С некоторых пор «Итро» стало моим прозвищем, кличкой моей.
Так зовут меня наши ребятки в йешиве «Диаспора», обратившиеся недавно к вере, к Торе, одним словом - раскаявшиеся.
Ребятки эти один к одному: бывшие наркоманы, гиганты панка и хиппи, с серьгами в ушах и ноздрях; бывшие приверженцы индийских гуру, тибетских далай-лам, леваки-коммунисты, давшие дёру из Аргентины и Уругвая, недавние обитатели израильских тюрем, блатари, насильники, медвежатники. Есть, как вы понимаете, и косячок наших, бывших советских: непромокаемый алкаш Семка, два художника, три инженера и я, Феликс Болотный – Итро. Семка наш по сей день, чуть ли не каждый вечер выходит со шляпой на площадь Субботы и клянчит у прохожих милостыню на коньячок.
Отрастили мы бороды, пейсы и пустились в плавание по необъятному морю Торы. Молимся, чтим субботы меняемся, братцы, меняемся!
Если будете гулять по кварталу пророка Самуила или спускаться из Бухарского квартала, загляните в нашу йешиву. Не бойтесь, все эти «бывшие», как котята нынче. Только рады вам будем, авось, и
вы к нам примкнете?
Сижу я обычно у окна, что выходит на футбольное поле «матнаса». С утра и до вечера. Здесь-то вы меня и найдете. Обложусь книгами и учу Писание, учу и качаюсь, пощипывая бороденку.
В зале нашем стоит густой гуд, все вразнобой бормочут, качаются в черных широкополых шляпах, а те, кто из Штатов в извозчичьих галутных картузах.
Вы спросите, почему воздух у нас такой спертый? Почему не откроем окон? Да пробовали уже много раз не помогает! Уж больно вонь у нас застарелая, неистребимая это тела и души наши источают вонь прошлых грехов. И ничего тут не поделаешь: воняем, братцы, воняем.
Упорство и силу дает нам отлично всем известная фраза: «Там, где стоит раскаявшийся, даже праведник не может стоять!». А это значит, что наше внезапное прозрение так приблизило нас к Б-гу куда уж праведнику! Вы мне сразу возразите: не обольщайся, Итро! Рядом с вами праведник не устоит – уж слишком вы воняете!
Спорить не стану. Воля ваша, думайте, как угодно.
Зал, где мы занимаемся, залит неоновым светом. Тысячи книг, фолиантов – Мишна, Агада, Кабала, Тания, - вся еврейская мудрость со дня сотворения мира. Возле восточной стены зала, за бархатным, расшитым золотом занавесом, стоит «арон-кодеш» - шкафчик со свитками Торы. Вы спросите: могу ли я по свиткам читать? Могу ли вести общественную молитву? Да, могу, научился!
Вообще-то мой конек египетское рабство. Тут я подкован серьезно, основательно. И еще Храм. Камни Первого Храма. В этих вопросах я дока, авторитет.
И что же ты знаешь о рабстве? Что ты знаешь такого, чего бы не знали мы?
О! Уйму вещей. Знаю, например, библейскую сплетню: знаменитый в древнем мире Валаам спал со своей ослицей. Еще могу рассказать, с чего началось наше рабство, каким образом фараон исхитрился закабалить наших гордых, независимых предков.
Однажды вышел фараон на работу, объявленную по всей стране всенародной. Вышел с народом раз, вышел два. А в третий почему-то не пришел. Но весь народ, евреев в том числе, работать заставляли. И раз от разу ожесточенней. Так наше рабство и началось. Точно как на первых коммунистических субботниках с Лениным, поднявшим бревно. А посоветовали фараону так поступить его придворные советники: Валаам, Итро и Ийов - три мудреца, три волхва. Каждому из них Г-сподь впоследствии воздал по мере их дел в отношении избранного народа.
Итро, правда, вскоре раскаялся, отрекся от язычества, поверил в Б-га единого. Дочь его, Ципора, вышла замуж за Моисея. Похоронен Итро в окрестностях Тивериадского озера, среди скал, в трехэтажном дворце-усыпальнице. По сей день Итро почитаем друзами, как Моисей евреями.
Валаам же был убит в войне с Моавом. Это он посоветовал фараону бросать в Нил еврейских младенцев. Он же был нанят царем моавитян, Балаком, проклясть сынов Израиля. А после, когда это не состоялось, совращать мужчин и воинов наших базарными блудницами. Это вы знаете, это известно каждому!
А вот Ийов... Про Ийова даже такой образованный человек, как Илья Эренбург, не знал. Помню, читал я однажды Илью Эренбурга. Он рассуждал философски: что это за Б-г у евреев? Поспорил с сатаной, а жертвой несчастной у них человек вышел? Но если бы грамотный еврей Эренбург не поленился, зашел бы в нашу йешиву, я бы про Ийова ему такое порассказал, вмиг бы отказался от своего подзащитного. Ибо
все воздается у Г-спода. Был этот Ийов ни вашим, ни нашим, когда состоял в «еврейском комитете» при фараоне, поэтому лишился всего, что нажил, семьи, богатства, почестей, и гнил заживо. Сам сатана воевал против него, обратившись то бурей, то зверем хищным, то кочевниками воинственными.
«А что Храм?» - не терпится вам спросить.
Храм-то? О, из-за Храма я и попал в йешиву.
Только давайте условимся, все по порядку!
Когда Соломон решил приступить к строительству Храма, попросил он фараона прислать ему мастеров и зодчих. А фараон приходился ему тестем. Созвал фараон магов, кудесников, астрологов и сказал: «Укажите мне мастеров и строителей, которым судьбою назначено умереть в этом году. Их-то и пошлем к иудеям!». Мудрецы, как полагается, все исполнили. Когда же мастера явились в Иерусалим, то Соломон, мудрейший из мудрых, наделенный Б-жественной прозорливостью, сразу все понял. Он дал каждому из мастеров по савану и отправил назад с письмом: «Папочка, дорогой, если у тебя нет саванов, то получай их вместе с твоими мертвецами».
Храм, как известно, строился сорок лет. Никто на его работах не умер, не заболел, не надорвался. За сорок лет у рабочих не сломались ни заступ, ни топор, ни лопата. Зато возмущались на небе: почему породнился царь с заклятым врагом Израиля: взял в жены дочь фараона? И, поскольку за все воздается, слетел к морю архангел Гавриил, опустил в море тростинку и извлек сушу. На месте этом был основан впоследствии город Рим.
Проклятый Рим, скажете вы. Проклятая империя! Разрушили нам государство, рассеяли нас по миру. По сей день все никак не соберемся!
Все это так, все это верно. Но мы-то живы, а их давно и в помине нет! Столько империй, столько народов исчезли с лица земли! А мы, евреи, полны свежих сил, готовы начать все сначала. Ибо Израиль небесный существует вечно, и мы с ним связаны нерасторжимо.
Кабала говорит, что корни всего земного на небе. Если что-нибудь исчезает там, то исчезает и здесь.
Израиль небесный никогда не был разрушен. Где бы мы ни жили, где бы ни встретили смерть, наши души всегда возвращались на родину небесную. Поэтому каждый еврей за эти две тысячи лет, родившись на земле, чувствовал себя так, как будто только сейчас ушел в изгнание. В этом и заключается тайна.
Теперь подошло время рассказать о себе. Мастер спорта по боксу, бывший чемпион Средней Азии и Казахстана, выпускник физкультурного института, и вдруг йешиботник Итро, с бородой и пейсами?
Больше всех возмущается Жанка, моя жена:
- Выходила, говорит, замуж за одного человека, а живу с другим! Сей пункт, под названием «йешива», я что-то никак не припомню в нашем брачном контракте!
Еще ни один еврей, каким бы гениальным и выдающимся он ни был, приехав в Израиль, не завоевывал его сразу. Как это бывает, скажем, в Париже или Нью-Йорке.
Ошалелость и потрясение вот, пожалуй, первые впечатления, которые остаются на долгие годы.
Никогда не забуду свои первые часы и дни в Израиле, что творилось у меня в душе. Голубой нежный рассвет, на одинокой пальме щебечет ранняя птица, все мое семейство валяется на траве: Сонечка, Жанка, я с сумками, чемоданами. А рядом, в двух шагах, плещется Средиземное море. Солдатский дом отдыха ульпан «Нофеш хаялим» мы только что выгрузились.
Как постичь это чудо? Еще вчера мы были в Москве, закованной в гололедицу, прятались от пурги. Непостижимо! Неужели вырвались из когтей сатаны? Смотрю на наши сваленные под пальмой пальто, шарфы, шапки-ушанки. Г-споди, да мы же в Израиле! В памяти всплывают слова пророка:
«И будет, когда вернетесь, как зачарованные, как во сне!».
Там, наверху, шумел город. А здесь раскинулись виноградники, банановые плантации, апельсиновые рощи. Прелестные домики под черепичными крышами. Стриженные, изумрудные полянки, брызгалки на цветочных клумбах. Пахло морем и водорослями.
Впервые в жизни я никуда не спешил, никуда не рвался. Великий покой поселился во мне. Я был, наконец, там, где хотел жить всегда, жить просторно и вечно.
Подумать только, кому я раньше завидовал? Русскому пьянице, последнему забулдыге!
...Однажды шли по Петербургу известный еврейский богач Высоцкий и жандарм. И видят спит в канаве пьяница. «Какой позор, безобразие! - возмутился еврей Высоцкий. - Уберите его немедленно!».
А жандарм ухмыльнулся и отвечает с ехидцей:
