Наталья Апрелева - Пояс неверности. Роман втроем

Ознакомительная версия.

— На что жалуетесь?

— Я не видела у тебя этого свитера.

— Какого?

— Вот этого.

— Вот этого полосатого?

— А ты видишь здесь еще какой-нибудь? С вывязанными лошадками и норвежским орнаментом?

— Ну, мало ли. Вот в прошлый раз ты молчала-молчала, а потом спросила меня, как мне нравится Элла. Я не помнил, кто такая Элла. А ты сказала, что это новая горничная Шустова, она подавала нам кофе и торт с вишнями. У Шустова. «Черный лес».

— Какой лес?

— «Черный лес». Торт так назывался — «Черный лес». Вот его я запомнил, а Эллу — нет. А ты спрашивала. И сильно гневалась. Ты решила, что я полюбил Эллу. Неземной любовью. Эн эл.

— Перестань. Меня бесит твоя страсть к аббревиатурам. Это не смешно. Это даже грустно.

— Э эн эс. И дэ гэ.

— Так. Что за свитер, может быть, все-таки скажешь?

— Обыкновенный Ферре.

— Ты сам купил?

— Отличный вопрос. То есть у нас считается, что я не в состоянии купить себе дурацкий грошовый свитер?

— Ферре — это не дурацкий грошовый свитер… Тебе подарили его, да? А кто?

— Да мать твою так!.. Сколько можно!..

Все повторяется.

Вздрагиваю от участливого вопроса продавца, или как сейчас правильно называются эти девушки в супермаркетах, двигающие картонные упаковки вдоль по полкам, — менеджер зала, консультант, мерчендайзер, бог знает.

— Вам помочь, женщина?

Девушка поправляет форменную темно-красную жилетку, на ее подбородке крупная коричневая родинка, густо поросшая темными волосами, похожая на мокрицу со многими ногами, — довольно неприятно, неужели никак нельзя избавиться. Впрочем, твои мокрицы многим хуже, подруга, одергиваю себя привычно. И ног у них не меньше.

Благодарю за участие, отказываюсь от помощи, стыдливо осознаю, что уже несколько минут оживленно обращаюсь к банке маринованного имбиря. Вообще, я часто разговариваю вслух, неважно, что в большинстве случаев я при этом одна. Или вот в обществе имбиря. Проговариваю наши чудные диалоги. Замечаю за собой, что тоже начинаю сводить к аббревиатуре те или иные выражения. Эта Его привычка, такая вредная. Такая притягательная.

— Почему ты никогда не можешь сказать, о чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Я трижды просила тебя сделать телевизор потише.

— Извини.

— То есть ты настолько ушел в свои мысли, что не слышал.

— Я извинился.

— У тебя есть кто-то еще!

В ответ он красиво ложится на кровать, красиво заводит руки за красивую голову и красиво улыбается. Еще может красиво взъерошить темные волосы — мальчишеский жест — и я наконец-то замолкаю, побежденная. Жду, когда Он скажет:

— Иди сюда!

Он говорит это не всегда. В последнюю нашу встречу не говорил, да и в предпоследнюю тоже, и мы валялись автономно в прямоугольных подушках, по разные стороны кровати, зачем она такая большая, кто-нибудь знает. Вся квартира кажется меньше, чем Его кровать, никогда бы не подумала, что так бывает, а вот бывает.

Огромное бежевое покрывало Pratesi из монгольского кашемира — сама тащила из Италии в безразмерном пакете с ручкой — по краям три нашитые бархатные полоски в полсантиметра шириной, обычно я начинаю нервно ковырять одну из них ногтем, выдергивая нитки. Варварство, разумеется, но мне нужно как-то себя занять, успокоить. Вынимаю сигареты, Он достает пепельницу, всем своим видом выражая, что не одобряет курение, я знаю, закуриваю и выдыхаю беловатый дым. Мое отражение в дверце напрочь зеркального шкафа-купе теряет пугающую резкость, можно не бояться увидеть признаков ураганного старения и осыпания лица, мои вечные страхи. Просто темные волосы, просто темные узковатые глаза, просто широкие скулы.

— Не могла дозвониться до тебя вчера.

— Телефон разрядился. Батарея совсем не держит.

— А вот мой телефон почему-то никогда не разряжается внезапно.

— Везет тебе!

— Просто надо иногда смотреть на уровень зарядки, это не так сложно.

— Ты помешана на контроле. Тэ пэ эн ка. Ты даже несчастный уровень зарядки пытаешься контролировать.

— Я не помешана на контроле.

— Да-да. Ты послушай себя. Вчера в ресторане. Или когда мы были?.. «Так, вот это я пробовала, полная ерунда, закажи себе семгу-гриль, они ее не очень портят…»

— И что?

— И ты говоришь, что не помешана на контроле?

Громко смеюсь, смех вполне осязаемо падает розоватыми имбирными лепестками на почти чистый магазиновый пол и лаковые носы моих вишневых сапог, «когда идешь, носки ставь врозь и помни, кто ты такая!» — советовала Белая Королева. Послушно делаю выверенный шаг, потом второй.

С каких-то пор в «Седьмом Континенте» продают живые цветы, никогда не замечала раньше. Люблю цветы какой-то такой любовью, немного даже болезненной, переживаю, что им дается плохой уход, например. Десятки свежих роз плотно утрамбовали в высокие пластмассовые емкости, ни кислороду, ни воды в достаточном количестве. На несколько минут замираю и у отвратительных оранжевых вазонов, качаю головой, ко мне спешит очередная девушка в темно-красном жилете, открывает рот в перламутровом блеске дешевой помады. Нет, благодарю вас.

Надо делать простые, привычные вещи: наполнить тележку, не думать о плохом, подойти к кассе, вспомнить о яблочном соке, Он предпочитает определенной марки, добавить несколько пачек. Вернуться к кассе. Дотянуться до сигарет, взять красные «Давидофф».

Кассир — приветливая девица с бейджиком «Любовь», волосы выкрашены в иссиня-черный цвет, плохо гармонирующий с ее хорошеньким розовым лицом и голубыми глазами. У семейной пары впереди меня не сканируется большой пакет с королевскими креветками, кассир «Любовь» вводит цифры кода вручную, извинительно улыбается. Выгрузить на движущуюся ленту Его любимые колбаски чоризо, заметить заинтересованный мужской взгляд, чуть повернуть голову вправо — симпатичный мужчина в военной форме смотрит внимательно, готов улыбнуться, губы вздрагивают, чуть приоткрываясь. Расстроиться — ну вот, и никаких эмоций, даже и глазом не моргнула, даже и звезды на погонах не посчитала, а откуда взяться эмоциям, если все они остаются между складок простыней, под прямоугольными подушками.

Ах, этот «Седьмой Континент», из моих покупок не сканируются сливки, ладно, аппарат возражает против излишеств с королевскими креветками, но сливки?.. Воспользовавшись паузой, достать пластиковую ВИЗУ, кассир «Любовь» проделывает необходимые манипуляции, дождаться появления чека.

— Одну минуточку, — услышать из-за спины, — я ведь могу уже оплатить?

Военный с так и неподсчитанными звездами протягивает кассиру «Любовь» аккуратно расправленные купюры, а мне — чайную розу на упругом стебле.

— На что жалуетесь? Эн че жэ?

— Никогда не любила ноябрь.

— А теперь полюбила?

— Да. Небо такое в ноябре.

— Какое? Низкое облачное?

— Серое прозрачное.

— Эс пэ. Прекрасно.

— Как твои глаза.

— Да ты в душе поэт. Я вот иногда не помню, какие там у меня глаза.

— А у меня?

— О, чччерт. Ну что за бабство. Сейчас ты начнешь биться в истерике: аааа!!! не помнит, какие у меня глаза!!! Подлец!!!

— Значит, я права, и ты не помнишь.

— Значит, я прав, и ты собралась тупо бабски скандалить.

Погрузиться с сумками в автомобиль, Чистые Пруды, Кривоколенный переулок, оказаться дома, заварить чаю, позвонить и не дозвониться, закурить, включить компьютер и написать сыну письмо.

«Привет, милый Алеша, что у тебя за странные настроения, они меня немного пугают и уж точно — удивляют. Разумеется, ты не должен возвращаться домой, ничего такого я от тебя и не жду. То, что тебе предложили постоянную должность в университетской клинике, — это прекрасно, мне кажется, лучшего и желать-то нельзя, и соглашаться надо непременно. В ближайший месяц постараюсь приехать к тебе, помочь устроиться на новом месте, не думаю, что жить в отеле — такая уж хорошая идея. Надо снять небольшую квартиру, я уже посмотрела предварительно в Интернете, уровень цен вполне приемлем. Виза моя благополучно открыта еще на год, жди мать. Тем более что опыт по осваиванию новых пространств у меня после переезда компании возрос. Спасибо за интерес, теперь все нормально, и специальный телефонный человек до нас добрался, правда, с приключениями. Звонит мне: „Здравствуйте, я вот такой-то такой-то, остановился у хлебного магазина, как к вам пройти-проехать дальше?“ Отвечаю: проехать уже никак, сейчас девочки вас встретят и проводят. Поднялся, все сделал, получил подписанный наряд и сумму денег, ушел. Часа через два звонок. Беру трубку: „Здравствуйте, я вот такой-то такой-то, остановился у хлебного магазина, как к вам пройти-проехать дальше?“ В панике отсоединяюсь, прошу Леночку сварить мне кофе, Леночка приносит кофе, и я начинаю смеяться».

Ознакомительная версия.