Родион Белецкий
Николай не понимает
маленькая повесть
Николай начал сомневаться во всем на свете. Ему стало казаться, что каждое явление в жизни таит неприятный сюрприз. Николай покупал в магазине хлеб. Забирая сдачу, он заметил возле витрины бедно одетую старушку. Она жадно рассматривала пакеты с сушками и сухарями.
– Возьмите, – сказал Николай и протянул ей мелочь.
Старушка стала на весь магазин кричать, что ее оскорбили и обидели.
– Дожила, милостыню стали подавать!
Николай смутился и вышел из магазина. Деньги остались у старушки.
Жена Николая была на шестом месяце беременности. И Николая не устраивало отсутствие секса в семейной жизни. В один прекрасный момент он отправился к проститутке. Сначала он позвонил ей из дома, затем сделал звонок, стоя почти напротив подъезда, где проститутка жила.
– Ты очень быстро. Дай мне двадцать минут, – сказала проститутка.
Николай сходил купил бутылку шампанского, сел на лавочку в парке. Он боялся встретить знакомых, а хуже того – жену.
С темной лестничной площадки он шагнул в квартиру проститутки.
– Я закрываю? – спросила она.
– В смысле, – не понял Николай.
– Я дверь закрываю?
– Ну да.
– А то многие посмотрят на меня и сразу уходят.
– Нет, все нормально. – Николай почему-то смутился. – Ты отлично выглядишь.
– Они говорят: "О-о-о, да вы, девушка, совсем даже не девушка", – не унималась проститутка.
– А мне, наоборот, женщины в возрасте нравятся.
Проститутка стала запирать дверь. Прошли в комнату. Проститутке было за сорок, но выглядела она хорошо. Звали ее Марго. Поговорили, выпили шампанского, легли в постель.
После секса разговор стал откровеннее. Николай рассказал Марго о своих проблемах с женой.
– Ты сам во всем виноват, – сказала Марго.
– Ну, спасибо тебе, – ответил Николай.
Всегда не вовремя приходил друг Николая Петросянов. Он появлялся в квартире, бросался к телефону и принимался звонить. Телефонная книжка у него была, кажется, пятитомной. Содержание звонков было бессмысленным. Петросянов очень ласково осведомлялся, как дела у невидимого собеседника. После он спрашивал, нет ли у того телефона их общего приятеля. Потом Петросянов звонил их общему приятелю. У него он тоже выпытывал телефон очередного приятеля. Затем звонил очередному приятелю и просил телефон еще одного приятеля. Николай так и не мог понять, зачем Петросянов строит эту цепочку.
Петросянов приходил утром и занимал кресло в углу с телефоном и раскрытыми на коленях телефонными книжками. Постепенно он становился частью интерьера. Хозяева о нем забывали. А он ничего у них и не просил. Николая Петросянов не раздражал. Просто телефон постоянно был занят.
В жизни своей Николай несколько раз общался с очень известными, популярными людьми. При этом его всегда интересовало, действительно ли эти люди такие уж выдающиеся. То, что он смог понять, – они никакие не выдающиеся, а просто им повезло.
Николай сочинил стихотворение.
Поражен размером зада
Твоего, Шахерезада.
Супруге понравилось.
Странное дело: Николай не помнил, в какой момент это началось, но каждую ночь, когда он ложился спать, он вынужден был поворачиваться на бок. Дело в том, что, когда он лежал под одеялом на спине, ему всегда казалось, что кто-то может ударить его железной трубой по ребрам. Именно трубой. По тому самому месту, где начинается живот и заканчиваются ребра. Представляя себе этот удар, Николай немедленно поворачивался на правый бок, стараясь прикрыть незащищенное место.
Вместе со своим другом по фамилии Ситник Николай выпивал в одном кафе. Заведение закрывалось. Ситник и Николай заплатили по счету и собрались уходить. Но к ним подошла старшая официантка и с сильным украинским акцентом сказала:
– Это нехорошо. Девочки так старались, а вы им на чай ничего не оставили. Это нехорошо, – добавила она.
Ситник усмехнулся, задрал нос вверх и, не опуская носа, вытащил из бумажника купюру. Он бросил ее на стол.
– Хватит?
Старшая официантка ничего не ответила, взяла деньги и удалилась.
Николай спросил себя, смог бы он так быстро среагировать в этой напряженной ситуации. Подумал и решил, что не смог бы.
Еще будучи холостым, Николай понял, что все в его жизни складывается как-то не очень удачно, и пошел к священнику. К батюшке у него был ряд претензий. Вернее, не конкретно к нему, а к Тому, кому батюшка подчиняется. "Все плохо, – жаловался Николай, – хочу работу хорошую, и жену хорошую хочу тоже". А батюшка, улыбаясь, кивал и говорил, что все во власти Божией.
Николай решил, что его наверху услышали, и сразу стал действовать.
Тут же в церкви он приглядел одну прихожанку и подошел к ней после службы. Девушка оказалась гораздо меньше ростом, чем ему представлялось, когда он на нее смотрел во время литургии. Но так как Николай почти точно уже понимал, что это его будущая жена, он решил, что к маленькому росту можно привыкнуть. Звали девушку Настя.
Она легко согласилась погулять в одном из ближайших парков. На прогулке Николай устроил девушке настоящий допрос: хорошо ли она ведет хозяйство, хорошо ли готовит и умеет ли вязать? Девушка была, мягко говоря, сбита с толку. Она пыталась объяснить Николаю, что с ним что-то не так. Что, несмотря на то что она ходит в церковь, она нормальная девушка и за ней надо ухаживать. Но Николай был непробиваем. Он решил, что, уж если он напрямую обратился к Богу, человеческие отношения не имеют значения. В итоге с девушкой из церкви у Николая ничего не получилось. А с женой своей он познакомился на улице при весьма странных обстоятельствах.
Сколько себя помнил, Николай соперничал с Ситником. Он постоянно боролся с ним за пальму первенства. Хотя никакой пальмы не было. Они с Ситником были совсем разные. Внешне не похожи друг на друга.
Ситник был куда привлекательнее Николая. Девушки Ситника любили.
Николая тоже девушки любили, но все они были какие-то недоделанные.
Не то чтобы Николай, подогреваемый ревностью, делал Ситнику какие-то гадости – он просто постоянно чувствовал, что Ситник ему мешает. Как многим людям мешает существование Америки, хотя они в ней никогда не были.
Николай бежал к остановке троллейбуса, который вот-вот должен был отъехать. Путь его лежал мимо торговок зеленью, которые разложили пучки петрушки и укропа по обеим сторонам дороги. Пробегая мимо одной из них, он услышал, как та говорила соседке:
– Господи, почему жизнь – такая боль и мука?
Николай резко остановился. Двери троллейбуса, стоящего в пяти метрах от него, захлопнулись.
– Боль и мука… – повторила торговка зеленью.
/
Хоронили мать летом. Вокруг кладбища ставили бетонный забор. Все было перерыто. Автобус не смог проехать. Гроб несли на руках. Могилы теснились одна к другой – плита к плите. В высокой траве еле отыскали место, куда следовало опустить покойницу. Перед поездкой на кладбище Николай купил черные солнечные очки, надел их, да так и не снимал. Гроб забросали землей. Возле невысокого холмика тетя Николая соорудила поминальный стол. Положила скатерть на чье-то надгробие, поставила водку, открыла баночки с салатами. Отец Николая был сильно пьян. Растрепанные волосы и красные глаза. Он не в силах был стоять на месте. Шатался среди могил, то и дело спотыкаясь.
– Хорошая была женщина, – сказала тетя и выпила свой стакан до дна.
Отец подошел к свежей могиле и стал плескать на нее водкой из своего стакана.
– Ты что делаешь? – спросил Николай.
– Ты что, сынок, не знаешь? Так принято, – ответил отец.
– Что принято?! У кого принято?! Ты язычник, что ли?! – Неожиданно для себя Николай начал в голос орать. – Ты бы еще папуасский танец станцевал!!.
Николай надрывался. Люди вокруг молчали. Отец тоже молчал, низко опустив голову.
/
Говорят, один математик точно рассчитал день, когда он преставится.
После этого он взял за правило каждые сутки спать на час дольше. В итоге получилось, что через 24 дня он заснул навсегда.
Николаю в последнее время не хотелось вставать с постели. Но спать более семи часов в сутки не получалось. "Чего я маюсь? – думал
Николай. – Может, оттого, что я работу не могу найти? Может, хандра от безделья? Скорее всего, так".
Николай думал о разных народах. Есть же на свете люди гораздо несчастнее его. Например, те, которые голодают. Впрочем, Николай тоже однажды голодал. Серьезно, по-настоящему. Его тогда уволили с работы. Неожиданно и подло. Прямо перед зарплатой. Николай принципиально решил ни у кого не занимать ни копейки. Решил, что, может быть, кто-нибудь вспомнит о нем и принесет ему, несчастному и голодному, кусок хлеба. О нем вспомнила секретарша с работы.
Приехала без звонка, чтобы быстро с ним переспать. Да так, чтобы уложиться в обеденный перерыв. И хотя Николай ей намекал, что он бедствует и в отчаянии, секретарша не обратила на это внимания.
