— Ты, верно, сердишься на меня? — спросил Волдис.
— Гм, неизвестно, — загадочно пробормотал Ингус, усмехаясь.
— Сколько ты заплатил за этот новый костюм? — продолжал Волдис.
— Восемь фунтов.
— Теперь ты вряд ли получишь за него четыре. Да, если прибавить сюда восемь шиллингов за билет, то это удовольствие слишком дорого обошлось.
— А я все-таки считаю, что не переплатил, — заявил Ингус.
— Тебе там понравилось? — Волдис удивленно взглянул в глаза товарища.
Ингус опять таинственно улыбнулся. Почему-то на этот раз он не поделился с Волдисом своими переживаниями, хотя обычно они были откровенны друг с другом. Он не упомянул ни слова о Мод Фенчер и на следующий день, а во время обеденного перерыва тщательно чистил и утюжил свой костюм до тех пор, пока тот не принял более или менее приличный вид. После обеда явился капитан и привез почту. Ингус тоже получил письмо. Но он не стал его распечатывать, хотя по почерку увидел, что оно от Лилии Кюрзен. Он обычно так всегда поступал — дорогие и желанные письма прятал в ящик стола и наслаждался их чтением в спокойной, тихой обстановке.
Вечером Ингус переоделся, сунул в карман все имевшиеся у него деньги и ушел потихоньку от Волдиса на берег. Он боялся расспросов товарища. Рассказывать о Мод пока не хотелось, лгать — тоже, а поэтому он счел самым удобным уклониться от разговора.
«Я вас обязательно жду», — сказала Мод. Так оно и было. Она сама открыла дверь и провела Ингуса к себе в комнату.
— Пришли все-таки, — были первые ее слова, выражающие не то удивление, не то самодовольство: мол, не выдержал, явился.
Это была комната современной женщины, где изящество сочеталось с практичностью: ничего лишнего, только самое необходимое. Голубая ширма в углу комнаты скрывала кровать. Маленький дамский письменный стол конторского типа, этажерка с книгами, стенной платяной шкаф, небольшой диван, туалет, кофейный столик, два мягких стула и табурет, на стенах несколько фотографий и репродукций — вот и все. Скромно, но большего и не требовалось — ценность всем предметам придавала сама хозяйка.
Судя по тому, что из соседних комнат доносились шаги, можно было заключить, что Мод жила не одна. Но не успел Ингус раскрыть рта, как Мод предупредила его, что эту комнату она снимает в знакомой семье. Сама она служит в конторе большого текстильного предприятия; ее родители живут у судоходного канала на полпути между Ливерпулем и Манчестером. Отец ее — шлюзовой техник, а единственный брат — лейтенант саперного полка.
Мод окончила коммерческое училище, знала французский и немецкий, увлекалась произведениями Киплинга и Джозефа Конрада [66] и три раза в неделю посещала кино. Один раз в неделю она ходила в танцевальный холл, раз в месяц отправлялась на воскресные экскурсии за город или в окрестные города, любила спорт и больше всего ненавидела кухню. Питалась она в ресторане. Вот и все — ничего особенного. Такой образ жизни вели многие молодые женщины. Но это была Мод, Мод Фенчер, и все, что связано с нею, казалось Ингусу замечательным. Он ценил ее внимание. Сидеть в ее комнате и болтать о роковом футбольном матче, видеть, с каким интересом она слушает твой рассказ о столкновении с немецкой подводной лодкой, о «Дзинтарсе» и о далеких южных странах, где ты бывал, — это нечто большее, чем простое времяпрепровождение с интересной женщиной.
— Очень любопытно, — произносит она, когда Ингус заканчивает рассказ.
Тут она вспоминает, что следовало бы предложить гостю чай, но просит извинить — у нее в доме нет ничего съестного.
— Прошу вас, не беспокойтесь о таких пустяках… — покраснев, старается уверить ее Ингус и замечает, что сейчас семь часов, а Мод обедает в ресторане. Ведь она, вероятно, еще не обедала.
— Мисс Мод, если вы разрешите, я хотел бы просить вас… — виноватым тоном начинает он.
Нет, она ничего не имеет против приглашения. И вот они идут в ресторан. Но еще только семь часов, слишком рано для ужина. Мод останавливается у столба с афишами.
— Этот фильм я еще не смотрела, говорят, очень интересный…
— Если ничего не имеете против… — опять предлагает Ингус.
— Нет, конечно. У нас еще есть время.
Затем они сидят в обитой красным плюшем ложе кино и смотрят, как современный джентльмен переживает во сне героические похождения своих предков — морских пиратов, дерется с испанцами и голландцами, похищает прекрасную принцессу и завоевывает ее сердце. Но у этой принцессы абсолютное сходство с одной из знакомых джентльмену девушек, и, проснувшись, он спешит предложить ей руку и сердце. Затем начинается счастливая брачная жизнь.
Временами фильм обрывается, и, когда в перерывы зажигается свет, Ингус видит в партере множество парочек, которые сидят как голубки — кавалеры обнимают своих дам. Они не отнимают рук, когда вспыхивает свет, не стесняются своей нежности, да никто ими и не интересуется. Это, конечно, простые люди, фабричные или портовые рабочие, им нечего беспокоиться о том, что о них подумают другие, но Мод… Ах, почему Мод не простая работница, ткачиха, мотальщица или кто-нибудь в этом роде!
Когда гаснет свет и фильм продолжается, Ингус чувствует, как плечо Мод слегка касается его плеча. Это, конечно, чистая случайность, потому что она внимательно смотрит на экран и немного забылась. Но какая это приятная случайность! Ингус хотел бы, чтобы сеанс продолжался долго, долго… Плечо Мод, такое нежное и ощутимое, опирается все сильнее на его плечо, вот она даже пошевелилась, чтобы удобнее устроиться в этой позе. Это уже, пожалуй, не случайность. Пьянящий жар обжигает грудь Ингуса, он не верит и в то же время надеется. Мод Фенчер, прекраснейшая из всех девушек, с какими ему доводилось встречаться в морских скитаниях, и он… — может ли это быть? Она такая изящная, красивая, интеллигентная, а у него огрубевшие руки и обветренное лицо… Можно ли этому верить?
Будь что будет. Ингус незаметно протягивает руку и слегка обнимает Мод. Она не отстраняется, не смотрит на Ингуса с негодованием, совсем наоборот — она спокойно опирается на его руку. Так удобнее сидеть, а фильм настолько захватывающий, что Мод некогда размышлять о поведении Ингуса. Вспыхивает свет, и рука его скользит вниз по спинке стула. Но как только становится темно, он снова обнимает Мод. Так продолжается до конца сеанса. Как-то, забывшись, Ингус прижимает к себе Мод. Она и тогда не протестует, не уклоняется, как будто все так и должно быть.
После кино они отправляются в ресторан. Мод выбирает меню, и Ингус восхищен тем, с каким знанием дела она заказывает кушанья.
— Я хочу это, затем то, а на десерт возьму…
На ужин у Ингуса ушла четверть его месячного жалованья. Но зато Мод осталась очень довольна вечером и после ужина пожелала еще немного погулять в парке. Она очень любила шоколад, и Ингус тотчас купил его.
Проходя мимо ювелирного магазина, Мод остановилась и, указывая на серьги, между прочим сказала:
— Такие серьги подарил моей подруге жених. Он моряк и тоже штурман, как вы. Очень интересный человек.
Серьги стоили три фунта стерлингов (цена была указана), и Ингус пожалел, что магазин уже закрыт. Он заметил, с каким удовольствием Мод любовалась красивой безделушкой, — вероятно, она не отказалась бы от подарка. Она его получит если не завтра, то послезавтра, эта прекраснейшая из девушек.
— Когда я опять увижу вас? — спросила она у дверей своего дома на Маркет-стрит.
— Вы разрешите мне прийти к вам? — ответил он вопросом на вопрос.
— Я каждый вечер бываю дома до семи, за исключением воскресенья — в этот день я обычно уезжаю. Завтра вечером вы свободны?
Будет ли он свободен?!
Они условились встретиться на следующий день вечером в семь часов в парке у фонтана. Прощаясь, Ингус испытал удовольствие, какое он даже представить себе не мог: подав на прощание руку, Мод сама потянулась навстречу ему и подставила губы для поцелуя — она, Мод Фенчер! Ее лицо оставалось при этом спокойным и серьезным, ни одна черта не указывала на волнение или душевное переживание, но она поцеловала Ингуса, и он, пьянея от счастья, ответил на поцелуй. Сразу же после этого она скрылась за дверью. А он еще долго стоял на улице и смотрел на темную дверь, за которой исчезла эта удивительная женщина, завладевшая целиком его мыслями. Он забыл о том, что здесь нечему удивляться и что поцелуй ее совсем не означал исключительное к нему отношение. Это был старый английский обычай: английские девушки разрешают поцеловать себя тому, кто провожает их домой. Ингус знал об этом обычае, но неожиданный поцелуй Мод затуманил ему голову.
Утром он прочел письмо Лилии. Оно было таким же теплым и простым, как предыдущие, но уже не заставило молодого моряка впасть на несколько дней в мечтательное настроение. Теперь Ингус больше не перечитывал, как бывало, по нескольку раз каждую строчку, спокойно написал сердечный и достаточно нежный ответ и сразу же отослал письмо. С этим было покончено, его мысли опять вернулись к Мод Фенчер.
