Сара Миллер
Я знаю все твои мысли
Во-первых, я благодарна всем сотрудникам компании Alloy Entertainment и издательства St. Martin’s Press за то, что они предоставили мне возможность написать эту книгу, в особенности Джошу Бэнку, Бобу Леви, Лесу Моргенстейну, Салли Ричардсон и Дженнифер Уайс. Также спасибо Питеру Лопесу.
Я в большом долгу перед Дженнифер Рудольф Уолш из компании William Morris.
Спасибо Джою Горману, моему менеджеру и другу, который всегда следит за тем, чтобы я не наделала глупостей. Спасибо и Тому Макграту, моему редактору из Men’s Health, который заботился о том, чтобы я не умерла с голоду.
Спасибо Майку Эбсси за то, что научил меня бо- роться. И родителям за все остальное.
Люди из следующего списка: Нэнси Белл, Фил Д’Амекур, Колин Дикерман, Дженнифер Дойл, Мелис- са Кантор, Лиз Кайндер, Марта Люси, Хитер Люкс,
Дженнифер Лайн, настоящая Молли Макгарри, Майкл Джеймс Рид, Анна Райх, Билл Ставру, Ким Стентон, Нэнси Апдайк и Валери ван Гальдер — читали эту книгу в ее различных реинкарнациях или же просто относились ко мне благосклонно и оказывали поддержку.
И наконец, хочу поблагодарить Бена Шранка. Многие люди помогали мне с этой книгой, но Бен был рядом с начала до конца. Мне хочется многое о нем рас- сказать (и только хорошее), но скажу лишь самое важ- ное: без него я бы не смогла написать эту книгу. Серьезно
Как большинство девчонок, я много чего хочу. Богатства и славы. Равноправия. Туфель, которых нет больше ни у кого. Но все это я бы променяла на Идеального Парня. (И не говорите, что со мной что-то не так. Вы знаете хоть одну девочку, которая не думала бы о любви все время?) Как бы то ни было, с тех пор как я научилась думать, я только и делала, что снова и снова создавала в голове образ мальчика, в которого хотела бы влюбиться и который полюбил бы меня. Мой воображаемый парень обладает всеми лучшими качествами мужской половины населения планеты, ну а что до недостатков, они не так ужасны, чтобы испортить мне жизнь.
Никогда бы не подумала, что этим парнем окажется кто-то вроде Гидеона Рейберна. Он не красавчик и не блещет умом или спортивными достижениями. О господи! Ну почему я беру на себя труд объяснять вам, почему Гидеон не похож на тех ребят, в которых обычно влюбляются по уши? Поверьте, вы и сами скоро это поймете.
Суть в том, что он совсем не тот парень, в которого я могла бы влюбиться. С другой стороны, могла ли я предположить, что буду слышать все, что происходит у него в голове? Что мои глаза и мысли будут всюду следовать за ним? Когда так близко узнаешь такого заме- чательного парня, просто невозможно не втрескаться в него. И поймите, когда я говорю, что знаю его хорошо, это значит, что, рассказывая вам его историю, я не только знаю, что он делает, — я знаю, как он хотел бы поступить, как ему кажется, следовало бы поступить и что бы он сделал, будь он лучше, чем он есть на са- мом деле. (Не поймите меня неправильно, я же сказала — он замечательный, и это так. Но он же мальчиш- ка! Ему пятнадцать лет. И это типичный американский мальчишка из пригорода. Я хочу сказать, есть немало аргументов в его пользу, но немало и против!)
Кстати, Гидеон понятия не имеет, что я пролезла к нему в голову. Мальчики бывают милыми, но они не слишком наблюдательны!
Мои чувства, пожалуй, слишком бурные для челове- ка моего возраста и опыта, можно понять. А мое положение уникально, и именно поэтому я имею право все вам рассказать. Без утайки! Я поведаю вам все, что вы хотели узнать о мыслях мальчишек (и боялись спросить об их желаниях). Вы узнаете, о чем они говорят, когда девчонок нет рядом, и что чувствуют, обнимаясь с одной из нас. Но одну очень важную вещь я оставлю при себе: кто я такая. Я тоже участвую в этой истории, и не только как наблюдатель за мыслями Гидеона. В этой книге много девчонок и взрослых женщин — так кто же из них я?
Мысли, которые я слышу, — отрывочные, странные, неопределенные — мне не принадлежат. Уже тогда на- до было понять, что что-то не так! «Мне здесь нравится, или я хочу домой? Я простой парень из штата Вирджиния. Откуда мне знать, как ведут себя в подготовительной школе? Хотя я и не полный идиот… Хмм. Как знать. О господи… и эти трусы так ужасно натерли яйца! Почему я до сих пор их не выбросил?»
Как все, я привыкла слышать собственные мысли. И думала, что эти мысли вполне могли быть моими, по- ка не услышала слово «яйца». Эти «яйца» прямо-таки вогнали меня в ступор. Это не мои мысли. Во-первых, я в жизни бы не назвала себя «простой»! И я точно родом не из Вирджинии. И не идиотка, я бы никогда не обо- звала себя так даже в приступе самобичевания! Но когда я слышу эти рассуждения о «яйцах», которые ну ни-как не могут быть моими, меня вдруг словно ударяет о каменную стену силой взрывной волны.
А мысли продолжаются: «Не бойся, все будет хорошо. Ну да, подготовительная школа — это в некоторой степени другая планета, но не в прямом же смысле… то есть я все еще на Земле. Здешние правила не должны сильно отличаться». А потом: «Папа не должен видеть, что ты боишься, он все примет на свой счет… еще по- думает, что был плохим отцом».
И тут я начинаю видеть и слышать вещи, которые не происходят в реальности. То есть я вижу и слышу все это по-настоящему. Но при этом нахожусь в другом ме- сте, где теоретически все это нельзя ни увидеть, ни услышать. Понятия не имею, как я туда попала, но… я у кого-то в голове.
Мальчик, в голове которого я оказалась, смотрит из окна автомобиля. Он (или мы?) на пассажирском сиденье. Он поворачивает голову влево. И я вижу его глазами в том месте, где меня нет, незнакомого мне мужчину лет пятидесяти за рулем серебристого
«форда-сильверадо» старой модели. Он настраивает радио и выбирает песню «Иглз» «Лживые глаза». (Для тех, кто не знаком с их репертуаром, это песня о же- не, которая хоть и чувствует себя виноватой, все равно продолжает изменять.) Мужчина кивает в такт припеву с задумчивым выражением лица, потом начинает подкручивать старомодные, начинающие седеть усы.
На фоне этой не слишком приятной картины возникает новая мысль: «Господи, терпеть не могу эту песню — она напоминает мне о маме. Только песня из семидесятых, а мама — само воплощение девяностых». Я вижу взметнувшуюся гриву волос с очень яркими, широкими окрашенными прядками, цветной коврик для йоги и пальчики с темным педикюром в сабо цвета лайма с открытыми носами, и такого же цвета новенький «фольксваген-жук».
Значит, это его мама? Что ж, рада знакомству.
И вдруг… мысли останавливаются. Только дома перед глазами. Здание школы. Вот она, причина беспокойства — самая главная, по крайней мере.
Вижу кирпичные здания в одном конце четырехугольного двора, а в центре — статую всадника на лошади. Через двор — очень старинное здание, двухэтажное, деревянное, в колониальном стиле, с крошечными окошками, а рядом — гораздо более солидное, с башней с часами. Здесь растут изящные клены и ясени и одинокий старый дуб. Листва на кончиках ветвей только-только окрашивается в алый и золотой цвета. Вдали, за пределами четырехугольного двора, еще деревья, и в их те- ни — часовня, тоже каменная; сквозь паутину листьев витраж лучится голубым и фиолетовым светом.
Под башней с часами — вывеска из ценного дуба, на ней — гравировка и надпись черными буквами: «Академия Мидвейл».
Так значит, мальчишка, в чью голову я проникла, — новый ученик в нашей подготовительной школе?
А я-то думала, экскурсии по школе для будущих учеников — это так скучно!
Он только въехал на территорию, а я уже у него в голове. Интересно, он знает, что я здесь?
Наверное, нет — ведь тогда он бы со мной заговорил!
Он (я? а может быть, мы?) снова оборачивается к часовне — за резным плетением листвы она — как с открытки с изображением достопримечательностей Новой Англии. Неужели юный Гид — фанат витражей?
«Эта часовня — подходящее место, чтобы…»
Но тут его мысли наскакивают друг на друга. Первой идет: «подходящее место, чтобы потерять девственность». Второй — «чтобы заняться сексом». И наконец, «о черт, первое или второе?»
Я начинаю смеяться, забыв, что рядом подруги, которые смотрят на меня, как на ненормальную. Я, конечно, тоже думаю о сексе, но не так часто, как Гид, и уж точно без панического стыда: «О боже, я опять подумал о сексе!» О, он опять думает: «Эта часовня — подходящее место, чтобы потусоваться там с девчонкой… если бы я был одним из тех парней, с кем девчонки хотят тусоваться».
И тут в его голове, где я нахожусь, снова возникает самая первая мысль, которую я услышала: «Нравится ли мне здесь, или я хочу домой? Трава такая зеленая. Как будто издевается надо мной».
Мальчик, у которого такие мысли, должен быть очень ранимым. Но он не падает духом. И еще он… очень милый.
