Иван Лепин - Родом из детства

— Посмотреть.

— Ну-ну, — снисходительно сказал Ленька. — Может, и вам понравится.

Два других помощника тем временем тянули провод к крутосклону, к реке. По ниточке провода пошли и мы — Сашка Волохов, Ленька, я. Сзади пробирались Роман с кассетным магнитофоном «Весна» в руках и Ленькин семилетний сын.

Сашка прихватил еще небольшой сачок, а Ленька — пластмассовую голубую трубу диаметром восемь — десять сантиметров и длиной два — два с половиной метра. С одного конца трубы свисал изолированный же провод, на другом был пристроен скрученный кольцом электрод. По форме это устройство напоминало миноискатель.

Пока мы спускались к речке, Сашка Волохов посвящал меня в технологию ловли:

— Когда мы войдем в реку, по команде провод от сети присоединяется вот к этому проводу «миноискателя»; затем «миноискатель» погружается в воду; вода, вы знаете, отличный проводник, получается заземление, и напряжение достигает двести двадцать вольт; при этом поражается все живое в радиусе метра-полутора…

— Насмерть?

— Лягушки вроде бы насмерть, а рыба, говорят, отходит.

— Но и рыбака может поразить? — высказал я опасение.

— Может, — равнодушно согласился Сашка, — если недотепа-рыбак возьмется за подсоединенный электрод над водой.

— А в воде?

— В воде может просто тряхнуть — на себе испытал. Ведь ток идет вертикально, в землю.

В электротехнике я разбираюсь слабо, поэтому Сашка легко меня убедил.

Спустились. Сашка в чем был — в старых туфлях и в старых штанах — спрыгнул в речку и попросил подать «миноискатель». Воды было чуть выше колена, однако развернуться с длинным «миноискателем» тут не так просто: ветки ивняка нависли над самой речкой; сквозь них с трудом пробивался солнечный свет, а вода темная, неприветливая и, как мне казалось, ужасно холодная.

Но вот Сашка приспособился. Ленька тем временем держал в руках прикрученные к сухим палочкам концы проводов — от фазы и от «миноискателя». Сашка подвел кольцо «миноискателя» под куст и скомандовал:

— Контакт!

Ленька соединил крючочками загнутые концы проводов. Сверкнула еле заметная искорка.

Я перевел взгляд на куст. Под ним что-то вертыхнулось. Сашка мгновенно вытащил из воды кольцо и ловко метнулся туда. Через секунду он держал черноспинного голавля. Не глядя на ребятишек, он бросил в; их сторону трепыхавшуюся рыбину.

Ленькин сын схватил двумя руками голавля и сунул его в цинковое ведро.

— Ура! — закричал он.

— Вот это да! — закричал следом Роман и нажал на клавишу магнитофона. На берегу тихой речки, пугая лягушек, стрекоз и птиц, раздалась громкая современная музыка. Эту музыку в исполнении какого-то популярного зарубежного ансамбля я слышал однажды во Дворце культуры на дискотеке. Музыка молодая, задорная, отчаянная, ноги помимо твоего желания скачут под ее ритмы. И странно было ее услышать здесь, в курской глубинке, в дальнем далеке от всевозможных дворцов и дискотек.

— Контакт!

На берег летит красноперка.

— Стоп! — Ленька рассоединил крючочки. — Ушла…

— Не уйдет, — твердо сказал один из помощников, следовавший за Сашкой с сачком (второй помощник тянул провод). Он приподнял сачок. В нем изворачивался карп. — Вот он, голубчик!

Роман от радости и восторга включил магнитофон на полную громкость.

— Контакт!

— Погоди, — сказал Ленька, — палочки намокли — маленько дергает. Сейчас заменю…

Ловля шла, к моему удивлению, довольно успешно. Ради голавля или красноперки удочник иногда просидит час-другой, а тут ведро наполнялось буквально на глазах. Была и мелочь: пескари, ерши, щурята, даже рака угораздило попасть под действие электричества.

В одну из пауз Сашка заметил, как я снова развел от удивления руками:

— Надо ж додуматься…

Он сказал:

— А еще можно с помощью аккумулятора — тогда провод не нужен. У нас на заводе один чудак за триста рублей приобрел. Так что техника не стоит на месте… Контакт!

Рыбалка продолжалась.

И ритмы в стиле диско еще больше бодрили рыболовов.

В конце рыбалки Сашка как бы между прочим сообщил мне, что нынче летом при ловле «миноискателем» убило электричеством двух парней из соседней деревни. Молодые были, только что вернулись из армии.

Сашка говорил при полной тишине — Роман менял кассету.

Когда летом сорок седьмого года многим в нашей округе до тошноты надоели, щи из лебеды, а от оладьев из конского щавеля взрослые и дети стали страдать разного рода болезнями, кто-то вдруг обнаружил в местной речушке целый клад—съедобных двустворчатых ракушек. Их вылавливали целыми мешками, а затем варили или жарили. «Вкуснота невероятная», — говорили отведавшие столь необыкновенного кушанья.

Наша семья первое время есть ракушки стеснялась: их раньше только свиньям давали. Но голод не тетка. Однажды вечером Даша, крадучись, принесла целое ведро ракушек. Мы закрыли хату на все имевшиеся задвижки и щеколды, высыпали на кирпичный пол в сенях содержимое ведра, зажгли лампу-коптилку и принялись всей семьей вскрывать ракушки. Поначалу эта работа ни у кого не ладилась. Нож невозможно было засунуть между створок, а если и засунешь, они не хотели раскрываться. Но затем кто-то обнаружил место, на которое нужно было нажать ножом, и дело пошло на лад.

Ракушек принесли много, а мяса получилось мало — всего чуть побольше половины алюминиевого котелка, оставшегося в хозяйстве с военных лет. Этот котелок старшая сестра и поставила утром в топившуюся печь.

Пока мясо варилось, по хате шел острый, необычайно аппетитный запах. Уже до боли надоело глотать слюнки, а в пустом животе что-то урчало, он требовал хоть какой-никакой еды.

И вот котелок водружен на стол. Три сестры и я уселись на коник и лавку. Первой зачерпнула деревянной ложкой Даша. Мясо было горячее, она подула на него, затем с опаской положила, в рот.

Мы ждали.

— Вкусно!..

И началось! Мешая друг другу, мы доставали мясо и, не остужая, не пережевывая, отправляли его в пустые желудки. И впрямь, ракушки были вкусными. Даже сладкими. Вот дурачье мы, что стеснялись их есть раньше! Теперь-то уж выживем, любую голодовку одолеем!

Через пять минут котелок был пуст.

Старшая сестра сказала:

— Надо и к обеду наловить.

Ракушки мы попеременно жарили и варили. Готовили их впрок, благо добывать их не составляло особого труда. Лебеда со щавелем отошли на второй план.

Лет через тридцать, во время отпуска в родных краях, захотелось мне вдруг отведать того давнего лакомства. Я отчетливо помнил его вкус и запах.

После полуденного купания в Снове я прихватил домой с десяток ракушек. Жена уговаривала оставить эту глупую затею, а когда не удалось сломить мое упрямство, сказала:

— Хорошо, жарь, только я из дома в это время уйду. Я ракушек не ела и есть не буду. Да и не сорок седьмой год сейчас.

Дочки таинственно переглядывались: что это затевает их родитель? И не торопились принимать мамину сторону.

Жарил я на электроплите. Поставил на нее небольшую сковородку и, когда растаял свиной жир, вывалил в нее ракушечье мясо и накрыл крышкой. Оно зашипело, скользкое, расплылось по всей сковородке. И через считанные минуты я вновь ощутил запах тридцатилетней давности. И, как тогда, проглотил слюнки.

Девочки сидели рядом.

Я приподнял крышку.

Мясо подрумянилось. Можно уже его есть. Только прожарилось ли в середине? Вдруг не прожарилось и, не дай бог, отравимся! Нет, пусть еще минут пять постоит. Ничего, что посуше будет. Зато безопаснее.

Прошло минут пять, и я выключил электроплитку. Снял крышку. Но что я увидел?! На сковородке лежали невзрачные, скрюченные, сморщенные кусочки ракушечьего мяса.

Я взял вилку и нанизал самый крупный кусочек. Остудил его, стал жевать. И снова разочарование. Вместо того — сладкого, душистого мяса — я ел что-то резиновое, безвкусное, твердое.

Дочери съели по кусочку и скривились.

— И этим, говоришь, ты в детстве объедался? — спросили в один голос.

Я опечаленно ответил:

— Нет, не этим. Так, как тогда, мне приготовить не удалось. Тогда жарили на простой воде…