Дэвид МакГоуан - Лорел каньон

Присоединяйтесь ко мне, если есть время, так как мы прогуляемся по тропинке памяти в эпоху, почти четыре с половиной десятилетия назад — время, когда у Америки в последний раз были одетые в форму сухопутные войска, ведущие продолжительную и кровавую войну, чтобы навязать суверенному государству, хмммм, «демократию».

Первая неделя августа 1964 года. Американские военные корабли под командованием адмирала ВМС США Джорджа Стивена Моррисона якобы подверглись атаке во время патрулирования Тонкинского залива во Вьетнаме. Это событие, впоследствии названное «Инцидент в Тонкинском заливе», приведёт к немедленному принятию Конгрессом США, очевидно, предварительно подготовленной Тонкинской резолюции, следствием которой, в свою очередь, станет глубокое погружение Америки в кровавую Вьетнамскую трясину. До его окончания более пятидесяти тысяч американских трупов, вместе с буквально миллионами тел жителей Юго-Восточной Азии, усеят поля сражений во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже.

Между прочим, похоже, что инцидент в Тонкинском заливе несколько отличается от других предполагаемых провокаций, которые приводили эту страну к войне. Это не была, как мы видели много раз до этого, операция «с переодеванием» (то есть, операция, в которой дядя Сэм атакует сам себя, а затем указывает обвинительным пальцем на кого-то другого). Также это не было, как мы уже видели много раз, сознательно спровоцированным нападением. Нет, как оказалось, инцидент в Тонкинском заливе в действительности являлся «нападением», которое вообще не имело места. Весь инцидент, и это почти официально признано, был полностью сфальсифицирован. (Однако вполне возможно, что целью было спровоцировать ответные действия, которые затем можно объявить как ничем не спровоцированное нападение на корабли США. Корабли, о которых идет речь, были в разведывательном рейде и действовали в явно провокационной манере. Вполне возможно, что когда вьетнамские войска не ответили как предполагалось, дядя Сэм решил сделать вид, как будто они ответили).

Тем не менее, в начале февраля 1965 года США без объявления войны и без уважительной причины вести таковую начнут без разбора бомбить Северный Вьетнам. К марту того же года начнётся печально известная операция «Раскаты грома» (Operation Rolling Thunder). В течение следующих трёх с половиной лет миллионы тонн бомб, снарядов, ракет, зажигательных устройств и химических веществ будут сброшены на вьетнамский народ, что можно описать только как одно из наихудших преступлений против человечности, когда-либо совершённых на этой планете.

Также в марте 1965 года первые одетые в форму американские солдаты официально ступят на вьетнамскую землю (хотя спецподразделения под видом «советников» и «инструкторов» были там, по крайней мере, в течение четырёх лет, и, вероятно, гораздо дольше). К апрелю 1965 года 25 тыс. американских парней одетых в форму, большинство которых ещё подростки только что из средней школы, будут с трудом брести через рисовые поля Вьетнама. К концу года численность американских войск вырастет до 200 тыс.

Между тем, где-то в другом конце света, в городе Лос-Анджелесе в эти первые месяцы 1965 года новая «сцена» ещё только начинает складываться. В географически и социально изолированной общине, известной как Лорел каньон (Laurel Canyon) — сильно лесистой, деревенской, спокойной, но смутно зловещей части Лос-Анджелеса, расположенной на холмах, которые отделяют котловину Лос-Анджелеса от долины Сан-Фернандо — музыканты, певцы и композиторы внезапно начинают собираться, как будто вызванные туда каким-то невидимым Крысоловом. Через несколько месяцев здесь родится движение «хиппи/детей цветов», вместе с новым музыкальным стилем, который даст саундтрек бурной второй половине 1960-х годов.

Сверхъестественное число суперзвёзд рок-музыки выйдет из Лорел каньона начиная с середины 1960-х годов и через всё десятилетие 1970-х. Первыми выпустят альбом The Byrds, самой яркой звездой которых окажется Дэвид Кросби. Дебютные усилия группы, песня «Mr. Tambourine Man»,[2] выйдет в день летнего солнцестояния 1965 года. За ней быстро последуют релизы от руководимой Джоном Филлипсом «Mamas and the Papas» («Если вы верите своим глазам и ушам», январь 1966), «Love» с Артуром Ли («Love», Май 1966), Фрэнка Заппы и «The Mothers of Invention» («Freak Out», июнь 1966), «Buffalo Springfield» со Стивеном Стиллзом и Нилом Янгом («Buffalo Springfield», октябрь 1966) и «Дорз» («The Doors», январь 1967).

Один из первых на сцене Лорел каньона/Сансет-стрип, Джим быстро станет одной из самых знаковых, противоречивых, признанных критиками и влиятельных фигур, поселившихся в Лорел каньоне. Однако как ни странно, у самопровозглашённого «короля ящериц» есть ещё одна причина быть известным, но которую никто из его многочисленных летописцев не посчитает особо значимой для его карьеры и, возможно, преждевременной смерти: как оказалось, он сын вышеупомянутого адмирала Джорджа Стивена Моррисона.

Итак, в то время как отец активно участвует в заговоре с целью фабрикации инцидента, который будет использован для эскалации незаконной войны, сын позиционирует себя на роль иконы «хиппи»/антивоенной массы. Я полагаю, ничего необычного. Знаете ли, мир тесен и всё такое. И нельзя сказать, что история Джима Моррисона в какой-то мере уникальна.

В первые годы своего расцвета главной фигурой Лорел каньона является довольно неординарная личность, известная как Фрэнк Заппа. Хотя он и различные составы его группы «Mothers of Invention» никогда не достигнут коммерческого успеха группы, возглавляемой сыном адмирала, Фрэнк будет очень влиятельной фигурой среди своих современников. Устроившись в жилище прозванном «Бревенчатая Хижина» (Log Cabin), которое находилось в самом центре Лорел каньона, на перекрёстке бульвара Лорел каньон и авеню Лукаут Маунтин, Заппа будет принимать практически каждого музыканта, который пересекал каньон с середины и до конца 1960-х годов. Он будет также выискивать и подписывать многочисленные сделки для своих различных звукозаписывающих компаний, базирующихся в Лорел каньоне. Многие из этих сделок будут достаточно странными и несколько неясного свойства (например, Капитан Бифхарт и Ларри Фишер (по прозвищу «Дикарь»)), но некоторые из них, такие, как психоделический и шок-рокер Элис Купер, станут суперзвёздами.

Заппа, вместе с некоторыми членами его значительной свиты (Бревенчатая Хижина представляла собой подобие ранней общины, с многочисленными прихлебателями, занимающими различные комнаты в главном здании и в гостевом доме, а также в своеобразных пещерах и туннелях, пронизывающих основание дома, далеко от причудливой усадьбы. И, кстати, похоже, что название подразумевает, что Бревенчатая Хижина была изобилующим пещерами пятиуровневым домом, имевшим 190 кв.м гостиную с тремя массивными люстрами и огромным от пола до потолка каменным камином.), также будет играть важную роль в определении облика и умонастроений, которые будут определять альтернативную культуру «хиппи» (хотя компания Заппы предпочитала ярлык «Уродец»). Тем не менее, Заппа (рождённый, как ни странно, в день зимнего солнцестояния 1940 года) никогда не скрывал тот факт, что он всегда презирал культуру «хиппи», которую помог создать и которой окружил себя.

Учитывая, что Заппа был, по многочисленным свидетельствам, жёстко авторитарной личностью и сторонником американских военных действий в Юго-Восточной Азии, пожалуй, не удивительно, что он не чувствовал родственных уз с молодёжным движением, которое помогал взращивать. И, вероятно, можно сказать, что отец Фрэнка также мало уважал молодёжную культуру 1960-х годов, учитывая, что Фрэнсис Заппа был, в случае если вам интересно, специалистом по химическому оружию приписанным к (куда же ещё?) Эджвудскому арсеналу. Конечно, Эджвуд — давнишняя резиденция американской программы создания химического оружия, а также часто упоминается как место глубоко вовлечённое в программу MK-ULTRA.[3] Любопытно, что Фрэнк Заппа буквально вырос в Эджвудском арсенале, прожив первые семь лет своей жизни в военном городке на территории объекта. Позднее семья переехала в Ланкастер в штате Калифорния, недалеко от авиабазы Эдвардс, где Фрэнсис Заппа продолжал заниматься выполнением секретных работ для военно-разведывательного комплекса. Его сын, тем временем, готовил себя на роль иконы для толп мира и любви. Опять же, полагаю, что это неудивительно.