Гвен Купер - История одной кошки

Книга, которую вы держите в руках, — своего рода роман-мюзикл. Перелистывая страницы, вы будете слышать голоса, а не только мурлыканье, как, должно быть, опасаются знатоки литературы или предвкушают любители кошек, разглядывая обложку. Приготовьтесь наслаждаться вокальными партиями бессмертного Джона Леннона, Мика Джаггера, Майка Лава, а также Сары, Джоша… За Лауру нельзя поручиться, но кто знает, может, Пруденс заставит беззаботно напевать даже молодую женщину-адвоката, лелеющую честолюбивую мечту стать партнером в фирме, где работает…

Но начнем с начала, какой бы минорной ни показалась нам заданная Гвен Купер тональность: Пруденс одна дома — Сара, ее хозяйка, не появлялась несколько дней. Никто не станет сообщать кошке, что ее «сожительницы» больше нет в живых. Не скажем и мы: пусть ждет, пусть надеется — возможно, так ей будет легче привыкнуть к своей новой обители с незнакомыми запахами и малознакомыми людьми.

Осиротевшую кошку забирает к себе осиротевшая дочь. Но смогут ли Лаура и ее муж Джош заботиться о Пруденс так, как Сара? Ведь они посвящают себя друг другу и даже в большей степени работе, пока в один черный для рынка труда день… талантливый парень не теряет рабочее место… Тут уже не до мелодий старых пластинок в самом лучшем, винтажном, смысле этого слова, не так ли? Или самое время завести граммофон и поставить что-нибудь из коллекции Сары? Но что мы слышим взамен? Бесконечные телефонные переговоры в пользу бедных — это Джош, он не поет и не дурачится, а серьезен и мрачен как никогда: «Возможно, я стану рассматривать предложения с меньшей зарплатой…»

Но прогноз «охотника за головами» неутешителен: стоит всерьез подумать над тем, чтобы применить свой опыт и умения в другой области. В определенный момент вынужденный домосед Джош примелькался даже Пруденс. Впрочем, кажется, путь к сердцу мохнатой дамы не так уж тернист: отчасти через желудок, отчасти…

«И тут Джош совершает невероятное. Он начинает петь для меня, совсем как Сара.

— Пру-денс, Пру-денс, ответь мне, ответь же мне. — Я смотрю на него в растерянности. Тогда он встает и начинает кружиться по кухне, по кругу, по кругу, дрыгая ногами и размахивая руками. Он танцует! Он совершает смешной танец по кухне, размахивая кусочком рыбы, зажатым между большим и указательным пальцами левой руки. Я повторяю его движения, стараясь оставаться поближе к рыбке и подальше от его ног. Даже мои усы с трудом помогают мне сохранять равновесие, когда он поет — на этот раз еще громче. — Я почти сошел с ума, и все из-за любви к тебе. — Теперь он становится на одно колено, вторую ногу сгибает, и рыбка свешивается через согнутую ногу. — Свадьба не будет модной, я не могу нанять машину. Но ты будешь отлично выглядеть и на сиденье велосипеда, рассчитанного на двоих!»

А вот возвращать себе расположение Лауры, заказывая те цветы, которые она трепетно прижимала к груди в самый счастливый день их жизни, — epic fail, как принято говорить в кругах, где он привык вращаться. И вы, дорогие читатели, если хотите, чтобы у вашей cat/love story был happy end, никогда не дарите даме с кошкой лилии…

Сюжет романа «История одной кошки» — художественный вымысел. Имена, персонажи, места и события являются плодом авторского воображения. Любые совпадения с именами реальных людей, событиями или местами совершенно случайны.

Скарлетт, прототипу Пруденс

Гомеру, вдохновителю

Вашти, который слаще, чем мед

И Лоуренсу — всегда с любовью

Люди умеют говорить неправду по-разному. Раньше я это плохо понимала, особенно когда не видела явных признаков лжи. Например, когда Сара называла мои белые лапки «носочками».

— Только посмотри на свои очаровательные носочки! — восклицала она.

Носки — это то, что люди носят на ногах, чтобы те больше походили на кошачью лапку. Но мои лапки и так мягкие и пухлые, и мне трудно представить, что уважающая себя кошка будет терпеть на своих лапах такую глупость, как носки.

Поэтому вначале я думала, что Сара пытается меня перехитрить, заявляя то, что не соответствует истине. Совсем как в тот день, когда она отвезла меня в Ужасное место и сказала:

— Не бойся, ты станешь здоровой и сильной.

По ее напряженному голосу, когда она усаживала меня в переноску, я поняла, что тут скрывается какой-то подвох. И оказалась права. В меня тыкали чем-то острым, заставляли не двигаться, пока человеческие пальцы щупали все части моего тела, даже рот.

Когда пытка закончилась, дама, которая этим занималась, усадила меня назад в переноску и сказала Саре:

— У Пруденс такие прелестные беленькие носочки! — Она улыбалась и была спокойна, когда произносила эти слова, поэтому я видела, что она не пытается обмануть Сару, как та пыталась провести меня по дороге сюда. Я подумала: возможно, мне стоит облизать свои лапки или сделать что-нибудь подобное, чтобы показать им — это мои настоящие лапы, а не те фальшивые, которые натягивают на себя люди, когда идут на улицу. Я решила, что человеки, вероятно, не так умны, как кошки, и не поймут такой тонкой разницы, пока им на нее не указать.

Этот случай произошел, когда я была еще очень юной, если честно, совсем котенком, — тогда я только начала жить с Сарой. Теперь я знаю, что люди иногда лучше понимают истинное положение вещей, если сталкиваются с ним вплотную. Например, случается, что лучший способ поймать мышь, находящуюся прямо перед твоим носом, — немного попятиться перед прыжком.

Потом, уже дома, глядя на свое отражение в зеркале (как только я поняла, что это мое собственное отражение, а не другая кошка, которая пытается захватить дом), я заметила, что нижняя часть моих лапок на самом деле немного напоминает носочки, которые иногда носит Сара.

И тем не менее сказать, что это и есть «носочки», вместо того чтобы заметить, что они просто «похожи на носочки» — чистейшей воды ложь.

Ко второму способу лжи люди прибегают, когда откровенно пытаются надуть друг друга. Например, когда приезжает Лаура и говорит:

— Прости, что так долго не заглядывала, мам, я честно хотела заехать пораньше… — Совершенно очевидно — по тому, как розовеет ее лицо, напрягаются плечи, — на самом деле она думает, что лучше бы вообще никогда сюда не приезжала. А Сара отвечает:

— Да, конечно, я понимаю. — Хотя по тому, как повысился ее голос и изогнулись брови, сразу видно, что она ничего не понимает.

Раньше я задавалась вопросом, где остальные детеныши из Лауриного помета и почему они никогда к нам не наведываются. Но мне кажется, в помете Лаура была одна. Вероятно, у людей детенышей меньше, чем у кошек, или с остальными детенышами что-то случилось. Так или иначе, а у меня самой когда-то были братья и сестры.

Но это было давным-давно. До того, как я нашла Сару.

Ужасное место находится совсем рядом, можно пешком дойти от того места, где мы живем, — оно называется Нижний Ист-Сайд. На самом деле шла одна Сара, потому что я сидела в переноске. И тем не менее шла она недолго, а кошки бегают быстрее людей. Это факт! Дама в Ужасном месте сказала Саре, что я многопалая коричневая кошка. Сара поинтересовалась, значит ли это, что я некий летающий динозавр? Дама засмеялась и ответила: «Нет, это лишь означает, что у нее лишние подушечки на лапках». Однако я не знаю, какие из своих подушечек считать «лишними», потому что совершенно уверена, что они необходимы мне все. И сказать, что я коричневая — не совсем правильно, потому что частично я белая: например, у меня белая грудка, и подбородок, и нижние части лапок. К тому же у меня зеленые глаза. И даже коричневые мои части кое-где имеют более темные полосы, которые кажутся почти черными. Но я уже заметила, что люди менее щепетильны, чем кошки. Трудно поверить, что они спокойно спят по ночам.

Дама, которая ощупывала меня, еще заявила, что я слишком худая. А чего можно было ожидать, если я жила на улице? Она добавила, что я быстро поправлюсь. С тех пор я стала намного выше и длиннее, но все равно остаюсь довольно тощей. Сара говорит, что мне повезло: я без лишних хлопот сохраняю изящество. Но на самом деле я худая потому, что никогда не доедаю ту еду, что кладет мне Сара. Она кормит меня каждый день, но делает это в разное время. Иногда Сара дает мне еду прямо с утра, иногда уже ближе к обеду. Бывало даже, что она забывала меня покормить, пока на улице не темнело. Именно поэтому я всегда оставляю еду про запас, на тот случай, если однажды Сара вообще забудет меня покормить.