Алан Беннетт
Непростой читатель
Роман
Перевод с английского В.Кулагиной-Ярцевой
Отдельным изданием роман выйдет в Издательстве Ольги Морозовой.
В этот вечер в Виндзоре все было готово для официального банкета. Как только президент Франции занял место рядом с Ее Величеством, вся королевская семья парами построилась за ними, и процессия медленно тронулась через зал Ватерлоо.
— Теперь, когда у меня появилась возможность поговорить с вами, — сказала королева, улыбаясь направо и налево, пока они шли сквозь нарядную толпу, — я бы очень хотела расспросить вас о писателе Жане Жене.
— Ah, — сказал президент. — Oui.[1]
Разговор был прерван звуками "Марсельезы", затем английского государственного гимна, но, когда все заняли свои места за столом, Ее Величество, повернувшись к президенту, продолжила начатую тему.
— Да, он гомосексуалист и вечный арестант, но он и в самом деле так ужасен, — и она взяла суповую ложку, — как его изображают?
Президент, не подготовленный к разговору о лысом драматурге и романисте, пугливо оглядывался в поисках своего министра культуры. Но министр беседовала с архиепископом Кентерберийским.
— Жан Жене, — ободряюще повторила королева. — Vous le connaissez?[2]
— Bien sûr[3], — ответил президент.
— Il m'intéresse[4], — сказала королева.
— Vraiment?[5] — Президент положил ложку. Вечер предстоял долгий.
Во всем были виноваты собаки. Будучи невероятными снобами, они, как правило, после прогулки в саду направлялись к парадной двери, которую открывал перед ними лакей. Но почему-то именно сегодня они, отчаянно тявкая, носились по террасе, сбегали по ступенькам, мчались за угол и вдоль дома, и королева слышала, как они заливисто лают в одном из дворов.
А лаяли они на передвижную библиотеку района Вестминстер, большой фургон, похожий на мебельный, что стоял за контейнерами для мусора у кухонных дверей. Королева редко бывала в этой части дворца и уж точно никогда раньше не видела здесь библиотеки, собаки, по-видимому, тоже, потому и заходились лаем. После неудачной попытки унять их она поднялась по маленькой лесенке в фургон, чтобы извиниться.
Водитель сидел к ней спиной, вклеивая в книгу формуляр. Единственный посетитель, тощий рыжеволосый парень в белом халате, читал, сидя на корточках в проходе между полками. На королеву они даже не взглянули, поэтому она кашлянула и сказала:
— Простите за этот ужасный шум, — после чего водитель вскочил так поспешно, что стукнулся головой о табличку "Читальня", а парень в проходе, поднимаясь, уронил стойку с модными журналами.
Королева обернулась к собакам:
— Замолчите сию же минуту, глупые создания, — как и было задумано, это дало возможность водителю-библиотекарю прийти в себя, а парню подобрать журналы. — Мы никогда раньше вас здесь не видели, мистер...
— Хатчингс, Ваше Величество. Каждую среду, мэм...
— Правда? Я этого не знала. Вы приезжаете издалека?
— Всего лишь из Вестминстера, мэм.
— А вы?..
— Норман, мэм. Сикинс.
— Где вы работаете?
— На кухне, мэм.
— А-а. И вам хватает времени на чтение?
— На самом деле, нет, мэм.
— Мне тоже. Но раз уж я сюда зашла, думаю, мне следует взять книгу.
Мистер Хатчингс заулыбался.
— Вы можете мне что-нибудь порекомендовать?
— Что Вашему Величеству нравится?
Королева была в затруднении, поскольку, по правде говоря, точно этого не знала. Чтение ее не особенно интересовало. Разумеется, она читала, как читают все, но любить книги предоставляла другим. Чтение было хобби, а ее положение исключало хобби. Бег трусцой, выращивание роз, шахматы, скалолазание, украшение тортов, авиамоделирование. Нет. Хобби — это когда чему-то отдаешь предпочтение, а предпочтений следует избегать. У нее не было предпочтений. Ей полагалось вызывать интерес, а не проявлять его. Кроме того, чтение — это не действие, а она была человеком действия. Королева обвела взглядом заставленный книгами фургон и попыталась оттянуть время.
— Так мы можем взять книгу? Необязательно иметь билет?
— Совершенно не обязательно.
— Я пенсионерка, — предупредила королева, не уверенная в том, что это имеет значение.
— Вы можете взять до шести книг.
— Целых шесть? Боже!
Тем временем рыжеволосый юноша выбрал книгу и протянул ее библиотекарю, чтобы тот поставил штамп. Продолжая тянуть время, королева взяла книгу у него из рук.
— Что вы выбрали, мистер Сикинс? — спросила она, ожидая, что это будет... она не совсем представляла, что именно, но уж точно не то, что увидела. — А, Сесил Битон. Вы были с ним знакомы?
— Нет, мэм.
— Нет, разумеется, нет. Вы слишком молоды. Он всегда оказывался где-то поблизости и щелкал аппаратом. Несколько назойлив. Встаньте туда, встаньте сюда. Щелк, щелк. Так, значит, теперь о нем написана книга?
— И не одна, мэм.
— Правда? Впрочем, я полагаю, рано или поздно напишут о каждом. Она бегло просмотрела книгу.
— Здесь где-нибудь, наверное, есть моя фотография. Да, вот она. Разумеется, он был не только фотографом. Еще и театральным художником. "Оклахома", кажется.
— По-моему, "Моя прекрасная леди", мэм.
— Разве? — переспросила королева, не привыкшая, чтобы ее поправляли. — Где, говорите, вы работаете? — Она вложила книгу в большие красные руки парня.
— На кухне, мэм.
Королева все еще пребывала в нерешительности, понимая, что, уйди она без книги, и мистеру Хатчингсу будет казаться, что библиотека чем-то нехороша. И вдруг на полке с потрепанными томиками заметила знакомое имя.
— Айви Комптон-Бернетт! Вот что я возьму. — Она вытащила книгу и протянула мистеру Хатчингсу, чтобы тот проставил штамп. — Прочту с удовольствием! — Она прижала к себе книгу. — О, в последний раз ее брали в 1989 году.
— Ее нельзя назвать популярным автором, мэм.
— Почему же? Ведь я сделала ее кавалерственной дамой.
Мистер Хатчингс воздержался от замечания, что это не всегда прокладывает путь к сердцу публики.
Королева взглянула на фотографию на последней странице обложки.
— Да, я помню эту прическу, валик вокруг головы, похожий на корочку пирога. — Она улыбнулась, и мистер Хатчингс понял, что визит окончен.
Он склонил голову, как его учили в библиотеке именно на этот случай, и королева вышла и направилась к саду в сопровождении собак, которые снова принялись бешено лаять. А Норман с Сесилом Битоном вернулся на кухню, едва избежав столкновения с шеф-поваром, который курил, прохаживаясь вдоль контейнеров с мусором.
Закрывая дверь фургона и отъезжая от дворца, мистер Хатчингс размышлял о том, что Айви Комптон-Бернетт чтение довольно трудное. Самому ему никогда не удавалось одолеть ее романы, и он справедливо рассудил, что книгу королева взяла просто из вежливости. Однако для него это могло быть важно. Местный совет время от времени собирался упразднить библиотеку, и покровительство высокопоставленной читательницы (или клиентки, как предпочитали говорить в совете) ему не повредит.
— У нас есть передвижная библиотека, — вечером сообщила королева мужу. — Приезжает по средам.
— Прекрасно. Чудеса не переводятся.
— Ты помнишь "Оклахому"?
— Да. Мы смотрели ее, когда еще только были помолвлены.
Каким он был тогда потрясающим белокурым красавцем!
— Над ней работал Сесил Битон? — спросила королева.
— Понятия не имею. Он мне никогда не нравился. Пижон.
— Приятно пахнет.
— Что?
— Книга. Я взяла ее в библиотеке.
— Умер, я думаю.
— Кто?
— Этот Битон.
— Да. Все умерли.
— А хороший был спектакль.
И он отправился спать, печально напевая мелодию из "Оклахомы" "О, что за чудное утро", а королева погрузилась в чтение.
На следующей неделе она собиралась поручить одной из фрейлин вернуть книгу, но, устав от многочасового обсуждения программы визита в лабораторию дорожных исследований, на котором настаивал ее личный секретарь и которое вовсе не казалось ей столь уж необходимым, неожиданно объявила, что ей срочно нужно поменять книгу в передвижной библиотеке. И личный секретарь, сэр Кевин Скатчард, чрезвычайно добросовестный новозеландец, от которого все ожидали великих свершений, собирая бумаги, раздумывал, зачем королеве понадобилась передвижная библиотека, когда в ее распоряжении несколько стационарных.
На этот раз собаки вели себя потише, но вновь единственным читателем был Норман.
— Вам понравилось, мэм? — спросил мистер Хатчингс.
— Дейм Айви? Немного суховата. И, вы заметили, все персонажи разговаривают на один манер?
— По правде говоря, мэм, я ни разу не сумел прочесть больше нескольких страниц. А вы много прочитали?
