Пресс–папье из окаменелого угря
У меня есть одна окаменелость. Тонкая палочка длиной около сяку[1]. Это окаменелый угорь. Ни рта, ни глаз, никакого подобия плавников. На вид обыкновенная каменная палка. И если бы хозяин Красной гостиницы не объяснил мне, что это окаменелый угорь, я бы сам и не догадался.
Подарила мне его одна девочка из Тохоку, а переслал хозяин Красной гостиницы. Это гостиница на горячих источниках в Асино, в горах Тахоку, у отрогов хребта Китаками. Горячие источники Асино издавна славятся своими водами, излечивающими всякие прыщи.
Несколько лет назад я побывал на этих источниках. Но ездил я туда не для того, чтобы подлечить какие–то там скверные прыщи. Я хотел найти окаменелость. Окрестности Асино известны залежами окаменелостей. Вероятно, в древние времена там было дно моря. В Асино выкапывают из земли исключительно морских животных. Попадаются главным образом раковины, а также окаменелые креветки, крабы, а иногда и черепахи. И все они имеют возраст двадцать миллионов лет.
Я отправился в путешествие с одной–единственной целью: хотел найти окаменелого краба с панцирем величиной с дамскую пудреницу.
Однажды вечером, сидя в закусочной–сирукоя[2] в своем родном городке, я увидел там украшение из окаменелостей — на ровном камне панцирь к панцирю сидели рядышком два маленьких краба. Рассеянно разглядывая этих крабов, я подумал: «Вот крабы–супруги вышли на прогулку». И тут я заметил, что путь им преграждает небольшое возвышение, величиной с мизинец. Приглядевшись, я решил, что это, пожалуй, клешня еще одного краба. А если у этого краба была такая большая клешня, то панцирь его был не меньше дамской пудреницы. «Вот бы найти такого краба! — подумал я. — Раз уж существует такая окаменелая клешня, то можно выкопать и целого краба».
— Сколько лет этой окаменелости? — спросил я у хозяйки закусочной.
— Двадцать миллионов, — ответила она.
— Вот это да! — У меня даже закружилась голова от такой древности. Я спросил, где она эту вещь достала.
— У антиквара, — сказала хозяйка.
— А антиквар где взял? — поинтересовался я.
— На горячих источниках Асино, — был ответ. В то время по непредвиденным обстоятельствам я покинул Токио и жил с матерью в провинциальном городке без всякого дела. И, как водится с беглецами в провинцию, все время с ужасом думал, что надо бы срочно чем–нибудь заняться. Тут мне и пришло в голову, что можно было бы отправиться на горячие источники Асино — поискать окаменелого краба. Искать окаменелости возрастом двадцать миллионов лет, да еще в общении с природой, — разве это не подходящее занятие для человека, выброшенного из несусветной городской суеты? К тому же, если я выкопаю большого краба да снесу его к антиквару, норэн[3] которого красуется у моста, я же могу получить за него кучу денег, более чем достаточную для того, чтобы снова встать на ноги.
Через неделю, нахлобучив себе на голову выцветшую охотничью шапочку, я отправился на горячие источники Асино новоявленным искателем древностей.
От станции К. железной дороги Тохоку надо было сорок минут ехать на автобусе, затем около получаса трястись по ущелью в повозке. Повозка была крыта выцветшим тентом, возница и лошадь дряхлы, и все же охотничий рог старого возницы несколько раз протрубил и отдался эхом в ущелье. На голове возницы была поношенная панама, а поверх нее полотенце, завязанное под подбородком. На полотенце красовался иероглиф «Тамэ». Тот же иероглиф был изображен и на спине куртки, наброшенной поверх черного платья. Я решил, что Тамэ — имя возницы, и спросил у него:
— Сколько гостиниц на источниках?
— Три, — сказал Тамэ–сан.
— А в которой поскромнее?
— В Красной гостинице, — не раздумывая ответил он. — Там только хозяин, хозяйки нет. А когда в доме нет хозяйки, особых церемоний не требуется.
И он громко засмеялся, запрокинув голову.
— Но, очевидно, есть горничная? — предположил я.
— Нет у него никакой горничной. Как это можно держать горничную, коль хозяйки нет?
— Как же он управляется один?
— Да так уж… — Тамэ–сан оборвал себя на полуслове, потом нехотя добавил: — Приедете — сами увидите. Как бы там ни было, это гостиница на горячем источнике.
Выехав из ущелья на равнину, возница остановился перед речкой, преграждавшей повозке путь. Через речку был переброшен висячий мостик. По нему можно было пройти на горячие источники Асино.
На мосту стоял человек странного вида. Хотя дело шло к лету, на нем была красная вязаная шапочка, клетчатое юката[4], подпоясанное красным поясом, на ногах — гэта[5] с красными шнурками.
«Не иначе как сумасшедший», — подумал я, но Тамэ–сан весело крикнул с облучка:
— Эй, хозяин! Гостя привез.
Странный мужчина побежал по мосту, стуча по доскам своими гэта, взял скамеечку у входа на мост и поставил ее к повозке, чтобы мне, удобнее было слезть.
— Красная гостиница. Добро пожаловать!
Он снял шапку, обнажив седеющую плешивую голову. Видимо, хозяин Красной гостиницы служил одновременно и зазывалой.
Речка не журчала тихонько, а стремительно неслась вперед. Мы пошли вниз по течению вдоль горной тропы, скользкой от водяных брызг, и вскоре оказались у ветхого здания Красной гостиницы, прилепившегося на выступе скалы, прямо над быстрым потоком. Горная речка наполовину подмыла скалу под гостиницей. Впадала она в широкую реку, протекавшую тут же, у подножия горы, и горячий ключ бил, видимо, из песчаного берега.
Я поселился в Красной гостинице, записавшись в регистрационной книге как «ученик антиквара». Хозяин гостиницы, прочитав мою запись, сказал:
— Хо–хо! Молодой, а какую редкую профессию имеете.
Мне не хотелось объяснять ему всех обстоятельств, я только спросил, не попадался ли ему на Глаза в последнее время окаменелый краб с панцирем величиной с дамскую пудреницу для компактной пудры.
— А что это такое? — спросил хозяин. Я понял, что разговор наш затянется, и предложил продолжить нашу беседу после того, как я приму ванну. Хозяин принес мне клетчатое юката и пояс — точно такие, как были на нем. Пояс, конечно, был красным. Полотенце тоже. Я невольно засмеялся.
— Я вижу, вы любите красный цвет, но не найдется ли у вас черного пояса? — спросил я.
— К сожалению, такого не держим, — сказал с явной гордостью хозяин. — У нас все красное. Даже салфетки в туалете и те красного цвета… Поэтому наша гостиница и зовется Красной.
«Ну и ну! — подумал я. — Даже салфетки в туалете красные. Вот это забота о лице предприятия!»
Купальня Красной гостиницы находилась внизу, на берегу реки. К ней вела извилистая лестница.
В густом и белом, как молоко, тумане светила маленькая, словно вишня, лампочка без плафона. В помещении не было разделения на мужскую и женскую раздевальню, не существовало и перегородок между раздевальней и купальней. Все было предельно просто.
Когда я сидел в вязкой на ощупь мутно–белой воде, в купальню спустился хозяин гостиницы в одних красных трусах и предложил мне потереть спину вместо банщика. Но я, кинув взгляд на его костлявое тело с выпирающими ребрами, решил отказаться от услуг.
— Не хотите ли принять ванну вместе со мной? — предложил я.
Он тут же согласился.
Мы уселись рядом на краю чана и некоторое время молча внимали шуму горной реки. Горячая вода по бамбуковому желобу, укрепленному на потолке, медленно стекала тонкой струей в деревянный чан, затем так же медленно бежала по бамбуковому желобу в нижний чан, служивший ванной.
— Значит, это и есть ваш горячий источник? — спросил я.
— Да. Раньше он не был таким. Нет, не был. Теперь вот и вода еле течет.
Хозяин Красной гостиницы горько усмехнулся. Судя по его рассказу, Красная гостиница стояла на главном источнике Асино. Из поколения в поколение их семья оберегала этот источник. В его воду погружались и знаменитый Басё, и Такубоку[6], и морской министр. Но после войны два односельчанина, разбогатевшие на спекуляции рисом, тоже открыли здесь гостиницы. Они так рьяно бурили берег реки, что в водоносном слое хребта что–то нарушилось, и горячий источник Красной гостиницы почти иссяк. А хозяева новых гостиниц, имея деньги, процветают и переманивают к себе гостей. Нынешний гость предпочитает не старинную вывеску, а кафельную ванну. Хозяин Красной гостиницы из уважения к односельчанам, с которыми вместе вырос, не хочет идти на ссору. Придумал только, как выделиться: сделал все вещи в доме красными, соответственно названию гостиницы.
Сначала он, как бы невзначай, завел красные шнурки на гэта. Однако не прошло и трех дней, как две другие гостиницы тоже изменили цвет шнурков: Зеленая дача завела зеленые, а гостиница «Соколиное крыло» коричневые. «Ах, вы так!» — возмутился хозяин Красной гостиницы и сделал красные пояса для юката. Но и это стало неоригинально через три дня. Тогда хозяин Красной гостиницы разозлился: «Ишь, дурака нашли!» — и все вещи для гостей, а заодно и свои собственные перекрасил в красный цвет. Однако конкуренты тут же свели его старания на нет. Красная гостиница не смогла тягаться с ними и вскоре вышла из игры. Дело в том, что конкуренты облицевали свои ванны цветным кафелем, а у Красной гостиницы, к сожалению, кафеля не оказалось.
