Мария Арбатова - Кино, вино и домино

Ольга в очередной раз поехала «спасать воду планеты» и, как обычно, заблудилась в огромном аэропорту Домодедово. Он казался гигантским аквариумом, завернутым в шумные людские воронки, поочередно утекающие с помощью самолетов в небо. Ольга ни за что не нашла бы своих, если б не звонкие вопли продюсерши Лизы Золотовой, поднявшей над лохматой белокурой головой бирюзовую табличку «Чистая вода» с логотипом кинофестиваля.

– Волгина, Волгина! Тебе сюда! Я тут специально стою с табличкой для идиотов! – кричала бурная Лиза Золотова и разбивала жужжание аэропортовской толпы своим неподражаемым смехом. – Давай бегом, вот сюда на регистрацию! Товарищи, пропустите! Пропустите! Вы что, не видите, это известная артистка Ольга Волгина! Вы что, ослепли? Пропустите ее без очереди к фестивальной группе!

Публика неохотно расступилась, соображая, где именно Ольга Волгина могла сниматься – теперь ведь столько сериалов, всех не упомнишь! А она смущенно ссутулилась и погрозила Лизе кулаком. Потому что никак не была артисткой, а «в поте лица» руководила общественной организацией «Вода планеты». Писала раз в год в наши и западные фонды заявки на гранты, получала в ответ вполне прожиточные деньги, моталась по конференциям и по мере сил и возможностей строила вокруг себя «зеленое» отношение к миру.

В позвоночном отделе очереди на регистрацию, куда ее воткнула Лиза Золотова, стояли «фестивальные». После четырех экологических кинофестивалей «Чистая вода» они были для не медийными, а родными лицами. И Ольга бросилась обниматься, как это делают девчонки, встречаясь после учебного года на первой смене пионерлагеря.

Ведь имели возможность видеться в Москве, но встречались раз в год, начиная с визга и объятий в аэропорту. Словно в течение года боялись расплескать и обесценить золотое время фестиваля, отличающееся от формата их обычной жизни.

– Оля, Оля, приветик, быстро иди ко мне! – торопливо чмокнула ее в щеку гламурная барби Вета в умопомрачительных обтягивающих шмотках. – У меня перевес багажа, возьми на себя. Лиза просила сунуть в чемодан гребаные фестивальные призы. А они тяжелые, хрустальные…

Вета была в прошлом танцовщица; в будущем, как ей казалось, – жена богатого; в настоящем – инструктор фитнеса. На первом фестивале она даже танцевала на открытии, а теперь солидно ездила за свои деньги, пытаясь подцепить богатого мужика любой национальности.

– Вазы, что ли? Так они разобьются в багаже!

– Да не вазы, «слезы»! Мать их… Они в пенопласт упакованы. Не разобьются. Но я не нанялась за эти «слезы» платить как за перевес! Где Лиза Золотова? Пусть сама разбирается со своими «слезами»! – негодовала Вета.

– В каком смысле слезы? – удивилась Ольга.

– Ой, ну типа земля плачет слезами… Вашинское, экологическое! Вроде из хрусталя. Но, блин, весят как из чугуна! Их Василию Картонову заказали. Вот бы сам и вез на себе!

Ольга вздрогнула. Известный скульптор Василий Картонов в лохматые времена был Ольгиным любовником. Точнее сказать, всеобщим, в том числе и Ольгиным. Что называется, являлся общественной сексуальной собственностью. Они познакомились в Швеции лет десять назад на экологическом форуме, где он открывал свою очередную скульптурную слезу или козу за деньги ЮНЕСКО.

– А Василий Картонов тоже едет на фестиваль? – с неудовольствием спросила Ольга, не хотелось утяжелять итальянский пейзаж никакими дежа-вю.

– Лиза сказала, что он сейчас на презентации своей скульптуры в Париже, а к открытию прилетит к нам. Лиза, Лиза! Иди сюда наконец! У меня перевес с этими чертовыми «слезами»!

Подбежала веселая Лиза, очаровательно облокотилась на стойку регистрации, тряхнула белокурой кудрявой гривой, прижала руки к большой груди, заглянула в глаза сотрудницам авиакомпании:

– Девушки-красавицы, это не перевес, это призы. «Хрустальные слезы» работы самого Василия Картонова! Представляете, земля плачет хрустальными слезами от того, как мы с вами ее загадили… Понимаете, мы едем спасать планету! Если не возьмете чемодан – звезд награждать нечем! А они нас порвут, если призов не дать! Помогите, чем можете!

– Порвем! Как пить дать порвем! – подыграл ей из толпы ярким басом народный артист Шиковский.

– А у вас нет семьи, которая взяла бы этот чемодан на двоих? – предложила девушка за регистрационной стойкой, смущенная присутствием стольких известных лиц в очереди.

– Есть, конечно, есть! У нас… – Лиза обернулась к очереди, в которой первым стоял известный пожилой кинокритик Сулейманов крохотного роста с двухметровой девицей. – Вот семья!

Девушка за регистрационной стойкой взглянула на сладкую парочку и опустила глаза:

– Понимаете, это итальянская авиакомпания. У них семьей считается только зарегистрированный брак с одинаковыми фамилиями…

Девушка смотрела телевизор, по которому Сулейманов часто рассказывал о кино, и знала из желтой прессы о его семейном положении отчетливее, чем о своем собственном.

– Ваши итальянцы – мракобесы! – выдохнула Лиза. – Феодалы! Консерваторы! А еще строят из себя Евросоюз!

– Ищи быстрей кого-нибудь на свои «слезы»! – дернула плечиком Вета. – А то я их тут прямо на пол сейчас вытряхну. И полечу с пустым чемоданом. Я в Италию лечу за шмотками, а не за проблемами!

– Да уж ищу, ищу… – наморщила лоб Лиза Золотова, набрала номер на мобильном, закричала в него: – Золотов, Золотов! Если ты мне муж, беги к стойке регистрации! Надо! Итальянцы требуют хоть одну нормальную семью! Почему не можешь? Какая же ты сволочь, Золотов!

Егор Золотов был Лизиным мужем-подкаблучником. Посему она тяжело вздохнула и громко пожаловалась:

– Эта сволочь не может подойти. Сильно занят – выпивает в баре с Андреем Николаевым!

– Андрей Николаев с нами едет! Клево! – завизжала Вета. – Я ж его фанатка с детства! А кстати, он сейчас женат?

– Андрюша не подходит. Он – насквозь проспиртованный. А тебе рожать надо бегом, а не хвостовой частью крутить! – поморщилась Лиза, шаря глазами по очереди. – Товарищи фестивальцы, сделайте шаг вперед, кто женат законным браком с одной фамилией?

Народ загомонил, завертел головами. Из хвостовой части очереди нерешительно сделали шаг вперед очень похожие друг на друга, одетые в похожие джинсы и футболки испуганные мужчина и женщина лет сорока.

– Мы вот тут… – испуганно сказала женщина.

– Голубевы, – виновато признался мужчина.

– Супруги? С одинаковой фамилией? Голубевы, родненькие, выручайте! Возьмете «слезы»… ой, то есть призы на себя? Дайте свой чемодан вот ей. Это Вета – королева красоты «Чистой воды»! Ваш чемодан полетит как ее, а наш фестивальный – как ваш, голубиный! – распорядилась Лиза и засыпала пространство вокруг русалочьим смехом.

Голубевы повиновались. Но после того как в их билет вклеили багажный талон на чемодан со «слезами», жена робко спросила:

– А нам потом его отдадут? А то мы… никогда не ездили на такие кинофестивали… А там у меня… купальник… и вообще…

– Да если не отдадут, мы вам за это сто купальников купим! – поклялась Лиза.

– Откуда эти Голубевы? – спросила Ольга.

– Да не видишь, что ли? Какие-то мудаки деревенские… За свои деньги едут. Жаждут встречи с волшебной силой искусства! – шепнула Лиза Золотова.

Ольга обожала кинофестиваль. Его упругий воздух так контрастировал с ежедневностью ее интересной, но понятной жизни, что Ольга отдавалась ему, как фрукт блендеру. И позволяла крутить, измельчать и смешивать себя с кем угодно.

– Видела эту длинную проститутку с критиком Сулеймановым? – фыркнула Вета.

– Ну?

– Лиза сказала, что дедушка будет жить с ней в одном номере!