вечеров он попросил у нее разрешения проводить ее до дома. Они шли по тихим улицам городка, вдыхая весенние запахи земли.
— Как вам живется, Ася? Вы разрешите мне так называть вас.
Ее подкупил его ласковый голос, дружеская улыбка. У ворот ее дома он попрощался и ушел, не напрашиваясь в гости.
Стрешнев стал заходить в библиотеку гораздо чаще, чем раньше. Когда не было посетителей, он рылся на книжных полках, спрашивал ее мнение о той или другой книге, спорил. Она стала привыкать к нему, к его спорам, к рассказам о детстве, о школьных годах. Теперь каждый день он провожал ее домой и по-прежнему прощался у ворот. Как-то раз их застал на улице дождь. Анастасия Васильевна пригласила его в дом. Приглашение было естественным: нужно же было укрыться от дождя.
Она не заметила, как рассказала ему о себе, о своей жизни. Стрешнев слушал ее, сочувственно кивал головой, прощаясь, поблагодарил за доверие.
Анастасия Васильевна преобразилась. Теперь она торопилась в библиотеку, как на праздник. А по вечерам тихонько напевала в своей комнате. Стрешнев приглашал ее в театр, в кино, на прогулки. В их взглядах было много общего. Часто она читала ему вслух. Он мог часами слушать ее, смотреть на ее лицо. Он относился к ней тепло, ласково-дружески, не позволяя себе ничего такого, что могло оскорбить ее чувства. Они виделись каждый день, и с каждой встречей их привязанность друг к другу росла и крепла.
Но однажды Стрешнев перестал появляться в библиотеке. Анастасия Васильевна ждала его каждый день, задерживалась на работе, подолгу стояла у окна, смотрела на улицу — не идет ли… потом бежала в. Дом культуры. В танцевальном зале мелькали голубые петлицы его товарищей. Где же он? Уехал? Но почему не попрощался?
Прошло две недели. Она не переставала думать о нем и ждать.
Как-то под вечер в библиотеку пришел сержант с письмом от Стрешнева. Волнуясь, она стала читать: «Дорогая Ася! Я был болен, лежал в госпитале. Сейчас почти здоров, но врач не разрешает выходить. Подберите мне, пожалуйста, книги по вашему вкусу, прошу вас. Часто вспоминаю вас и скучаю. До свиданья, Асенька. С нетерпением жду того дня, когда увижу вас. Ваш Виктор».
Сержант аккуратно завернул книги в газету и ушел, а она продолжала смотреть на абонемент Стрешнева, пытаясь вспомнить, где находится Коммунистическая улица.
Он жил на окраине, за вокзалом, на широкой немощеной улице с деревянным обелиском — памятником коммунарам, расстрелянным белогвардейцами в годы гражданской войны.
Анастасия Васильевна прошла мимо «его» дома, смотревшего на улицу двумя окнами с цветущей геранью на подоконниках. Она постояла перед калиткой, несмело повернула скобу и, чувствуя непонятную слабость в ногах, вошла во двор. Пожилая женщина полола огородную грядку.
— Скажите, пожалуйста, лейтенант Стрешнев здесь живет?
— Здеся. А что?
Грубое, бесцеремонное разглядывание тяготило ее.
— Он мне нужен.
Женщина зло усмехнулась:
— Нынешние девки вовсе без стыда и совести!
Анастасия Васильевна вспыхнула, хотела ответить дерзостью, но женщина повернулась к ней спиной и занялась своим делом.
«Уйду» — решила Анастасия Васильевна, чувствуя, как ее лицо обжигает краска стыда. Она сделала шаг к калитке и остановилась, потом стремительно взбежала по шатким ступенькам крылечка, не оглядываясь на хозяйку дома.
В горнице никого не было. Она растерянно искала глазами дверь в другую комнату.
— Кто там? — услышала она знакомый голос и тотчас же увидела дверь, наполовину закрытую портьерой.
Стрешнев лежал на постели.
— Вы?! — взволнованно проговорил он. Глаза его засветились изумленной радостью.
…Стоя на коленях у его кровати, она плакала, прижимаясь лицом к его руке, а он гладил ее по голове и говорил ласковые, нежные слова.
Она подняла на нею счастливые заплаканные глаза.
— Виктор, я так счастлива, так счастлива… Всю жизнь вместе. Если война нас разлучит, я буду ждать тебя. Всегда буду с тобой. Всю жизнь вместе. Какое счастье!
Она обняла его и смотрела в его лицо восторженными, сияющими глазами.
Беспокойные тени прошли по лицу Стрешнева.
— Ася, девочка моя хорошая, любимая. Скажи, ты мне веришь?..
— Конечно!
— Тогда послушай, что я тебе скажу, — с некоторым усилием проговорил Стрешнев.
— Говори. Я люблю тебя слушать.
Она прижалась щекой к его плечу.
— Ася, я женат.
Анастасия Васильевна отшатнулась.
— Я все объясню тебе, Асенька.
— Молчите… Не надо… Прощайте!
— Не уходи, Ася!
Анастасия Васильевна не оглянулась.
Нет, больше она не будет встречаться с ним! Все кончено!
Но через неделю Стрешнев снова пришел в библиотеку, попросил ее посидеть с ним в парке хотя бы полчаса, и она уступила.
В парке было свежо и шумно. На танцевальной площадке духовой оркестр играл вальс, на скамейках отдыхали выздоравливающие раненые из госпиталя. Стрешнев и Анастасия Васильевна нашли в глухом углу парка свободную скамейку. Оба долго молчали.
— Асенька, я должен рассказать тебе все. — Стрешнев провел рукой по прямым светлым волосам, вздохнул. — Моя женитьба была ошибкой, — продолжал Стрешнев, украдкой наблюдая за выражением ее строгого лица. — Я знаю, ты скажешь, что так обычно говорят все мужчины женщине, которая им нравится. — Он помедлил, ожидая возражений, но Анастасия Васильевна молчала. — Но верь мне, я тебе говорю правду. Женился я не по любви, а по глупости. Был у меня начальник, который почему-то меня терпеть не мог. На зло ему я отбил у него жену. Рассказывать, как это вышло — длинная история, да и суть не в ней. Конечно, потом я понял, что поступил легкомысленно, связав свою судьбу с женщиной, которую не любил. Но я старался никогда не показать это жене, и мы жили сравнительно дружно. До встречи с тобой я не знал, что способен полюбить… Не наказывай меня, Асенька. Кончится воина, я помогу жене устроиться на работу и приеду к тебе, где бы ты ни жила. Я люблю тебя, Ася.
Некоторое время Анастасия Васильевна боролась со своим чувством. Она не хотела становиться на пути незнакомой женщины, его жены.
Шли недели, месяцы. Стрешнев по-прежнему искал ее общества, говорил о своей любви, и Анастасия Васильевна с каждым днем все сильнее чувствовала, что не может порвать с ним, и сделает так, как он хочет. Из библиотеки она ушла. Нашлось ее любимое дело. Горсовет решил озеленять город. Она руководила посадкой деревьев. В питомнике она столкнулась с молодым ленинградским лесоводом Погребицким, который усердно занимался разведением черной смородины и считал озеленение улиц в военное время делом десятым. С ним она часто вступала в жаркие споры, жаловалась на него Стрешневу. Вечерами она водила Стрешнева по улицам и показывала «свои»
