Сергей Галихин - Аленький цветочек

Электричка выдохнула и открыла двери. Пассажиры высыпали на платформу, кто бегом, кто быстрым шагом направились к автобусу. Оказавшись на платформе, Саша отошел к заборчику и, сняв с плеча сумку, поставил ее на скамейку. Ему незачем было спешить на автобус, до дачного поселка рукой подать.

Саше было двадцать два года. Он был из тех кого принято называть "обычный нормальный человек". Высокий, худощавый, со слегка оттопыренными ушами, носил очки. Каждую весну, в конце марта, он как и множество его сверстников начинал тягать штангу, но к июлю как и другие бросал эту затею, — зачатки форм уже появились, но было ясно что фигуры Аполлона не достичь.

Из первого вагона вышел машинист и не спеша пошел в диспетчерскую.

Когда толчея на платформе спала, Саша закинул сумку на плечо и неторопясь пошел к краю платформы. Спустившись по лестнице, он неспешно прошел по окраине небольшого городка, вышел из него и через километр свернул в лес на узкую бетонку. В канавах, в лесу под кустарниками еще лежал снег. Весна уже пришла, но заявлять о себе в полный голос она в этом году, казалось, не спешила.

Последний раз по этой бетонной дорожке Саша шел шесть месяцев назад, когда они с отцом четвертого ноября ездили закрывать ставни. Была в их семье такая традиция, в первую субботу ноября, в любую погоду ездить на дачу и закрывать ставни. Со стороны это выглядело как примитивный ритуал закрытия дачного сезона и мама называла мужа с сыном "язычниками". Но они все равно продолжали ездить на дачу в первую субботу ноября и перед тем как закрыть ставни жгли последний костер…

А вот и старая береза. Всякий раз, когда Саша вспоминал дачу, в его видениях прежде всего появлялся не маленький двухэтажный домик, который они с отцом построили своими руками, не прекрасный сад в котором мама любила проводить все выходные, не река с песчаным пляжем… Прежде всего вспоминалась эта полузасохшая береза. Старый, толстый, кривой ствол посреди поляны, чуть вдалеке от дороги. А внизу высокая трава. И была в ней своя поэзия. Шевелюра зеленой листвы нависала над костлявыми руками сухих веток. И невозможно их было представить отдельно друг от друга, как не может быть жизни отдельно от смерти.

Через сорок минут Саша вошел в дачный поселок "Колокольчик", а еще через пять подходил к своей калитке. У соседей напротив громко играла музыка. Молодые люди, некоторые из которых раньше учились с Сашей в одной школе, а кое-кто даже жил с ним в одном дворе, на майские праздники всегда собирались на шашлыки в саду у Нади. Надин отец, владелец двух супермаркетов, приветствовал идею пикника и оказывал друзьям дочери спонсорскую помощь в виде десяти килограммов баранины.

Еще со школы Саша как-то не вписался в эту компанию. Может быть потому что у него не было тяги к престижным профессиям и планов о головокружительной карьере, — Саша учился на третьем курсе пединститута, по окончании которого должен был стать учителем географии, — а может еще по какой причине.

Проходя мимо соседской дачи, Саша повернул голову налево, бросил короткий взгляд на шумную компанию и вошел в свою калитку.

— А вот и Сашка приехал, — сказал отец. — Привет сын.

— Привет, родственники.

— Здравствуй сынок, — сказала мама. — Как добрался?

— Нормально, — ответил Саша, снимая с плеча сумку.

— Есть хочешь?

— Попозже.

— Калитку видел? — спросил отец.

— Да. Петля отвалилась.

— Переодевайся и дерзай.

Через пять минут Саша вышел из дома в старых джинсах, застиранной клетчатой рубахе, с деревянным ящичком полным инструментами.

А в саду дома напротив вспомнили, что в суматохе забыли купить хлеб.

Сначала искали виноватого, по очереди перекладывая вину друг на друга, когда поняли что дважды прошли по кругу, бросали жребий. В конце концов пришли к выводу что отсутствие хлеба в доме вина хозяйки, а не гостей. Юрий Иванович, статный широкоплечий мужчина сорока шести лет, стоял на балконе и, наслаждаясь кубинской сигарой, с интересом наблюдал за разрешением неожиданной проблемы.

Надя окрестила друзей беспомощными иждивенцами и махнула рукой Жене.

— Давай ключи, я сама поеду.

— Юрий Иванович, Надя просит пустить ее за руль, — сказал Женя посмотрев на балкон. — У нее есть права?

— Права то у нее есть, только за руль я бы не рискнул ее пускать.

— Не слушай его, — сказала Надя, — я умею водить машину. Просто он боится, что мне понравится водить машину и однажды я попрошу ключи от "Мерседеса".

— Хе-хе… — искренне усмехнулся Юрий Иванович. — Попросить-то ключи ты можешь, а вот получить… Жень, машина твоя и если тебе ее не жалко… можешь рискнуть.

— Посмотри на меня, — властно сказала Надя своему другу.

— Смотрю.

— Давай ключи.

Изображая лунатика Женя протянул ключи от машины. Надя взяла их и машина тут же пискнула сигнализацией.

— Разве можно ей отказать… — пожал плечами Женя и сел на пассажирское сиденье.

Юрий Иванович первый раз пустил дочь за руль в четырнадцать лет. В шестнадцать она уже ловко водила папин авто, но покупать машину дочери он все же не спешил. Может быть потому, что она об этом еще не просила.

Надя завела машину и включила заднюю передачу. Красный "Шевроле-Корвет" мягко тронулся с места и выехал из ворот на узкую бетонку. Саша, сидевший у калитки, поневоле отвлекся от своей работы и проводил машину взглядом. Переключая скорость Надя улыбнулась, сказала Саше "привет" и не дожидаясь ответа надавила на педаль акселератора. В ответ Саша лишь успел кивнуть головой. За забором послышались приглушенные смешки, но их тут же заглушила громкая музыка. Саша сделал вид, что ничего не слышал и вернулся к работе. Он не испытывал к этой компании ни призрения, ни зависти. У них была своя жизнь, у него своя. Ни больше — ни меньше.

Через полчаса Саша закончил возиться с калиткой, собрал инструмент в деревянный ящик и пошел помогать отцу менять рубероид на крыше сарая, а мама пошла к соседке.

— Что-то они рано в этом году приехали, — сказал отец, принимая из рук сына банку с гвоздями.

— Почему рано? — спросил Саша. — Первые числа мая. Весна в этом году просто поздняя. Снег не везде еще стаял, вот тебе и показалось.

— И лето, говорят, будет холодным и дождливым. Поторопилась мать с клубникой. Листья как будто чернеют, подмерзла наверное.

— Я видел, чуть-чуть есть. Это не страшно. Они отвалятся, а новые вырастут.

После ремонта сарая отец занялся рамами на втором этаже, мама все еще была у соседки, а Саша принялся за садовый инструмент. Он выволок из сарая топоры, пилы, мотыги, высыпал на стол стамески и отвертки, и внимательно осмотрел все хозяйство. Кое-что нужно было подточить, кое-где подтянуть крепление, подремонтировать ручки. Между тем за забором дома напротив что-то происходило. Музыка уже не гремела, ее сменила странная суета у крыльца и у калитки.

Саша сидел на ступенях дома и трехгранным напильником подтачивал зубья ножовки, когда вернулась мать. Он лишь на секунду поднял глаза и поэтому не заметил ее изменившегося лица.

— Чего шумят? — ширкая напильником спросил Саша.

— Надя на машине разбилась.

Саша оторвался от ножовки и посмотрел на мать. Ему показалось, что он не правильно ее понял, но через секунду его сомнения улетучились. Саша не знал почему, но он вдруг испугался.

— Насмерть?

— Говорят что нет, но когда в больницу отвозили была без сознания.

— А второй?

— Что второй?

— Второй человек… как его… ну здоровый такой, в конце улицы живет…

— Скрябин?

— Да-да. Они вместе уезжали, на его машине.

— Не знаю, не слышала. Вера Васильевна сказала, что Надя разбилась, а про второго ничего не говорила.

— Так за рулем Надя была? — спросил Саша.

— Надя, — ответила мать. — Трактор бревна вез на лесопилку, трос лопнул и одно бревно с прицепа соскочило. Надя руль влево вывернула, а там как раз навстречу автобус ехал. Удар, говорят, был страшный. Хорошо, что за ними самосвал ехал. Надю сразу в больницу отвезли.

— Повезли или довезли? — уточнил Саша.

— Довезли. Сказали Юрий Иванович уже машину из Склифосовского вызвал… неужели сюда приедет?

— С его деньгами куда хочешь приедет.

— Вот тебе и деньги, — вздохнула мама. — Докатались.

— Перестань, мать. Случай. Ему все равно с деньгами ты или нет.

Дверь открылась и на крыльцо вышел отец, с кружкой чая в руках.

— Что там за возня на улице?