Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил

Ностальгировать вроде бы не о чем.

Есть у меня нынче «мерс».

И «комерсов» в ближнем кругу хватает. И в дальнем – тоже.

Но все не то.

И острый, почти болезненный приступ ностальгии накатил и держал крепко, пока читала «Комерс» Сергея Ильина (который здесь выступает как Ефим Дикий).

И дело тут, видимо, вот в чем.

Не «мерс» вовсе – «Mercedes» нынче в моем гараже, и тот – скромно, не в красном углу, потому что рядом другие машинки, они теперь – в чести и в моде.

И не в цене дело, и не в статуcе, а в том, что он не «мерс», а именно что «Mercedes», с неизменным уточнением, в каком кузове, с каким объемом двигателя.

И не «комерсы» вовсе вокруг – предприниматели, российские предприниматели и даже российская предпринимательская элита.

И надо бы радоваться, потому что когда-то «мерс» был именем собственным, а не брендом и не надо было никаких деталей, ничего такого – про кузов и даже «шестисотый» стали уточнять много позже.

Был «мерс» – и точка. И это было счастье. Ну может, не абсолютное, на всю оставшуюся жизнь, но предметное и материальное – на тот, далекий уже, день – совершенно определенно.

И были «комерсы» – и все было понятно, и не надо было никому рассказывать про ТЭК или московскую недвижимость.

И надо бы радоваться – как далеко, как неправдоподобно, нереально далеко ушла жизнь. Вперед. К сияющим вершинам «дорогой простоты» Барвихи, Luxury Village, скромному обаянию костюмов от Brioni на подтянутых, спортивных представителях российской деловой элиты и мягким линиям Bentley Continental GT.

Но вот накатывает ностальгия.

Не скажу, что постоянно, не буду лукавить.

Определенно и остро – пока читала «Комерс» Сергея Ильина.

Кто-то скажет – он пишет про молодость.

Нашу, тем, кому сегодня за сорок, – оттого ностальгически покалывает в груди.

И я соглашусь.

О молодости, конечно, о поколении, которое – в точности как его герой (впрочем, чего уж – понятно, что сам) – пришло в бизнес из «м.н.с./с.н.с.» и почти обязательного потом (или притом) комсомола и в какой-то момент осознало себя тем самым «третьим сословием», о котором нахально заявил герой «Комерса» программе «Взгляд».

Кстати, это безусловно символическая, в том числе и фактом своей случайности, встреча, вдобавок в символическом месте. Ну смотрите, на Пушкинской (место – символ конца 80-х) некий среднестатистический «комерс» в кожаной куртке и спортивном костюме (человек-символ конца 80-х) случайно оказывается участником стрит-тока программы «Взгляд» (TV – символа конца 80-х) и как бы между прочим заявляет, что именно он, представитель «третьего сословия», и есть спаситель России.

Понятно, что ни о каких символах Сергей Ильин не помышлял, писал, как было. Но подлинные символы всегда только так и складываются. Случайно.

Так вот, для простоты и удобства это самое «третье сословие» окрестило себя «комерсами».

И сложилось поколение. Новое. И речь здесь не столько о возрасте, сколько о мировоззрении, ментальности, идеологии, если хотите.

И построило-таки новую Россию.

Как построило, какой ценой – вопрос отдельный, и не здесь рассуждать об этом. Сергей Ильин не подводит итогов, он просто рассказывает – как было.

А было именно так.

Потому – у «сорокалетних» (и далее) ностальгически замирают сердца.

Но читать «Комерса» нужно не только им. Вернее – нам, которые из «комерсов» вышли, потому читаем как собственные дневники, забытые на антресолях какой-то очередной съемной квартиры.

Тем, кто в эпоху «комерсов» и «мерсов» только появился на свет, а может, еще и не появился, вероятно – еще нужнее.

Чтобы понять, как и почему все сложилось в сегодняшней России именно так, а ни разу не иначе.

И последнее.

Сергей Ильин – в каком-то смысле «комерс» уникальный.

И даже не потому, что выжил, – большая часть этой дерзкой, авантюрной, одновременно и романтической, и циничной популяции канула в Лету, бесследно растворившись в исторической туманности, имя которой – «лихие 90-е».

Не потому, что не пошел с теми, кто из «комерсов» плавно трансформировался в «российских предпринимателей».

Он удивительным образом оказался надо всеми. Свой среди своих, но не растворившийся в свойстве полностью и безвозвратно.

Freelancer – ничего не забывший и не растерявший.

Он не обижен тем временем, не зол на него, не порицает, но и не умиляется, не воспевает и, кажется, даже не ностальгирует.

Повествует.

Слегка отстраненно и иронично, временами с грустью, временами – откровенно потешаясь.

Честно и занимательно.

Марина Юденич

Карьера инженера-экономиста мне не понравилась сразу. Еще и в бабьем коллективе: до сих пор не переношу. Сплетни, дрязги, примеривание тряпок… А если ты еще только-только после универа… Дедовщина – штука неприятная, но бабовщина, как выяснилось, куда страшнее.

Через год все изменилось: выбрали секретарем комсомольской организации. Как это тогда бывало, ни с того ни с сего. Спасибо тому же Перову: большой любитель интриг и приколов, он уговорил меня попробовать.

– Перестройка, новое мышление! – убеждал он меня. – Выберут как миленького. Главное – правильно агитировать.

И ведь выбрали.

За год комсомольская организация была успешно развалена. Никакого злого умысла – комсомол распадался по всей стране.

Но всюду свои плюсы: обзавелся связями в Свердловском райкоме ВЛКСМ. Тамошний инструктор, мой новый приятель Саша Костенко, оказался при делах, когда организовывались первые комсомольские бизнесы. Замечу, вполне серьезные: при соседнем Фрунзенском райкоме начинал свои дела Ходорковский.

У Костенко контора была менее интересная: художественно-оформительская деятельность. Теоретически – крупные госзаказы, на деле – артель художников с аэрографами. Пришлось постоять, поторговать картинками на Арбате, на Невском – кстати, полезная школа. Хотя делать это лучше в более молодом возрасте, не в двадцать пять. Но год проработал: благо, что денег в сравнении с «Гипрогором» стало больше минимум втрое.

Потом – собственный бизнес с однокурсником. Тоже связанный с художниками, а заодно и с музыкантами. Сказать сейчас кому, что участниками организованного нами концерта в ДК «Правда» были Тальков и Моисеев, причем выступали подряд, – все равно ведь никто не поверит. Еще и первое официальное сборище общества «Память» во Дворце молодежи провели, по халатности. С учетом моего еврейского происхождения – смешно вдвойне.

Так или иначе, видных галерейщиков и музыкальных продюсеров из нас не получилось. Еще через полтора года я вернулся к Костенко. Он успел постоять у истоков «Инкомбанка», а теперь пытался крутить дела в структуре банка «Фили», где формально занимал пост председателя ревизионной комиссии. Вроде бы трамплин вполне недурной, но вскоре я опять заскучал.

Возвращение к Костенко имело плюсы и минусы. Один из главных минусов – почти ежедневно приезжая в офис на Студенческой, занимался я натурально не пойми чем. Саша постоянно объяснял, что вот-вот запустятся новые проекты, будет много работы и денег. Структуры и впрямь плодились, как грибы после дождя – но зарплата все равно оставалась небольшой. Не то, чтобы маленькой – а именно что небольшой, не разгуляешься. Сотрудник крупной даже негосударственной компании имел в позднесоветские годы доход куда меньший, чем «вольный стрелок» уровня ниже среднего. Вот и приходилось гонять чаи, слушать умные разговоры начальства и пытаться понять – а чем я, собственно говоря, занимаюсь? Если пользоваться современным языком, такой бесконечный стартап, продолжавшийся, за все-про все, уже не первый год.

Именно при открытии очередной конторы в рамках всего этого спрута я и познакомился со своим будущим компаньоном. Макс был моложе меня на год и недавно окончил медицинский институт, за что и получил кличку Доктор. По специальности, впрочем, он успел проработать только пару месяцев – после чего сразу ударился в бизнес. Первое впечатление новый знакомый оставил самое благоприятное: веселый здоровяк, по общей стилистике что-то вроде типажа Пореченкова в роли «агента национальной безопасности».

Ну, кроме отношения к спецслужбам. Даже наоборот: спустя полгода мне стоило больших усилий объяснить специальному человеку Сергею Сергеевичу, что «мой брат Максим», к сожалению, на полгода уехал в Казахстан, а потому, увы, не сможет воспользоваться столь любезным предложением о трудоустройстве. Номер телефона был записан на странном, похожем на повестку письме, пришедшем на домашний адрес Макса. Надо отдать должное чутью Доктора: он мгновенно прибился на измену и сразу изложил мне «казахстанскую» легенду. Все правильно – на прямой вопрос «а что за место работы?» Сергей Сергеевич ответил кратко: «КГБ».