Александр Андрианов - Четвертая власть

Несколько правил, с которыми автор рекомендует ознакомиться перед просмотром телевизора или чтением газеты:

1. Любое СМИ кому–то принадлежит, а значит, по определению не может быть независимым.

2. Ошибочно полагать, что ведущий программы или пишущий журналист умнее вас. Всегда думайте своей головой, анализируйте, не позволяйте подменять факты личным мнением.

3. Если вы хотите знать правду, всегда пользуйтесь несколькими источниками информации, желательно, оппозиционных друг к другу. Правда, как и обычно, окажется где–то посредине.

4. Если вам вдруг показалось, что вы нашли СМИ, которое пишет или говорит только правду — это значит лишь то, что вы нашли СМИ, которое кормит вас той «правдой», которую вам хочется слышать.

Ведущий новостей Владимир Викторович, импозантный, подтянутый мужчина сорока трех лет, ненадолго забежал в гримерку и, слегка припудрив щеки, направился в студию. Текст был прямо перед глазами, хотя у зрителей складывалось полное ощущение, что ведущий смотрит в камеру и выдает экспромты. Что ж, так и было задумано! Вложив в ухо наушник, связывающий его с аппаратной, Владимир Викторович взглянул на часы. До выпуска оставалось ровно пять минут…

— Володька, текст свой с кем–нибудь согласовывал? — раздался в ухе громкий бас Александра Соловьева.

— Михалыч, ты с этой цензурой уже запарил! Не волнуйся, с одним из твоих замов все обсудил.

— Ладно, передаю аппаратной. Но смотри у меня там. Никакой самодеятельности!

— Владимир Викторович, слышите меня? — раздался в ухе голос режиссера.

— Слышу, Кирилл. Как там у вас, все в порядке? Все сюжеты на месте?

— Почти. Леха Дмитриев еще клеит[1], но его сюжет в самом конце выпуска. Успеет.

— Ох уж мне этот Дмитриев!

— Не волнуйтесь, ситуация под контролем. До выпуска минута, приготовьтесь.

— Да я, как пионер, ты же знаешь…

— Владимир Викторович, тридцать секунд.

Ведущий взял в руку карандаш и склонился над листом бумаги. Это была его коронка. Когда режиссер скажет «поехали», Владимир Викторович отложит карандаш в сторону, сделав вид, что его оторвали от важного дела, улыбнется и с пафосом произнесет заученную до мозга костей фразу: «Добрый день, уважаемые телезрители! Сегодня в выпуске…»

— Владимир Викторович, десять секунд. Девять, восемь, пять…три, два, один, поехали!

— «Добрый день, уважаемые телезрители, — произнес ведущий, отложив в сторону карандаш и направив взгляд в объектив камеры. — Сегодня в выпуске…»

Вечерние новостные выпуски канала ЛТН, выходящие в эфир ровно в 21:30, всегда славились нестандартной подачей материала и являлись главной изюминкой всего эфирного дня. Достаточно сказать о том, что, согласно рейтингам, лишь программа «Время» на ОРТ имела больший успех у зрителей, да и то лишь за счет грандиозного охвата аудитории. На ЛТН работали настоящие знатоки своего дела, умевшие превратить даже самую банальную «джинсу»[2] в такой сюжет, от которого порой приходили восторг коллеги с других каналов.

Алексей Дмитриев, перешагнувший недавно тридцатилетний рубеж, считался на ЛТН одним из ветеранов. Он работал здесь почти с самого образования канала и от мальчика на побегушках постепенно дорос до одного из ведущих корреспондентов. Холеный, модно одетый брюнет производил самое приятное впечатление на большинство собеседников. Алексей шагал по жизни, как по волнам. Он легко заводил знакомства и с той же легкостью прерывал их, когда они по каким–то причинам начинали ему надоедать. Независимый, дерзкий, он обладал всеми качествами, чтобы сделать блестящую карьеру на телевидении, и ярко выделялся даже на фоне своих коллег, которых Бог не обделил ни талантом, ни трудолюбием.

Алексею не раз предлагали стать специальным корреспондентом ЛТН в Англии, Франции или США — для людей работавших на телевидении подобная деятельность всегда считалась высшим пилотажем. Однако Алексей такие предложения отвергал — он не представлял себе жизни за границей, вдали от родины. Дмитриев был прекрасно знаком с российской действительностью, чувствовал себя здесь как рыба в воде и был совсем не уверен, что в странах с совершенно иной культурой, законами и менталитетом у него будут получаться такие же яркие и искрометные материалы. Да и не интересовала его, откровенно говоря, вся эта западная жизнь. Она казалась корреспонденту скучной и довольно пресной, тогда как в России, как правило, в горячих материалах никогда не бывало недостатка.

Этот человек любил играть с судьбой, предпочитая шагать по тонкому льду, нежели по твердой почве. Впрочем, Алексей не зарывался. Когда лед давал трещину, он тотчас же менял курс. Потому что знал — случись чего — помощи ждать будет неоткуда. Таков уж мир телевидения — очень опасная среда для тех, кто бредет на «авось», слишком уверовав в собственные силы. На ЛТН Алексея уважали, но, несмотря на коммуникабельность и изящные манеры, друзей он себе так и не завел. Этот человек всегда считал себя одиноким волком и не подпускал людей ближе определенных границ. Впрочем, на телевидении почти ни у кого не было друзей. Стоило только чихнуть — и этажом ниже тут же распространялся слух о том, что началась эпидемия гриппа. Откуда ж тут возникнуть дружеским отношениям…

Еще одной заметной фигурой на канале был шеф отдела вечерних новостей, грузный лысоватый мужчина сорока лет, которого коллеги именовали не иначе как «Михалыч». Несмотря на показную строгость и ворчливость, Александр Михайлович Соловьев был в общем–то довольно мягким человеком, за что нередко удостаивался критики от боссов канала. Вернее даже не от самих боссов, а от их наместника — Ладыгина Василия Ивановича. Впрочем, по имени его никто не называл, предпочитая в междусобойчиках величать его «цербер», «цепной пес» или «бульдог». Клички–то были говорящие. Василий Ладыгин, дородный мужчина шестидесяти лет, внушал страх одним своим видом. Про него говорили разное. Одни утверждали, что он работал в КГБ и специализировался на допросах с пристрастием. Другие считали Ладыгина бывшим военным генералом, списанным со счетов за излишнюю жестокость. Как бы там ни было, на ЛТН «цербер» отвечал за цензуру, и любое сообщение в новостях или другой программе на острую тему не могло появиться в эфире без его одобрения. Текст сюжетов, не затрагивающих громкие события в жизни страны, перед выпуском, как правило, просматривал либо шеф отдела новостей, либо один из его заместителей. В случае спорных моментов каждый из них, не задумываясь, шел к «церберу». Брать на себя ответственность на телевидении боялись — это могло привести к самым непредсказуемым последствиям.

Спорить с Ладыгиным не решался никто, потому как это считалось занятием бесперспективным и в некотором роде даже опасным. Впрочем, в остальную жизнь редакции он не лез и стен своего кабинета практически никогда не покидал. Ему было наплевать, когда сотрудники приходят на работу и за что каждый из них отвечает. Главное — не пустить в эфир материал, который мог повлечь нежелательные последствия для ЛТН. Журналисты и ведущие с нетерпением ждали, когда «цербер» оставит дела и отправится на пенсию, а вот руководство канала души в нем не чаяло. И действительно, судя по тому, что за все время работы Ладыгина ЛТН ни разу не был замечен в крупном скандале и не выступал ответчиком в суде, деятельностью «бульдога» боссы могли быть довольны.

Руководители ЛТН, богатые и известные всей стране люди, без малейших сомнений оставляли Василия Ивановича за главного, а сами несколько отстранились от контроля за

каналом в целом и выпусками новостей в частности. ЛТН приносил прибыль, имел устойчивую аудиторию и не знал недостатка в спонсорских предложениях, а это было для них главным. У каждого из трех акционеров помимо канала хватало и других забот. Так, Сергей Строганов имел целую сеть ресторанов, Вадим Савельев был заметной фигурой в нефтяном бизнесе, а Анатолий Красницкий владел крупнейшей в стране фирмой по производству лекарственных препаратов. Несмотря на то, что по духу и характеру это были люди абсолютного разного сорта, они знали друг друга уже много лет и на удивление легко находили общий язык. Конечно, время от времени между ними, как и у всех деловых людей, возникали споры по части руководства каналом, но им не составляло труда сглаживать острые углы и приходить к консенсусу.

Когда у кого–то из них выдавалась свободная минутка, они баловали ЛТН краткосрочными визитами и деловито прохаживались по своей вотчине, наблюдая, как люди готовят к выходу в эфир ту или иную программу. Особенно этим грешил Красницкий, владевший самым значительным пакетом акций. Чаще всего бизнесмен наведывался именно в новостийную комнату, где всегда царило оживление, и жизнь била ключом все двадцать четыре часа в сутки. Иногда он давал отдельные советы, считая, что разбирается в телевидении ничуть не хуже профессионалов, проработавших на ЛТН долгие годы. Шефу отдела вечерних новостей доставалось обычно больше других, ведь не секрет, что именно вечерние новости имеют на канале наибольший рейтинг по сравнению с утренними, обеденными и ночными эфирами. Однако Александр Михайлович к таким разборам полетов относился очень внимательно и никогда не перечил — по собственному опыту он прекрасно знал, что дотошный акционер уже на следующий день наверняка забудет про очередное «умное» предложение и переключится на более насущные дела, коих у Красницкого всегда имелось в избытке.