— Слушай, Саша, я скажу все сразу, — торопливо заговорил он, оказавшись возле Саши. — Будь моей женой. Мы уедем с тобой в Мурманск. Я все решил. Ты согласна? — Он взял ее за руку.
— Сережа, пусти… Что ты делаешь? — испугалась Саша.
— Нет, ты скажи, согласна? — настойчиво шептал Сергей.
— Пусти!.. — вскрикнула она. И, вырвав из его рук свою руку, побежала по огороду к дому.
На следующий день, как только взошло солнце, Михаил с Сергеем снова собрались на реку. Какой невзрачной ни показалась она им вчера, а все-таки река была пригодной для купания.
Выйдя за калитку, они нос к носу столкнулись с Груней Серобабой. Повязанная по-монашески темным платком, Груня шла на работу в пионерлагерь, неся в каждой руке по пустому ведру.
— Здравствуйте, Агриппина Сидоровна, — приветливо поздоровался Сергей, хотя и помнил, что когда-то Груня Серобаба враждовала с его покойными родителями из-за вредного своего характера. — Узнаете меня?
— Узнавать узнаю, только вы мне своей музыкой вчера спать не давали, — сказала она, едва разжимая сухие губы. — Разве не знаешь, что музыка разрешена до одиннадцати?
Сергея несколько ошарашило такое начало встречи с Сашиной матерью, но, памятуя, что она Сашина мать, он решил пошутить:
— Да ведь я сам Музы́ка, потому и музыку люблю. Вот начнем хату ремонтировать, будет не до музыки.
— А толку что? С нее ж труха сыплется. — Груня оценивающе поглядела на его осевший по углам домик и перевела взгляд на свой высокий, большой дом, как бы сравнивая их. — Продал бы лучше да какой-никакой кооператив заимел.
— Зачем мне кооператив? — улыбнулся Сергей. — У меня квартира есть. Приезжайте ко мне в Мурманск, гостьей будете.
Груня и эти его слова приняла всерьез.
— Когда это мне по гостям разъезжать? Мне за работой дыхнуть некогда. А в субботу дочку замуж выдаю. Тоже хлопоты немалые.
И, сказав это, Груня зашагала прочь от них, вытянув, как солдат, по швам руки с пустыми ведрами.
Оглушенный ее известием, Сергей не трогался с места.
— Что за ведьма такая? — спросил его Михаил, поглядев вслед удалявшейся Груне.
— Это мать Саши, — ответил Сергей. — Слышал, Саша замуж выходит?
— Ах, вот что-о! — протянул Михаил. — Между прочим, коварная красотка. Краснела, бледнела, а сама…
— Между прочим, да, — уныло согласился Сергей. — Что-то мне не хочется никуда идти.
— Э-э, Сергуня, так не годится. Ты меня за ноги с кровати стащил, а теперь тебе не хочется, — сказал ему Михаил. И крепенько подтолкнул его в плечо: — Нет уж, идем! Посмотрим, как там сегодня твой хваленый Тихий океан.
В доме Таисии Огурец было полное затишье. Все ставни на окнах были закрыты (это для того, чтоб в комнатах держалась прохлада), и с улицы казалось, что в доме № 15 никто не живет. Между тем сама Таисия, ее брат с женой и Поля с Андреем были на месте. Просто они вели себя тихо, не кричали, не бегали, не суетились, а по большей части отдыхали, в доме или в саду, и потому не привлекали внимания ни соседей, ни прохожих.
В описываемый день у Огурцов проснулись, как всегда, не рано и не поздно: где-то часам к девяти. Позавтракали свежим сыром со сметаной и малиной с сахаром и молоком. Потом дружно, все участвуя, вымыли посуду, сготовили обед на газовой плите, подключенной к баллону, и когда управились, сделали выезд на вишневых «Жигулях» в село Гороховку, на переговоры к батюшке Павлу.
Переговоры велись в доме батюшки, так как в этот день в церкви не служили, и прошли в сердечной, дружеской обстановке. В них участвовали батюшка Павел и матушка Феодосия, с одной стороны, а с другой — Таисия Огурец, Поля и Андрей. Филипп Демидович остался в «Жигулях», занавешенных ситцевыми шторками.
Вернувшись от батюшки, участники переговоров подробно рассказали жене Филиппа Демидовича, как все было и какой в общем-то приветливый батюшка Павел и какая приветливая матушка Феодосия. Они угостили их вкуснейшим квасом с изюмом, угостили постными пирожками с капустой, поскольку, оказывается, до третьего спаса длится пост, пост кончается в субботу, и в субботу их обвенчают, а во время поста венчать запрещено. Еще батюшка с матушкой показали им карточки своих детей: один сын — инженер-технолог, а другой служит в армии. А сам батюшка выглядит совсем молодо, гораздо моложе матушки. Лицо у него благородное, глаза пронзительные. У него перед самым крыльцом вкопаны в землю турник и брусья: видимо, батюшка неплохой физкультурник. За венчание нужно платить прямо в церковную кассу, и берут недорого — всего десять рублей. Но, конечно, нужно будет еще дать батюшке и лично от себя. Виолетта Кирилловна, жена Филиппа Демидовича, с интересом слушала все это, шевеля по привычке тупым заячьим носиком, и приговаривала:
— Как интересно! Ах, как интересно!..
Виолетта Кирилловна работала массажисткой в одном из киевских салонов косметики, была натура эмоциональная и ко всему на свете проявляла восторженно повышенный интерес. Так что рассказ о батюшке Павле и матушке Феодосии чрезвычайно увлек ее.
Когда тема поездки в Гороховку была исчерпана, Таисия спросила Виолетту Кирилловну, не приходил ли в их отсутствие кто-либо из покупателей.
— Нет, Тая, никого не было, — ответила та. — Ах, зря ты проворонила того отставника. Никогда нельзя упускать первого клиента.
— Найдется другой, — ответила Таисия.
— Вряд ли сейчас найдется, — заметил Филипп Демидович. — Дома́ обычно с весны покупают.
— Ну, посмотрим. Еще сентябрь впереди, — сказала Таисия, хотя в душе сама понимала, что дело с продажей дома может заморозиться до следующей весны.
Уже с полгода в городке висело объявление о продаже ее дома. Сперва покупатели, что называется, валом валили. Но первая цена, назначенная ею, — 15 тысяч, сразу многих отпугнула. Таисия сбавила цену до 13-ти, потом до 11 тысяч. Тут с Севера приехал демобилизованный полковник и сразу предложил десять тысяч. Она поняла, что это верный покупатель, и, решив, что тысяча рублей для него не деньги, уперлась. Полковник являлся к ней ежедневно в течение двух недель. Он говорил: «Десять!» Она отвечала: «Одиннадцать!» Полковник перестал приходить. Таисия заволновалась, зачастила на центральную площадь в надежде «случайно» встретить его и, встретив, сказать: «Ну, пусть по-вашему. Пусть десять». Потом узнала, что он купил дом под лесом, и жутко переживала, потому что другие покупатели давали ей всего шесть-семь тысяч.
Поговорив о будущем венчании и о продаже дома, все решили отдохнуть после поездки. Молодые ушли в комнаты, Филипп Демидович, взяв кипу газет, устроился на раскладушке под яблоней. На другой раскладушке, под сливой, прилегла его жена, а Таисия, тоже с книгой, забралась в гамак, подостлав для мягкости старое ватное одеяло. И все молча занялись чтением.
Тут, видимо, настало время объяснить причину, побудившую молодых к церковному венчанию, а заодно и причину, побудившую Филиппа Демидовича Огурца принять живое участие в этом событии, учитывая его высокий пост на юридическом поприще.
Собственно говоря, никакой причины не было. Дело в том, что Поля Огурец, студентка Киевского университета (исторический факультет), и Андрей Секач, студент того же университета (юридический факультет), неделю назад самым нормальным образом расписались в одном из киевских загсов, после чего Поля Огурец стала Полей Секач, то есть наизаконнейшей женой Андрея Секача. Счастливое бракосочетание тоже отмечалось самым нормальным образом: в кафе «Маричка», в обществе восьмидесяти человек — родных и друзей новобрачных. Было все, как и должно быть: тосты, джаз, танцы и подарки. Отец молодого мужа подарил новобрачным официальную бумагу с гербовой печатью, разрешавшую строительство в городе Киеве двухкомнатной кооперативной квартиры. Полина мать, Таисия Огурец, подарила словесное обещание: полностью оплатить кооператив, после продажи собственного дома, и жить до гроба вместе с дочерью и зятем, помогая им в устройстве жизни и присмотре за будущими детьми. (До продажи дома Таисия Огурец намеревалась оставаться в городке Щ. и продолжать работать буфетчицей в столовой-ресторане.)
И как раз там, в кафе «Маричка», во время тостов и веселья, Поле Секач, бывшей Огурец, и ее молодому мужу пришла в голову потрясающая мысль: обвенчаться в церкви! Поля прошептала эту свою мысль на ухо своей маме, блиставшей на свадьбе смуглой красотой не меньше самой Поли, и Таисия Демидовна так согласно закивала головой, что из высокой ее прически выпало сразу пять шпилек, Тогда Поля отыскала среди танцующих Филиппа Демидовича, увела его в уголок и ему прошептала свою мысль. Филипп Демидович любил племянницу, вдобавок был очень весел, и потому тоже закивал головой в знак согласия. В это время Андрей посвятил в их замысел своих родителей, и таким образом, здесь же, в кафе «Маричка», был составлен веселый план: ехать к Таисии Демидовне в городок Щ. и там обвенчаться.
