— Мам, мамочка, проснись. Тебя к телефону, — будила Света Иру. — Ну, проснись же…
Ира привстала с постели:
— К телефону?.. Кто?..
— Не знаю… Какая-то тетенька, — Света была сонная, глаза у нее слипались.
Ира сунула ноги в шлепанцы, поплелась в другую комнату, в так называемую столовую, где находился телефон.
— Да… Кто это? — спросила она в трубку охрипшим со сна голосом.
— Соня-засоня, проснись, уже семь часов! — засмеялась у самого ее уха Динка, — У меня к тебе дело спецважности. Вчера я старика к балету причащала, вернулись поздно, не хотела тебе звонить.
— А что такое? — тускло спросила Ира.
— Ну, проснись, проснись! Уже соображаешь?
— Соображаю…
— Подработать хочешь?
— Подработать?..
— Есть халтурка.
— А что нужно делать?
— Как что? Трудиться, конечно. Приложить энергию, проявить смекалку.
— Дин, не понимаю.
— Ну, слушай. Мой старичок проявил инициативу: нашел тебе работенку. Составить каталоги в одной библиотеке. По договору. Рублей триста с гаком подмолотишь.
— Динка, конечно! — вскричала Ира, окончательно проснувшись. — А когда работать? По вечерам можно?
— В любое время дня и ночи. Между прочим, ты не миндальничай с Нинон. Заяви, что будешь уходить на час раньше. И не церемонься. Сама она по целым дням с работы пропадает…
— Конечно! Я с ней договорюсь. Тем более теперь она будет сидеть на месте.
— Ну да, ведь у Кулемина на время повысились акции.
— Ты всегда все знаешь!
— По должности положено, — засмеялась Динка. — Короче, так. К тебе в институт подъедут, и вы договоритесь.
— А вдруг они меня не найдут? — встревожилась Ира.
— Найдут, не волнуйся. Мой старичок ровно в девять ноль-ноль сделает ему звонок и даст твои точные координаты.
— Динка, расцелуй за меня своего папу!
— Будет сделано. Ну, привет!
— Постой. Когда же ты заедешь за коробкой?
— Как-нибудь приковыляю. Пока.
— Динка, постой. Ты знаешь: ты мировейшая девка! Честное слово!
— Мерси. Помолись за меня на том свете, если попадешь раньше.
Ира раскинула руки и закружилась по комнате. Хо-хо-хо — живем!.. Докружилась до раздвижного кресла, обхватила Свету за плечи, приподняла с подушки:
— Живем, Светик, — ура!.. Покупаю тебе абонемент в бассейн! Сегодня же! Ура!..
— Мам, я посплю еще… Не надо, — сонно бормотала Света.
— Беги на мою кровать. Быстренько. Ну, вставаиньки, вставаиньки!.. Разбудили мою маленькую, поспатьки не дали… — Ира помогала Свете подняться и перейти в спальню. («Какие мальчики, какой «из восьмого», когда она еще совсем-совсем дитё?!)
Из дому Ира вышла в восемь (вдруг что-то случится дорогой? Вдруг троллейбусы сойдут с линии? Вдруг она опоздает и из той библиотеки не дождутся ее?..). Сбежала вниз по лестнице, размахивая легкой полосатой сумкой (всего-то грузу в ней — кошелек с деньгами и журнал). Во дворе встретила соседа с первого этажа. Он шел не из дому, а домой. И не один. Рядом шагало трое смугло-оливковых мужчин. Очень напоминавших тех южан; что торгуют на рынке мандаринами, гранатами, белыми пористыми мочалками, арбузами, дынями и цветами.
— Здравствуйте, соседка, — поздоровался Иван Макарыч.
— Здравствуйте, — ответила Ира, проходя мимо него.
— Как муж, поправляется? — спросил он, оглянувшись.
— Поправляется, — ответила, не оглядываясь, Ира.
У самой остановки, на самой кромке тротуара, рос высоченный старый клен. К его могучему стволу лепился, занавешенный сверху резными кленовыми листьями, промтоварный киоск: с голубеньким деревянным низом, с прозрачным стеклянным верхом. Несмотря на ранний час, продавщица уже открывала этот крохотный магазин, увешанный внутри пестрым товаром, видным сквозь стёкла каждому прохожему. Ирин взгляд машинально скользнул по стеклам, разом вобрал в себя краски развешенных кофточек, комбинашек, шарфиков, и она прошла мимо веселого магазинчика. Но яркое черно-красно-белое пятно задержалось в ее глазах, заставило ее оглянуться и вернуться к киоску. Пятно оказалось красивейшим нейлоновым купальником. Ира попросила продавщицу показать купальник, уже заранее зная, что купит его Свете. Уж если ходить в бассейн, то, конечно, только в таком чудесном купальнике. Она уплатила тринадцать рублей, взяла купальник и даже не вспомнила о том, что с его приобретением так тщательно распланированный ею бюджет крепенько пошатнулся. Не думая о бюджете, а радуясь приобретению и представляя, как обрадуется обновке Света и бросится целовать ее, Ира похаживала на остановке, ожидая троллейбус. Позже она еще вернется мыслями к этой покупке, снова пожурит себя за безалаберность, транжирство и неумение экономить, но печалиться по этому поводу не станет.
А утро снова было роскошное: солнечное, свежее, яркое. И все было как летом: высокое с голубинкой небо, зеленые, без желтинки, деревья, кровавые гвоздики в скверике. Хотя по календарю уже осень. А она рано наступает в их городе, и не раз случалось, что в конце сентября с неба сыпалась льдистая крупка и ветер терзал деревья, вздымая на улицах желто-зеленую метелицу. А этот год — на диво: такая погода! Ученые говорят, будто в природе теплеет. А если теплеет в природе, будет сытнее в народе. Поговорка — не поговорка, а песня такая есть: «Чем теплее в нашем крае, тем богаче урожаи…» Пусть бы.
Таяк — палка, которой погоняют оленей.
Балком на Севере называют сборный домик, в котором живут поисковики во время изыскательных работ.
Чалым — ездовой олень.
«Морда» — сбитые треугольником палки, на которые натянута сеть.
Кукуль — спальный меховой мешок.
Камус — мех, который покрывает ноги оленей, из него шьют меховые сапоги-торбаса.
Тё, тё! — команда собаке: назад.
Танкеткой оленеводы называют вездеход.
Копытка — болезнь, поражающая ноги оленей.
