— Мастер, закурить есть?
Валера достал пачку и ловко выбил из нее сигарету.
— Вот спасибо. Такая хреновая погода, и ни одного клиента, минут двадцать загораю. — Он с особым вниманием всматривался в лицо Валеры. И у тебя тоже не густо с заказами?
— Есть один. Через два часа. В Рыбачий поселок.
— План будет. Повезло.
Он обошел Валерину машину и, не спрашивая разрешения сел рядом.
— Такая эта гадская стоянка, всегда тут загораю. А в других местах, считай, очередь — инвалиды и беременные садятся первыми… И откуда я тебя знаю, мастер, вспомнить не могу.
Валера пожал плечами и тоже закурил для компании.
— Виделись где-нибудь, на одних улицах работаем.
— Вспомнил! — воскликнул водитель. — Ты у гостиницы с Танцором поскандалил? Ты или не ты?
— Я.
— Видал? Память у меня — кадры кинохроники. Ну и что?
— Что «что»?
— С Танцором-то как? Из-за чего вы тогда сцепились? Ну и выдал ты ему, ни разу не слыхал, чтобы так выдавали.
Валера нехотя рассказал.
— А ты все, значит, работаешь? — уточнил водитель.
— Комиссия так решила. До выяснения обстоятельств. Еще будут разбирать.
В конце пустынной улицы показалось два человека.
— Клиент возник, — проговорил водитель, оценивая идущих опытным взглядом. — Так вот слушай. Хотим написать коллективное письмо в управление. На Танцора. Обнаглел совсем. Хочешь, присоединяйся, подпишешь.
Валера затянулся и выпустил струю табачного дыма.
— Зачем же коллективное? Каждый за себя не может?
— Чудак! Так серьезней. Коллектив — сила! Опять же… вперед затылками: где чей — непонятно. Толпа. Понимаешь?
— Не понимаю.
— Как знаешь. Я еще тогда понял, что ты чокнутый малость.
Он вылез из Валериного таксомотора и прикрыл голову ладонями от мокрых снежинок…
Вскоре отъехал и Валера. Его пассажир, сухонький старичок с белой благообразной бородкой и маленькими хитроватыми глазками, держал на коленях огромную зеленую сумку. Старичок чем-то напоминал деда, и это было приятно Валере… Предупредительно привалившись к правому борту, чтобы сумка не мешала водителю работать, старичок сказал:
— Дела нам предстоят серьезные. Визиты.
— Я, дедушка, должен к половине пятого в Рыбачий поселок поспеть. — Валера задержал руку на переключателе таксофона.
— И прекрасно. Нам как раз по дороге, мне на десятый километр надо будет. Успеем. Гони свой шарабан.
Дед оказался разговорчивым, как большинство пассажиров-стариков. Выяснив поначалу биографические данные Валеры, он удовлетворенно хмыкнул и принялся рассказывать о клубнике, которую посадил в этом году на своем участке.
Валера понимающе кивал и поддакивал.
Так они добрались до высокого желтого здания. Дед оставил сумку и ушел. Вскоре он вернулся с каким-то пакетом и, деловито запихав пакет в сумку, назвал новый адрес.
— Мотаешься от дочери к сыну, — пробормотал он. — Я что хочу сказать: как сядешь в такси, обязательно тебе условия выставляют — туда спешу, сюда опаздываю…
Неожиданная эта фраза неприятно кольнула Валеру — с чего это вдруг претензии старик начал выставлять?
— Честное слово, у меня заказ, дедушка. Я с рацией работаю. Мне и передали заказ на Рыбачий поселок. А туда мне еще рано.
— Не о тебе я, не о тебе. Угомонись. Ты парнишка, видно, честный. Я вообще о вашем брате…
Валера хотел было ответить, но передумал. Доказывать старику, что в парке не так уж и мало ребят, подобных ему, Валере, не было смысла — видно, испортили старику настроение в том желтом здании.
— Вы чем-то на моего деда похожи, маминого отца. Ему сегодня семьдесят восемь исполнилось, — миролюбиво проговорил Валера;
— И мне, считай, столько же. А кем он работал?
— Математику преподавал в строительном институте. Сергей Ильич Замойский. Может, слышали?
— Ну! Такой высокий был, толстый? — напористо произнес старик.
— Нет. Маленький, худой. На вас похож, — засмеялся Валера.
— Как же, как же… Верно, маленький и тощий. Серега Замойский. Как же, знаю, — суетливо согласился старик. — Как он сейчас?
— Ничего. Теперь одно у него дело — играет во дворе.
— В домино, картишки, — одобрительно подхватил пассажир.
— Нет. Он в шашки играет всю жизнь. Мастер спорта был.
— Ну как же! Верно! Как это я забыл? В шашки он играет, — поддержал старик. — Отчаянный был шашист. Всех обыгрывал… А я вот больше по шахматам, знаешь, люблю. Выходит, мы с тобой знакомы через деда.
— Выходит, знакомы, — улыбался Валера. У него было хорошее настроение — потешный старик, врет ведь, что знаком с дедом, хочет Валерку расположить. Но Валере эта игра нравилась…
— Вы и бабушку мою знаете? И она преподавала в строительном. Варвара Леонидовна…
— Нет. Бабушку твою я не знаю, — вздохнул старик.
«Совесть заговорила», — подумал Валера…
Они сделали еще одну остановку — старик унес пакет и принес другой, уложил его в зеленую сумку.
Время начинало поджимать — до Рыбачьего по шоссе час с небольшим. И погода такая, не очень разгонишься. Валера предупредил старика. Тот понимающе кивнул и согласился ехать прямо на десятый километр. Только ему необходимо купить в гастрономе вина. Он знает один подходящий гастроном…
Старик стянул с сиденья свой зеленый баул, чтобы положить в него вино и торт, и скрылся в дверном проеме, подхлестнутый металлическим штакетником вертушки…
Валера подключился к центральной диспетчерской, надо перепроверить заказ — вдруг за это время заказ сняли, а он отмахает семьдесят с лишним километров… Нет, заказ не отменили — даже звонили, напоминали — человек должен успеть к самолету.
Прекрасно! Валера взглянул на часы — двадцать минут четвертого. В его распоряжении час десять минут, не так уж и много, а старика все не было. Счетчик торопливо отстукивал ритмичную чечетку. Два рубля тридцать копеек…
Сейчас вернется, возможно, очередь. Забавный старикан. Что за пакеты он развозит? Рассыльным, что ли, работает? Или контрабанда наркотиками, как в каком-то зарубежном фильме. Валере стало смешно. Он достал сверток с пирожками, вяло надкусил один. Очень вкусно, но беспокойство связывало, не хотелось жевать. Он оставил пирожок и вылез из машины. Снежинки невесомо касались лица, проникали за воротник. Пригибаясь, он побежал к магазину…
Народу было мало, а у винного отдела так вообще никого.
Валера беспокойно оглядел зал. Старика нигде не было видно — ни в кондитерском отделе, ни в гастрономическом. Вот так штука, куда же он мог провалиться?
Валера подошел к скучающей кассирше.
— Извините, у вас есть здесь туалет?
Кассирша подозрительно оглядела парня в пиджаке.
— Тут не клуб, тут магазин.
— Понимаю. Пассажир мой зашел сюда и как провалился, я таксист.
— Вон оно что. Таксисты наш магазин знают, но вы, вероятно, недавно работаете…
Валера уже все понял.
— Туалета здесь нет, а выход второй есть, в переулок.
Валера сидел в машине, все не решаясь включить стартер.
Гнев душил его. И вместе с тем он еще надеялся, что это ошибка, недоразумение. Что старик со своей благообразной седой бороденкой сейчас появится… Хоть и понимал — бесполезно…
Ах ты старый авантюрист, прощелыга! Валера крыл старика последними словами. Вслух. Идущие по тротуару подозрительно косились на одинокого водителя такси, который что-то выкрикивал за глухо закрытыми дверьми автомобиля.
Дольше стоять он не имел права — оставалось пятьдесят минут до заказа, он и так потерял двадцать минут, ожидая старого авантюриста. Валера сбросил счетчик — два рубля шестьдесят копеек коту под хвост Мелькнула мысль, что напрасно это сделал — Славка бы поступил иначе: повесил эти два шестьдесят на клиента из Рыбачьего поселка. Мало ли откуда гнал Валера свой таксомотор, может быть, из Старой деревни? На таком расстоянии никто и спорить с тобой не будет. В конце концов, раз его обманули, почему бы и ему не обмануть, а? Но счетчик он все-таки переключил…
Круто развернувшись, помчался он к Северному шоссе. Некоторое время перед глазами еще мерцали хитрые стариковские глаза, а в ушах стоял скрипучий голос. «Ничего, я тебя еще повстречаю до твоей смерти. Память у меня хорошая, не жалуюсь. У рыжих вообще память хорошая. Припомню, как из-за тебя гнал машину по мокрой дороге, припомню». Валера переключил щетки на активный режим — снегу прибавилось…
Темными штрихами проносились встречные автомобили, швыряя в кузов мокрую снежную кашицу. Березки стояли на обочине дороги, с любопытством глазея на грязный таксомотор. Первый снег застал их врасплох, они не успели окончательно сбросить свою багряную одежду. А вот сосны были довольны, нахохлившись, они стояли важные, словно большие опрокинутые кульки.
