Алексей Санаев - Золотая книга. Пурана № 19

– Ну и что будем делать? – медленно произнёс я.

Мы сидели вчетвером на невысоком бархане, а фонарь, лежавший рядом на прохладном песке, освещал нас своим медленно тускнеющим светом. Я предупреждал, что заряда аккумулятора не хватит на всю ночь, но сейчас это было уже неважно: со стороны русла пересохшей реки начал пробиваться красноватый пыльный рассвет.

Среди древних развалин у подножия холма послышался отрывистый лай какого-то местного зверя, но никто из нас даже не повернул головы. Мы сидели, не шелохнувшись, и лишь растерянно переводили взгляд друг на друга, а в глазах каждого читались замешательство, ужас и искреннее изумление тем, что мы потратили столько времени на решение самых головоломных загадок только для того, чтобы очутиться перед поистине неразрешимой проблемой.

Каждый из нас чудом избежал гибели, каждый натерпелся самого настоящего ужаса, и только по счастливой случайности мы все дошли сюда живыми и относительно здоровыми. И вот теперь, когда, казалось бы, всё позади, мы сидели посреди пустыни, переглядывались и молчали, не в силах ответить на вопрос, который встанет теперь не только перед нами, но и, страшно сказать, перед миллиардами людей по всему миру.

– Ну и что будем делать?

А начиналось всё это гораздо прозаичнее. Странный человек позвонил на мой мобильный телефон вечером во вторник и совершенно лишил покоя на весь остаток дня.

В тот октябрьский вечер 2009 года я сидел на производственном совещании в крупном московском издательстве и слушал глубокомысленные изыскания маркетологов о том, как заставить российского читателя потратить деньги на «Уругуру», ещё не опубликованный роман о моих невероятных приключениях в тропической Африке в поисках летающих людей – теллемов. Отыскать эти загадочные создания и остаться при этом в живых было непросто, ещё сложнее было написать рукопись так, чтобы не переругаться насмерть с её основными персонажами, но заставить издательство принять её в первозданном виде оказалось почти непосильной задачей.

– Давайте сначала определим вашу аудиторию! – свирепо вращая глазами, угрожали сотрудники издательства то ли мне, то ли этой несчастной воображаемой аудитории. – Кто ваш читатель? Нам нужно вычислить его максимально точно! Это больная артритом женщина-домохозяйка в диапазоне от шестидесяти двух до шестидесяти четырёх лет? Или студент-хипстер из регионального вуза? Менеджер рекламного агентства среднего звена с доходом от трёх до шести тысяч евро в год или подслеповатый дауншифтер предпенсионного возраста? Вы проводили фокус-группы? Вы тестировали целевые пласты? Давайте подискутируем!

На своё счастье, я тогда не стал дискутировать и довольно вежливо ответил в том смысле, что книгу я писал для себя самого и меньше всего думал о том, как сделать из своего приключения топ-рейтинговый продукт для книжных магазинов. А потому, сказал я, либо издательство берётся её публиковать, либо я мгновенно забираю рукопись обратно – после чего книга была принята в работу. На редактуру моего романа были брошены лучшие силы издательского дома, и вот теперь я еженедельно вынужден был присутствовать на заседаниях оперативного штаба, выслушивая сводки с передовой и рассказы о самых хитроумных приёмах предстоящего массированного наступления на книжные рынки московского и регионального фронтов.

Нынешний вечер не был исключением. Мы уже обсудили вторжение рекламных материалов в блогосферу и моё предполагаемое интервью в модном журнале «оЗноб», когда звонок моего мобильника вывел меня из полусонного состояния, я извинился и быстро выскочил за дверь душной переговорки:

– Слушаю.

– Алексей Владимирович? – произнёс Странный человек со странным же акцентом: не то немец, не то финн. – Здравствуйте. Мне бы хотелось встретиться с вами по одному важному… Это касается ваших научных исследований. У меня есть загадка, которая вас наверняка заинтересует…

Мы, конечно, договорились увидеться на следующий день в одном из уютных кафе в центре Москвы, и я, конечно, весь вечер и всё последующее утро ломал голову над тем, стоит ли обращать внимание и терять своё время на очередного психованного изобретателя или искателя инопланетян.

В последнее время их что-то развелось вокруг меня слишком много. Как только я вернулся из своего африканского путешествия и прочитал несколько лекций о поразительных загадках малийских догонов, моя персона немедленно стала объектом пристального внимания чёрных магов, академиков сверхъестественных наук и специалистов по инопланетному разуму. Собственного разума у всех этих субъектов было на донышке, но зато энтузиазма – с избытком. В то время я, на свою беду, вывесил на интернет-сайте адрес нового офиса своей консалтинговой компании, и в результате моя помощница Соня ежедневно шарахалась от наплыва посетителей самого странного образа и нрава.

Они знали места стоянок пришельцев с Альтаира, бывали в Атлантиде и обнаруживали подземный ход к центру Земли. Заросшие бородой или, напротив, лишённые всякой природной растительности, в гигантских очках с цветными линзами или с огромным железным блюдом, висящим на груди при помощи цепей, они вламывались в мой кабинет и рассказывали истории одна другой страшнее, требуя немедленно отправиться с ними в очередную экспедицию, предварительно оплатив её. На финансирование они напирали с особым упорством. Один солидный мужчина средних лет из-под Пензы, напавший в лесах своей малой родины на следы жизнедеятельности снежного человека, уверял меня, что достоверность находки не вызывает никаких сомнений и что он рассчитал всё: поимка этого тёмного существа возможна только после выделения ему тридцати четырёх тысяч восьмиста долларов наличными, причём он мог с карандашом в руках обосновать каждый цент. У меня сложилось впечатление, что за эти деньги он готов был сам стать снежным человеком в жертву отечественной науке.

Поэтому я не особенно удивился, обнаружив, что Странный человек оказался странным и на вид: прежде всего потому, что на нём были надеты темные очки, хотя в прокуренном помещении кафе и так царил как минимум полумрак. Человек сидел в дальнем углу зала и с интересом листал бульварную газету, служившую, по нашей договорённости, условным знаком, а на столе перед ним чернела очередным приключением большая пластиковая папка.

Тёмные очки он снял лишь после того, как я сел напротив и попросил у официантки, мило украсившей наш столик свечкой, вишнёвого сока. Я с удивлением обнаружил, что голубые глаза его не блестели нездоровым блеском, как у большинства его коллег по изучению полтергейста, – и для начала это было хорошим сигналом. К другим приятным неожиданностям относились качественный серый пиджак, относительно новая рубашка, аккуратная светлая шевелюра и тщательно выбритое загорелое лицо с элегантно подстриженными короткими рыжими усами. Было ему, по моим прикидкам, около тридцати пяти.

– Добрый день, – сказал Странный человек и внимательно огляделся по сторонам.

– Здравствуйте, – ответил я.

– Вы, наверно, хотите узнать, кто я есть и откуда?

– Ну, откуда вы, я и так могу сказать, – улыбнулся я, расслышав его акцент на этот раз вполне отчётливо. – По-видимому, из Литвы, нет? Вас выдаёт речь. А вот чем вы занимаетесь, я с удовольствием выслушаю.

Странный человек пригладил рукой светло-русую шевелюру и тоже усмехнулся:

– Верно… Говор не позволяет… Летас Гедвилас, я профессор Вильнюсского университета. Изучаю древнюю… – Он замолчал.

Ну что же, по крайней мере, профессор.

– Историю или культуру Востока? – предположил я. Загар на лице профессора вряд ли мог быть получен в Вильнюсе или тем более у нас в Москве, где солнца не было видно уже месяца два.

– Да, историю. Я только что из командировки… Проездом через Москву. Одну любопытную рукопись… вашему вниманию.

Русский язык профессора Гедвиласа был почти безукоризненным, за исключением едва уловимого акцента и одного хронического недостатка – синтаксиса: он не мог довести до конца практически ни одного предложения.

Принявшись осторожно копаться в своей пластиковой папке, он постепенно вытащил оттуда стопку цветных фотокопий размером с большой лист бумаги, после чего разложил их веером передо мной и снова внимательно огляделся по сторонам с таким видом, будто кто-нибудь из посетителей кафе может наброситься и украсть у него это сокровище.

– Откуда это? – спросил я машинально, внимательно изучая листки глянцевой фотобумаги.

Похоже, это действительно была рукопись, причём довольно древняя: она была написана кистью на пергаменте, и витиеватые линии символов, неровно начерченные на поверхности тёмно-жёлтых листов с оборванными краями, не оставляли сомнений в географической принадлежности документа – Индия. Мне становилось всё более любопытно.