Кабаре Действующие лица
Надсмотрщик
Ленин
Гитлер
Бетховен
Эйнштейн
Действие происходит в античном театре.
Надсмотрщик (сидит за столиком как режиссер). Так. Как всем нам тут уже известно, пьесы Шекспира написала одна графиня, кличка "Голубка". Ну и Бог с ней. Играем наш мужской вариант. Начинаем. Где у меня Ромео, где Джульетта?
Гитлер. Я… Джульетта.
Надсмотрщик. Был же Бетховен.
Гитлер. Он же не слышит ни кляпа. Глухой.
Надсмотрщик. Бетховен!
Ленин толкает Бетховена.
Бетховен. Я! (Вдевает слуховой аппарат.)
Надсмотрщик. Ты Джульетта.
Бетховен. Я лес. Нет, я луна.
Надсмотрщик. А кто Гитлера назначил?
Гитлер. Вы сами вчера.
Надсмотрщик (читает список). Ничего подобного.
Ленин. Было, было.
Надсмотрщик. Я пока не с ума соскочил. Гитлер не может быть Джульеттой.
Гитлер (складывая ручки, женским голосом). Могу! Ромео! Поди сюда!
Надсмотрщик. Ромео… Ромео у нас Эйнштейн. А ты, Гитлер… Ты будешь у нас кормилицей. Так. Джульетта Бетховен. Так. Репетируем с цифры пять, Джульетта с кормилицей.
Бетховен (беспокойно). Что он сказал?
Ленин. Джульетта с кормилицей.
Бетховен. А роль?
Л е н и н. А ты не выучил?
Бетховен. Ась?
Ленин. Глухой, что ли? Как глухой оборотень сидит.
Надсмотрщик. С пятой цифры.
Бетховен. А.
Гитлер. Что-то я, Джульетта, беспокоюсь.
Бетховен. А что?
Гитлер. Мне не нравится твое состояние.
Бетховен. А что?
Гитлер. Я сдаю в стирку твои простыни…
Бетховен. И что?
Гитлер. И уже два месяца они чистые.
Бетховен. Ну и что?
Гитлер. Я не поверю ни за что, что ты стала такая аккуратная девица.
Бетховен (беспокойно). И что дальше?
Гитлер. Раньше одну неделю в месяц я меняла тебе простыни каждый день.
Бетховен. А в чем дело?
Гитлер. Я знаю тебя, ты сильная по своей натуре, у тебя происходят обильные месячные, ты вся заливаешься по ночам…
Бетховен. И что теперь?
Гитлер. А теперь уже два месяца все чисто.
Бетховен. И что из этого?
Гитлер. Надо выйти замуж как можно скорее, сегодня или завтра.
Бетховен. Зачем?
Гитлер. Семимесячные, видишь ли, рождаются крепкие, но уже шестимесячные… шестимесячные выживают плохо, это может вызвать ажиотаж, если шестимесячный родится четыре кило весом. Надо выйти замуж сегодня.
Бетховен (искренне). Почему это?
Гитлер. Тогда хотя бы твой ребенок родится через семь месяцев.
Бетховен. Кто сказал?
Гитлер. Господи, она совершенно невинна! Ничего не понимает, что с ней.
Бетховен (угрюмо). Что бормочет, не знает. (Трясет слуховой аппарат.) Але.
Гитлер. Так. Сегодня бал, сегодня приведешь прямо сюда отца этого ребенка.
Бетховен. Я слушаю, але. Я не могу отца ребенка привести сюда, але.
Гитлер. Могла с ним переспать, теперь выйди за него.
Бетховен. Нет.
Гитлер. Ну не упрямься.
Б е т х о в е н. Я не могу, але.
Гитлер. Ну почему?
Бетховен. Нас никто не обвенчает.
Гитлер. Я договорюсь с братом Лоренцо, по-моему, я с ним спала.
Бетховен. Нет! Нет, але.
Гитлер. Ав чем дело, але?
Бетховен. Так. (Смотрит в сторону, бьет носком об пол. Стесняется.)
Г и т л е р. А кто он? Кто отец?
Бетховен. А?
Гитлер. Але!
Бетховен. Отца не выдам, але.
Гитлер. Повторите, плохо слышно. Перезвоните.
Бетховен. Как слышите, прием. Я Ромашка!
Гитлер. Ромашка, вас слышу хорошо. Диктую по буквам, к-т-о о-т-е-ц! Ольга Тимур Еремей Цецилия кто?
Бетховен. Отец?
Гитлер. Константин Тимур Огульберды! Кто!
Бетховен. В. И. Ленин. Вася Ира Ленин.
Ленин. Нет.
Гитлер. Так… Я же с тебя глаз не спускала с тех пор, как ты начала путаться с братом… Это что, от него?
Ленин. Если он про вчерашнее, то я просто потрепал его по руке.
Гитлер. Это будет у тебя племянник от брата?
Бетховен. Нет. (Пинает носком пол. Стесняется.)
Гитлер. А кто?
Бетховен. Я ничего и никогда тебе про отца не скажу. Запомни. Ничего про отца, про папу ни слова.
Гитлер (ахает). Ах он сволочь! Мало что он спит со своими сыновьями, теперь и на дочь перешел! Так… Ничего себе: ты родишь от отца, тебе это будет брат, а ему внук, и сам себе этот ребенок будет дядя! Сам себе дядя.
Ленин. Но не от меня дядя.
Надсмотрщик (просыпаясь). Пятая цифра!
Бетховен. Оставь меня, кормилица, ты дура.
Гитлер. Меня несчастной сделал, а жену толкает вообще на пакости какие…
Ах мы пропащие, але, а вообще
Какой хороший человек твой папа,
Когда он вне семьи или, але,
Когда он спит зубами к стенке.
Бетховен. Я папку люблю.
Гитлер (горячо). Его все любят, окромя Монтекки. Слушай, а за кого тебе выйти-то? Все кругом ходят обрученные с семи лет! А твой жених такая гадость!
Бетховен. Фу. Потный, жирный, от него пахнет рыбой. Засыпает сразу, и храпеть, храпеть!
Гитлер. Ая и не подумала. Придется тебе за него выходить. Он у тебя часто бывает?
Бетховен. Каждый день как на дежурство. Но я его не хочу.
Гитлер. Уж придется. Может быть, это его ребенок.
Бетховен. Нет, я что, дурочка! Я ему не разрешаю. Обходится сам. Противный!..
Гитлер. Ну мало ли… Припишешь… Он не понимает, небось.
Бетховен. Я его больше не хочу, слышишь? Найди мне кого-нибудь.
Гитлер. Ну все, вот звуки музыки, начинается бал. Переоденься во все белое, я тебе сейчас кого-нибудь приведу.
Надсмотрщик (просыпаясь). Так. Где у нас Луна? Ленин, ты Луна?
Ленин. Я Луна. (Сворачивает рот на сторону.)
Надсмотрщик (зевая). Кто у нас Ромео? Эйнштейн!
Эйнштейн. Я. (Вытаскивает скрипку.)
Надсмотрщик. А вот этого не надо. Ты что, начнешь играть на скрипке, вас с Джульеттой сразу застукают. Танцуй пока на балу с кормилицей. Гитлер! Танцуешь с Эйнштейном. Ромео танцует с кормилицей. Джульетта вся в белом!
Гитлер и Кормилица танцуют, Бетховен тем временем переодевается во все белое, т. е. остается в кальсонах и майке. Эйнштейн с Гитлером танцуют "Кумпарситу" с резкими поворотами головы. Гитлер прячет скрипку за кулисами.
Гитлер (прижимая Эйнштейна). Такой молоденький! Первоходка, небось?
Эйнштейн (хрипло). Ты ошибаешься, тетка! Мне далеко уже не четырнадцать!
Гитлер. Пойдем ко мне?
Эйнштейн. А если меня с тобой увидят?
Гитлер. Ну и увидят, але. А я тебя зато познакомлю с Джульеттой.
Идут к Бетховену.
Бетховен. Ох! (Стоит в подштанниках, дрожа.) Гитлер. Джульетта, ты так хотела познакомиться с Ромео! Бетховен. Ох. Эйнштейн. Это… Джульетта? Г и т л е р. А кто же еще?
Эйнштейн. Я ее себе представлял не такой.
Гитлер. Что, оказалась много лучше?
Эйнштейн. Ой, я скрипку позабыл. Щас вернусь. (Поворачивается уходить.)
Гитлер. Ты, еврейская морда! Стой здесь. Скрипка вам двоим ни к чеМу сейчас.
Эйнштейн. Я больше ни секунды здесь не останусь, меня давно звали в Америку!
Гитлер. А в Освенцим не хо? А по ха не хо?
Эйнштейн. Ты дикая, некультурная женщина, я не желаю иметь с вами ничего общего, ты настоящий Гитлер в юбке!
Гитлер. Я ща приду. (Выходит крадучись.)
Бетховен. Вы что, играете на скрипке?
Эйнштейн. Да, с семи лет. Я еще не умел говорить, думали, что идиот, и решили хотя бы научить меня играть на скрипке, мало ли, можно на улице заработать… Что еще возьмешь с идиота.
Бетховен (загораясь). А меня, знаешь, учил играть… знаешь такого Сальери? Композитора такого?
Эйнштейн (осторожно). В седьмом бараке?
Бетховен (туманно). Нет, он не здесь.
