Лариса Неделяева - Медленно схожу с ума

Я люблю, когда люди смеются. Мне нравится людей смешить. Подчас ради красного словца я не только мать-отца не жалею, но и себя. Только бы увидеть улыбку на твоем серьезном лице… Ладно, пусть снисходительную… Ладно, пусть даже презрительную такую полуулыбочку… Ты ведь всегда умней.

Но, как большинство клоунов, я в жизни ужасная зануда. По правилам я должна это героически скрывать, это должно быть тайной. Но я не люблю правила, вот в чем дело… Когда я пытаюсь жить и работать по правилам, меня ненадолго хватает, понимаешь? Я начинаю задыхаться — прямо как астматик. Я чахну. Умираю. И тогда приходит понимание, что жить я все-таки люблю еще больше, чем смотреть, как люди смеются…

Мне тебя так не хватает. Ты мне так нужен… Не для того, чтобы научить меня, как надо правильно жить и работать — ты мне нужен просто для того, чтобы жить. А уж КАК — это дело десятое. Не настолько важное, чтобы отнимать у тебя время. Я не уверена, что мне нужна твоя любовь (или — признание, или — восхищение, или — уважение). Поэтому я не старалась писать так, чтобы вызвать все эти замечательные чувства. Даже твоей равнодушной тени мне страшно не хватало, когда я сходила по тебе с ума. Пусть бы ты меня ругал, не любил, всячески обижал — лишь бы ты был.

Должна сказать… Должна сказать, что я тебя, скорее всего, не люблю. Я вообще в любви мало чего понимаю. И с каждым годом все больше сомневаюсь, способна ли я любить, как об этом в книгах… Скорее нет. Только когда я совсем, совсем задыхаюсь и паникую, как зверек в сетях, что я точно, точно умру — тогда, действительно, мне кажется, что да, я тебя люблю… Но это очень редко — не такая уж я доходяга. Не такая уж паникерша.

Не знаю как быстро ты читаешь, но думаю, за час управишься. Один час твоей правильной жизни… Это очень много для такого человека, как я. И, надеюсь, очень мало для такого человека, как ты.

У тебя записная книжка есть? У меня тоже. В ней номеров пятьдесят, не меньше. И все-таки позвонить было некому, когда однажды ночью кофейная чашка выпала у меня из рук и я завыла, как натуральный придурок…

20 июня 1976 г. Ярославль, Брагино

Здравствуйте!

Вот, решила воспользоваться адресом — здесь в деревне так одиноко. Взяла почитать две книжки: первый том Чехова и «Анну Каренину». Но читаю я быстро и уже за две недели всё это прочитала, а Чехова даже два раза, хотя старалась читать как можно медленнее. Но медленнее не получается. А книг у бабушки совсем нет. Я гуляю по берегу Волги и думаю, что через несколько лет я буду совсем уже взрослой, осталось всего три класса. Но это меня почему-то не радует… Только для вас я хочу поскорее вырасти, а так — я бы не спешила. Но пока я не вырасту, вам со мной конечно скучно. Вы так много знаете, у вас так много дома книжек — а я совсем ничего. Мне кажется, я все-таки от природы не очень умна (по сравнению с вами). Но нам ведь интересны люди, которые умнее нас со всех сторон и лучше. А вы и умнее, и красивее, конечно я думаю о вас. Здесь мальчишки такие дураки. Вы представляете, они уже курят и мой двоюродный брат вчера был в сосиску пьяный (!). А ему всего шестнадцать лет. Они катятся в пропасть и ничего не сделать.

Как жалко, что вам так много лет и вы конечно меня не дождетесь. Потому что, Мишенька, только не пугайтесь пожалуйста, я вас очень люблю и думаю, что лучше меня вы никогда никого не встретите. Но вы такой красивый и веселый, что конечно когда вы это поймете, будет уже слишком поздно. У вас уже будет жена и дети. Так ведь всегда.

Я лежу в траве, рядом растут такие огромные колокольчики, я думала это культурные, а бабушка говорит, что дикие. А похожи на культурные. В общем очень красивые. И я вспоминаю, как вы сказали, что ничего страшного, когда я вырасту, я стану очень красивой. Спасибо, но я не думаю, что будет так. И вообще это неважно. У нашей соседки очень красивый муж (только он уже спиваться начал и скоро красоты уже не будет), а она сама даже хуже меня (у нее ноги кривые, а у меня прямые). И много я такого видела, Так что не очень-то переживаю. Главное вы постарайтесь дождаться, когда я вырасту, это совсем недолго уже — и вы увидите, что никто вас так как я любить никогда не сможет! Я знаю, что я не очень культурная, но я постараюсь. Я сделала себе список книг. У соседки есть дочка, немного старше меня и неприятная такая, но у неё есть несколько книг и я взяла «Правила этикета» и учусь. Вы меня только дождитесь и сами увидите, вам не будет за меня стыдно! Но все-таки мне кажется, что ничего не выйдет, представляю сколько людей вас любит и меня за ними совсем не видать. И тогда я плачу и думаю что же это ждет меня впереди! Значит всю жизнь я буду наверное одна, совсем одна смотреть на вас издалека, а вы меня наверное даже не узнаете! Я ведь постарею и буду толстая. Ведь худые всегда вырастают и толстеют, а толстые наоборот.

Анну Каренину мне очень жалко — действительно, нельзя же нарочно мужа любить, и ничего не поделать. Её муж конечно очень жестокий, но его тоже мне жалко. Но я бы не бросилась, я бы договорилась с мужем, что мы делаем вид и пережила бы всё это, мне так кажется, вырастила сына и в старости ушла в монастырь. Или я стала бы писательницей, никто же и тогда не запрещал женщине книги писать, а Анна ведь была образованная, ей тем более легко. Я бы как-то жила. Или уехала бы в деревню и делала добро. Конечно я бы очень, очень плакала, но старалась бы не думать о прошлом и ждала что произойдет чудо. Или я с Вронским уехала бы куда-нибудь на край света, неужели на земле места не нашлось бы?

Я уже точно решила, что после школы стану киноактрисой. Я некрасивая, но мне кажется я очень талантливая и это перевесит недостатки. Я смотрю кино и вижу, как можно сделать лучше. Но я все же не на всю жизнь хочу играть, а только пока буду молодая. Я не люблю быть актрисой в старости. Жалко, что жизнь очень маленькая, а то бы я хотела еще поработать путешественником — везде побывать и делать заметки: что там едят, во что одеваются, какие у них дома, ну и так далее. Я бы хотела в старости поселиться в лесу в красивом доме и любоваться деревьями и писать про них стихи, но вы бы наверное не согласились жить в лесу, я заметила, что вы любите много людей вокруг. А мне бы хватило и вас — мне не надо много людей, когда рядом есть вы… Стихи у меня пока, честно говоря, получаются хуже, чем у Пушкина, но я же еще молодая, может они потом получатся лучше, чем сейчас. Но вот я написала, и это не самое плохое, хотя конечно не очень-то.

Другие стихи еще хуже, не смейтесь. Я выбрала самое хорошее. Если бы вы меня любили, я бы старалась быть красивой, а так мне лень для себя самой. Наверное вы перестанете меня уважать, я знаю, как женщины должны себя вести, они должны молчать и ждать. Но мне не нравятся эти правила, это очень искусственно и жестоко. Что нельзя первой говорить и надо притворяться всё время, чтобы тебя любили. Это ужасно. И, как говорит моя бабушка, «это придумал не бог». А вы верите в бога? А я еще не знаю, но лучше бы он был. Он как бы смотрит и хочется быть лучше. И никогда не бываешь совсем одна..

Ну вот… Простите, что письмо длинное. Но здесь совсем нечего делать и девчонки такие скучные и грубые, мне с ними трудно дружить. Вчера вся Волга была в нефти и купаться было нельзя из-за этого.

До свидания.

Жду ответа как соловей лета.

В ноябре 99-го я ждала почтовый перевод из Литвы. Я никогда не видела человека, выславшего деньги, и не совсем понимала, почему он это сделал…