Малькольм Лаури
У подножия вулкана. Рассказы. Лесная тропа к роднику
В. Скороденко. Малькольм Лаури
Как гласит предание, семь городов спорили между собой за право называться родиной Гомера. С тех легендарных времен история литературы зафиксировала множество тяжб подобного рода. Споры велись и о родине того или иного писателя, и о его национальной принадлежности, и о том, какая литература имеет больше прав на его творческое наследие.
Особенно много споров было в XX веке, притом по поводу действительно крупных имен. Кем считать Генри Джеймса, урожденного американца, уехавшего в Европу, обосновавшегося в Англии и скончавшегося в этой стране, да еще принявшего за год до смерти британское подданство? Писателем английским, американским? Или крупнейшего англоязычного поэта нашего столетия Т. С. Элиота, который, подобно Джеймсу, покинул США, обрел известность в Париже, а умер гражданином Соединенного Королевства? Или ведущего английского поэта 30-х годов У. X. Одена — с началом второй мировой войны он эмигрировал в США, стал американским подданным и сейчас называет себя американским писателем? Такие вопросы и по сей день ставятся в критике. Австралия спорит с Англией, Англия с Америкой, Америка с Канадой, Канада с Англией…
Малькольм Лаури родился и умер в Англии, но зрелые и самые плодотворные в творческом отношении годы провел за ее пределами. Он исколесил полмира, а с 1940 по 1954 г. жил в Британской Колумбии (Канада) близ Ванкувера в деревянном доме, напоминавшем хижины первооткрывателей-колонистов. Лаури любил Канаду, «землю обетованную», населенную людьми, близкими ему по языку и культуре, но, по его убеждению, в наименьшей степени затронутую западной цивилизацией.
Как всякий подлинно большой художник, Лаури обостренно чувствовал свое время, ход истории, чутко реагировал на изменения, которые социальное бытие вносило в сознание человека. Восприимчивость Лаури отличалась тонкостью необычайной. В послевоенной западной литературе найдется немного писателей, так глубоко постигших и столь полно раскрывших существо и «механику» нравственного расщепления личности в условиях буржуазного миропорядка. При этом социальные болезни общества Лаури выводил не из некоей «греховной» природы человека и не из биологической его сущности, а из природы самого общества.
Идеалом для Лаури всегда было здоровое, нравственно и физически, человеческое существо, ведущее жизнь, достойную человека. Если не идеал, то приближение к нему он находил в Канаде. Канаде и ее людям отданы наиболее поэтичные страницы его книг, в частности романа «У подножия вулкана», — грезы о перерождении человека под очищающим и омывающим душу пологом канадских лесов. У Канады есть, таким образом, основания считать Лаури своим писателем, а созданное им — принадлежностью канадской англоязычной литературы.
Малькольм Лаури родился 28 июля 1909 г. в Мерсейсайде, близ Ливерпуля, в семье маклера по торговле хлопком. В детстве он перенес тяжелое заболевание глаз, из-за чего окончил среднюю школу позже своих сверстников. Начитавшись, как он признавался впоследствии, пьес Ю. О’Нила, Малькольм юношей нанялся матросом на парусное судно и таким образом совершил путешествие в Китай. Вернувшись в Англию, он завершил курс обучения в Кембриджском университете (1929–1932). В 1932 г. рукопись его первого романа была принята к публикации в лондонском издательстве. Однако единственный экземпляр рукописи пропал вместе с украденным у издателя чемоданом. За три месяца Лаури заново написал роман, который увидел свет в 1933 г., — «Ультрамарин».
После опубликования романа Лаури уехал во Францию, оттуда — в США. Так начались его странствия, в которых с конца 30-х годов его сопровождала жена, тоже писательница, Марджери Боннер. О ней он рассказал в повести «Лесная тропа к роднику», посмертно опубликованной в сборнике «Услышь нас, боже, с горней высоты» (1961). Там же Лаури рассказал и о постигшем их несчастье, когда их домик в Британской Колумбии сгорел дотла и они вдвоем построили себе новый.
Писатель жил в Канаде, наезжал в Америку, подолгу отдыхал в Мексике, занимавшей в его привязанностях второе место после Канады, — «У подножия вулкана» недвусмысленно об этом свидетельствует. Он возвратился в Англию в 1954 г. и скоропостижно умер летом 1957 г.
Наследие Лаури сравнительно невелико. Не считая журнальных публикаций, при жизни им были изданы три романа: два упомянутых и «С балластом в Белое море» (1936). Посмертно вышли: сборник очерков, повестей и рассказов «Услышь нас, боже…», «Избранные стихотворения» (1962), незавершенный роман во фрагментах «Тьма, как в могиле, где лежит мой друг» (1968) и повесть «Лунная сода» (1968).
В настоящий сборник избранных произведений Лаури вошли повесть и три новеллы из книги «Услышь нас, боже…» и роман «У подножия вулкана» — выдающееся явление послевоенной западной литературы.
«Главной книгой» писателя должна была стать задуманная им многотомная эпопея «Путешествие, которое длится вечно», где этот роман был бы центральным, а «Лесная тропа к роднику» (в переработанном и расширенном виде) — завершающим произведением цикла. Лаури работал над романом долго и напряженно. Третий и окончательный вариант книги был закончен в рождественский вечер 1944 г., издан же в 1947-м.
Оцененный тогда лишь небольшой группой критикой, роман «У подножия вулкана» в настоящее время — произведение классическое и хрестоматийное. Больше того, он нашел дорогу к широкому демократическому читателю на Западе, о чем говорят тиражи его изданий в дешевых массовых сериях Канады, Англии и США.
Действие романа происходит в течение одного дня Дня поминовения усопших в ноябре 1938 г. Место действия — Мексика, городок Куаунауак, расположенный у подножия вулканов Попокатепетль и Истаксиуатль, и соседние с ним Томалин и Париан. Этот день — последний в жизни Джеффри Фермина, бывшего британского консула в Куаунауаке, человека, находящего убежище от жизни в бутылке алкоголя.
Утром в день гибели к консулу возвращается его бывшая (в этой книге много «бывших» и «бывшего») жена Ивонна, которую Фермии не переставал любить той малой частью души, что еще в нем уцелела. Ивонна, брат консула Хью и друг консула кинорежиссер Ляруэль предпринимают попытки спасти Фермина, заставить его бросить пить и начать жизнь заново. Однако судьба, которой Фермин как бы сознательно «подыгрывает», отдает его в руки профашистских элементов, и он гибнет.
Первая глава романа, своего рода пролог, могла бы служить и эпилогом: в ноябре 1939 г., почти через год после событий, о которых рассказано в книге, Ляруэль мысленно возвращается к тому роковому дню. Начиная со второй главы, действие разворачивается уже в строгой хронологической последовательности. Но в рамках сквозной сюжетной канвы «наплывами», говоря языком кино, то есть в видениях, воспоминаниях, диалогах и внутренних монологах, написанных в третьем лицо, дается вся предыстория трех главных действующих лиц современной трагедии: Джеффри Фермина, Ивонны, Хью.
Разумеется, такая композиция далеко не проста, и сложно, прихотливо переплетение стилей письма, из нее вытекающее. Но сложность эта оправдана замыслом, и, вчитавшись в роман, прочувствовав его внутреннюю, сродни гармонии монументального музыкального произведения, русский читатель, думается, по достоинству оценит все богатство мысли, языка и интонационного строя книги.
Подобно многим выдающимся произведениям мировой литературы нового времени, «У подножия вулкана» обнаруживает двойную шкалу письма: это роман о гибели одного отдельно взятого человека и роман о нежизнеспособности всей западной цивилизации, о страшном необратимом недуге, который обрекает ее на гибель, разъедая изнутри. «Болезнь не содержит себя только в теле, она содержит себя и там, где общепринято называть „душа“», — образно поясняет один из персонажей, доктор Вихиль. Болезнь Фермина, его перманентный запой не более чем внешний симптом, указывающий на процессы глубинные и затрагивающие отнюдь не одного человека. Буржуазная цивилизация, по мысли Лаури, больна историей, с которой не может совладать точно так же, как несчастный консул, малый ее атом, не может совладать со временем. Консул безнадежно отстает от времени, выпадает из него (многозначительная частность — увлечение Фермина средневековыми трактатами по алхимии и кабалистике), наконец идет против времени, против истории — и закономерно гибнет.
Сын британского чиновника в Индии, участник первой мировой войны, которая навсегда выбила его из колеи, консул — человек вчерашних по отношению к его времени представлений и взглядов. Когда цивилизации Фермина грозит смертельная опасность от ею же порожденного фашизма, консерватизм консула оборачивается исторической слепотой.
