупами украсим фонари!..»
Теперь, однако, в Румынии говорили куда больше о бывшем «капитане» железногвардейской шайки, чем об убийстве премьер-министра страны… Наступало то самое время, о котором на совещании в доме парикмахера Заримбы говорил представитель германского посольства Доеринг, время, когда «Румыния пойдет по новому пути»!..
Всегда невозмутимое и при всех обстоятельствах улыбающееся лицо Заримбы было сегодня сумрачным и озабоченным… С утра Гицэ успел побывать в патриаршем соборе на панихиде по своему неизвестному отцу; горячо помолившись за упокой его души, он сунул священнику «за вознесенную господу службу» пятисотлейную купюру. Выдумка Заримбы должна была оправдать посещение собора в будний день и столь ранний час. Главный посредник между германским посольством и легионерами был чрезвычайно обеспокоен судьбой находящихся под арестом участников покушения на премьера Калинеску. Он думал, конечно, не об участи своих подчиненных, обреченных на смерть, а о сроках приведения в исполнение приговора. Чем дольше они будут содержаться в префектуре, тем более опасным окажется это для некоторых лиц, причастных к покушению и оставшихся на свободе… Поэтому при встрече в соборе со связным «весьма влиятельного лица» из королевского окружения Заримба потребовал максимального ускорения казни… Там же, в соборе, Гицэ получил последние сведения о тревоге на румынско-советской границе и о том, что в трех километрах от города Тигины на берегу Днестра обнаружен труп какого-то студента…
— Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра об этом ни слова для прессы, — сказал Заримба. — Сначала надо кончить с заключенными, потом — похороны «слепого»… На то и другое — по одному дню, и сразу же — чтобы заглушить все предыдущее, — происшествие на границе с большевиками! И побольше подробностей. А сейчас — торопите казнь, иначе нити могут привести к самым высшим сферам… Так и передайте.
Прощаясь, Заримба не подал связному руки. Он был расстроен! Точно так же поступал германский посол фон Раса, когда бывал недоволен работой Заримбы. Это всегда заставляло господина Заримбу задуматься. Пусть теперь задумаются и связной и его хозяин!
Когда в парикмахерской зазвонил телефон, и Заримба услышал голос групповода, он ни намеком не поинтересовался выполнением «особого поручения». Это очень встревожило Лулу: не замешан ли шеф в покушении на Калинеску? Тогда, если конец шефу, — беда не минует и его как групповода и непосредственного помощника… У Лулу, расстроенного неожиданной реакцией шефа на его возвращение, затряслись поджилки. Почувствовав необходимость поскорее утешиться, он вернулся к автомату и позвонил в отель «Палас». Мими только недавно легла спать, хотя солнце уже стояло в зените. В ответ на просьбу Лулу она послала ему длинное профессиональное ругательство и, не положив трубку на аппарат, чтобы «киса» больше не звонил, снова улеглась. Тогда Лулу решил поехать к Северному вокзалу, к своей лимонадчице. Но ее дверь оказалась запертой… Какая-то дряхлая старушка, развешивая рваные чулки охотно сообщила, что мадемуазель сегодня торгует на каком-то стадионе…
Лулу галантно поблагодарил, чуть приподняв шляпу, и понуро поплелся. Куда? Он и сам не знал. Пересчитав наличные деньги — немного более четырех сотен — Лулу зашел в третьеразрядную бодегу недалеко от Северного вокзала. Здесь, как и повсюду, говорили о покушении на Арманда Калинеску.
Об этом же говорили мастера в парикмахерской господина Заримбы, высказывая различные предположения о наказании, которое понесут убийцы. Люди спорили, гадали, а Гицэ Заримба продолжал пребывать в неизвестности. Предположения его не устраивали. Ему нужны были конкретные факты, а не бульварная болтовня, как он называл неточные сведения. Задержка с приведением в исполнение приговора выводила его из себя… Он спустился в подвал своей квартиры, где Думитреску со вчерашнего вечера пил заграничные вина лучших марок. Бывший мясник той самой бойни, при которой когда-то работал цирюльником горбатый Заримба, Думитреску разбирался не только в разделке мясных туш и разработке «особых приказов», он был неплохим знатоком и вин. Словно дегустатор, он пил медленно и маленькими глотками, но зато часто прикладывался к бокалу. Теперь, потягивая вино, Думитреску успокаивал своего коллегу:
— Я тебе сказал: ребята надежные, все до единого дали «присягу самопожертвования». Это подлинные легионеры-мученики и имена их заслуживают занесения в святцы! Ясно?! Не то, что мы с тобой… Они верят в «капитана», жизнь готовы отдать за него, а мы?.. Что смотришь на меня? Не нравится? А мне, думаешь, нравится? Будто мы не могли тогда освободить «капитана» и ликвидировать «слепого» независимо от всего прочего…
