Роберт Стоун - Дамасские ворота

Ошеломляющий роман великого американского писателя.

The Washington Post Book World

«Дамасские ворота» — редчайшая из редких птиц: интеллектуальный триллер, точный и страстный. Этот роман — поразительное достижение великого мастера.

The Philadelphia Inquirer

Удивительная и увлекательная книга. То смешная, то жуткая, но всегда глубоко трогательная. Проза такого накала, что временами кажется галлюцинаторной. Роберт Стоун — гений.

Фрэнк Конрой

Яркий, многослойный роман о тьме, которая слишком часто сбивает человечество с пути в его поисках света. Настоятельно рекомендуется к чтению.

Library Journal

Роберт Стоун — человек, каких мало, и писатель, который идет в самое сердце современного ада. В «Дамасских воротах» он нисходит в его внутренние круги и, возвратившись, свидетельствует с прямотой библейского пророка.

Джон Бэнвилл (лауреат Букеровской премии)

Даже верные читатели Стоуна не сумеют предугадать неожиданные повороты и коллизии этой новой книги. «Дамасские ворота» — выдающийся триллер.

Time

Роберт Стоун декорировал свой роман литературным эквивалентом иерусалимского камня — светящегося резного камня, который чуть ли не каждому зданию в Иерусалиме придает историческую достоверность…

The New York Times Book Review

Стоун бесстрашно берется за крупные темы и не пасует перед парадоксами, которые они порождают. У писателя не столь умелого на том же материале вышла бы бесформенная мешанина или всего лишь сносный триллер, а от «Дамасских ворот» невозможно оторваться.

San Francisco Chronicle

Истинные любители слова (и Слова Господня) с понимающей улыбкой возблагодарят творца (и Творца) за эту превосходную и во всех смыслах большую книгу.

Роберт Стоун — непревзойденный мастер художественного слова.

The New Republic

Войдите через «Дамасские ворота» в захватывающий, ужасающий и абсурдный мир. Роберт Стоун опять показывает человеческую душу в момент наивысших испытаний, как и в его удостоенном Национальной книжной премии романе «Псы войны». На сей раз он, однако, оставляет своим героям пусть слабый, но вполне реальный шанс, несмотря на все потери, обрести нечто даже большее взамен утраченного.

Seattle Times / Post-Intellingencer

Этот сильнейший и, возможно, лучший роман Стоуна — достойный конкурент таких недавних мифопоэтических блокбастеров на тему истории, как «Мейсон и Диксон» Томаса Пинчона или «Земля под ее ногами» Салмана Рушди. Обязателен к прочтению.

Kirkus Review

Читатели, знакомые с бурной историей и не менее бурным настоящим Ближнего Востока, получат бесконечное удовольствие. И отнюдь не только они!

St. Louis Post-Dispatch

Иерусалим в «Дамасских воротах» великолепен, опасен и незабываем. Только крупный мастер способен вообразить и изобразить такой сплав тьмы и сияния, безумцев и святых.

Майкл Герр

Четвертое десятилетие кряду Роберт Стоун является одним из лучших писателей Америки, создавая мощные, бескомпромиссные произведения о людях, не удовлетворенных своей жизнью и желающих большего. Этот грандиозный, пьянящий роман, как никакой другой, стоит потраченных на него усилий.

Cincinnati Enquirer

В своей крупномасштабной новой книге Стоун живописует горячечные видения того, что значит духовная вера в конце двадцатого столетия.

Civilization

Если вы собираетесь написать триллер, связанный с концом тысячелетия, можете уже не беспокоиться. Роберт Стоун, чья проза всегда имела апокалипсический оттенок, оставил новорожденный жанр не у дел одним грандиозным, захватывающим, многомерным романом.

Booklist

Глубокое погружение в тему и яркий изобразительный дар прекрасно дополняют друг друга в этом интеллектуальном триллере.

Des Moines Register

В своей уникальной манере Стоун заостряет внимание на конфликтах и сложных дилеммах современного Израиля… Захватывающая интрига, увлекательные сюжетные линии, множество ярко очерченных характеров… широта познаний автора воистину впечатляет.

The New Yorker

Душа этой поразительной книги, ее несгибаемый стержень — вечное стремление человека к предельно высокому. Ради того чтобы пройти через «Дамасские ворота», стоит постараться.

Detroit Free Press

Лучший приключенческий роман Стоуна.

Pittsburgh Post-Gazette

Мастер сцен с напряженным действием, Стоун особенно хорош здесь, когда описывает взрывоопасную обстановку в Иерусалиме и Газе.

The Boston Globe

Разве что Дон Делилло повествовал о современных дилеммах веры, морали и любви так же пугающе и живо. Мистер Стоун, как всегда, демонстрирует исключительное внимание к детали — бросающей в дрожь, врезающейся в душу.

The Dallas Morning News

Как и положено прозе высшего качества, «Дамасские ворота» потрясают и изумляют читателя, который недоумевает: «Как же это сделано?..» Если это не чудо, то по меньшей мере необычайно искусное волшебство.

Kansas City Star

Произведение столь великое следовало бы начертать на каменных скрижалях письменами из огня и крови. Просто невероятно.

Uncut

У Стоуна журналистский глаз на детали и писательская чуткость к иронии… Мало кто из писателей мог хотя бы попытаться уловить, как это делает Стоун, напряженную, воинственную духовность Иерусалима и мучительную угрозу Газы.

Esquive

Невероятно увлекательно… а финал поражает своей неожиданностью и в то же время неизбежностью.

New York Times

Роберт Стоун всегда писал одни шедевры, и вот его книга книг — вечный роман о вечном городе, населенном персонажами один другого ярче, безумней и уязвимей.

Энни Диллард

Роберт Стоун — бесстрашный исследователь, ведущий своих героев, а вслед за ними и читателей, туда, куда не ступала нога человека. «Дамасские ворота» — подлинный триумф.

Уорд Джаст

Роберт Стоун — один из крупнейших и серьезнейших прозаиков Америки. Работает тщательно и потому медленно, но каждому вышедшему в свет роману сопутствует взрыв восторгов и хулы, замысловатых критических эссе и престижных премий.

Борис Кузьминский («Сегодня»)

Иерусалим, 1992

Утром Лукаса разбудил звон колоколов Успенского монастыря за Плечом Енномовым[3]. А чуть свет в Силуане[4] настойчиво голосил муэдзин, внушая, что молитва лучше сна. Возможностей для вознесения молитв здесь было в избытке.

Лукас выбрался из постели и пошел на кухню варить кофе по-турецки. Когда он стоял с чашкой у окна, мимо прогрохотал первый поезд, направлявшийся через горы в Тель-Авив. Это был медленный, почтенный поезд колониальных времен, в пять вагонов, с полупустыми купе и пыльными окнами. Удаляющийся перестук колес заставил его почувствовать собственную одинокость.

Когда поезд скрылся из виду, он увидел старика, жившего в одном из османских домишек возле путей, тот в тени раннего утра поливал капусту. Кочаны выглядели темно-зелеными и сочными рядом с обломками известняка, среди которых умудрялись расти. Голову старика покрывала черная кепка. У него было красное лицо с высокими скулами, как у крестьянина-славянина. Глядя на него, Лукас представлял бескрайние летние поля, вдоль которых бегут поезда, длинные цепочки серых вагонов и далекий горизонт. Однажды старик приснился Лукасу.

За завтраком из грейпфрута и тоста он просмотрел утреннюю «Джерузалем пост». В лагере беженцев Нузейрат в секторе Газа ударили ножом пограничного полицейского, правда не насмерть. Карательный отряд Шин-Бет[5] застрелил троих палестинцев: одного в Рафахе, двоих в самом городе Газа. Харедим[6] в Иерусалиме устроили демонстрацию, протестуя против ведущихся Еврейским университетом археологических раскопок близ Навозных ворот: оказались вскрыты древние еврейские захоронения. Джесси Джексон[7] грозил организовать бойкот игр высшей бейсбольной лиги. В Индии индуисты и мусульмане воевали за святыню, которая, возможно, была древнее, чем их религии. А в сообщении из Югославии он снова наткнулся на слова «этнические чистки». За зиму ему раз или два попадалось это запавшее в память выражение.