Ознакомительная версия.
Эльчин Сафарли
…нет воспоминаний без тебя
...нет воспоминаний без тебя
Повесть
...Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймете, что не одиноки в своих чувствах.
Марта Кетро
Влюбленные люди поклоняются фотокарточке. Они стоят на коленях перед платком. Они отправляются в путешествие, чтобы взглянуть на стену дома. Что угодно – лишь бы раздуть те угольки, которые одновременно и согревают, и обжигают их...
Питер Хег
Однажды девушка влюбилась в юношу из далекой страны. И вот когда пришел приказ ехать ему на Родину, она обвела на скале контур тени своего возлюбленного, чтобы всегда помнить, как он выглядел в последний день, когда они были вместе.
Чак Паланик, «Удушье»
...cердце может быть пустым, но не мертвым, и я, потеряв свою маленькую любовь, обрела целый мир, и он будет жить для меня, и я растворюсь в нем, я буду любить его весь, с его грязью, ложью, играми, со всеми его людьми, чужими мне, чужими друг другу, такими же несчастными, счастливыми и запутавшимися, как я!
Мария Мур
посвящаю ЕЙ
и всем тем, кто так и не привык к московским пробкам
Старый потрепанный ежедневник.
Дневник девушки.
Записи неровным, улетающим почерком. Синей ручкой.
Только первые несколько строчек красным фломастером.
Надписала, видимо...
–
Домодедово. Ожидание. Страницы дневника в обратном порядке. Читаю и думаю, где упустила. И совсем не думаю о том, в чем победила. Снова проношу через себя нашу маленькую историю, наверное, все же большой любви. Никаких новых ощущений. Может, из-за того, что я все еще нахожусь в ней? Значит, она не закончилась?..
* * *
Дождавшись зеленого благословения светофора, галдящая толпа вступает на зебру, спешит перейти на противоположную сторону дороги. Все почти бегут, а я останавливаюсь на пятой полоске-середке, запрокидываю голову. С ванильного неба сыплются белоснежные пушистики, и мне становится так хорошо, что даже конец света кажется делом, еще поправимым. «Эй, тормоз, двигайся!» – под аккомпанемент сигнального рева гонит меня хамоватый водитель. Пора научиться жить жизнью. Время фантазийных альбомов-раскрасок осталось позади...
* * *
Прошлое затаило дыхание на кончиках моих пальцев. Учусь жить в настоящем настоящим. Я поливаю свое миниатюрное лимонное деревце и разбираю полную сумку спутавшихся целей. Не знаю, что будет дальше, но знаю, чего хочу. Я иду вперед, но у меня нет ни направления, ни заряженных батарей, в голове одни вопросы, а в глазах – неутомимость арабского скакуна. И мне нужно любой ценой заполучить приглашение на праздник жизни...
* * *
Я пытаюсь поймать время, остановить его, сжать в объятиях, но все тщетно. Оно улетает, уносится. Хвастливо улыбается с высоты, гордится своим превосходством. И я понимаю, что время, по сути, такое же неудержимое, как любовь. А любовь, как и время, невозможно запрятать глубоко, надолго – все равно прорвется, все равно заявит о себе. Вознаградит или обожжет...
* * *
Он.
Он появился тогда, когда рассвет в моих днях просыпался поздно, с опозданием на пригоршню часов. Все вокруг вдыхали свежие надежды утра, а я все еще не выключала свет в спальне, сидела у окна, пыталась разбудить сонное небо горячим кофейным паром. Появился без предупреждения. Открыл дверь невидимыми ключами, протер заснеженные ботинки у входа, вдохнул аромат стойкости в полуразрушенную хибару моих отчаяний и – остался. Он не спрашивал разрешения, я не настаивала, приглашая. Я вообще не приглашала. Он просто остался, а я осталась вместе с ним.
Мы вели жизнь-наоборот, жизнь-протест. Спали на полу, мыли головы над унитазом, ужинали на балконном морозе, спорили в лестничных пролетах, целовались на плечах подъездов, смешивали и взбалтывали Миллера с Прустом, а остывший кофе – с теплым киселем, появлялись на остановках наперекор расписанию, мечтали о вероятностях, но не стечениях. Я не подчинялась ему, он не верховодил мной. Мы жили как два взрослых персидских тигра, помещенных в одну клетку московского зоопарка, которые на удивление легко сошлись. Тоже без выяснения ролей, притираний. Им (то есть нам, но мы были какими-то не своими, новыми, так что хочется говорить в третьем лице) было хорошо вместе...
Мы не царапали друг друга, не огрызались, демонстрируя свои характеры, сформированные в других сообществах, ареалах, континентах, случках. Мы пришли друг к другу такие уставшие, изможденные, – нам хотелось простых наваристых щей на прогретой кухне, а не пафосного выебона из серии «специально пропущенные звонки». Хотелось настоящего завтра, вне обязательств. Проснуться в мягком сплетении собственных тел и сказать друг другу засохшими спозаранку голосами: «Время вставать, любовь моя...»
Мы стояли с ним в пробке на Дмитровке, провожали взглядами громыхающую по мосту электричку, и где-то в подворотнях сознания оба задавались вопросом: «Во что верить?» Задавались и совершенно без сожаления понимали, что ответа на этот вопрос (как, в принципе, и на все остальные) не знаем. Может, это было время такое – отсутствия ответов на вопросы? Лучшее время. Оно бывает. Поверьте. Оно нужно. Опять-таки поверьте.
Мало говорили, больше чувствовали, дополняли молчание прикосновениями. Нет ничего красноречивее безмолвных прикосновений. Вечерами мы ели какую-то банальную стряпню и смеялись с неистребимой легкостью. Уплетали подгоревшие в забытье страсти голубцы. Самые вкусные голубцы на свете, приготовленные пусть и по самому ошибочному рецепту...
Послать на фиг обстоятельства – удалось. Мы ничего не делали для этого, ничего конкретного. Оставались собой, свободными и несгибаемыми. Да, прежде были в наших жизнях мгновения, когда сильно хотелось отправить всё-вся куда подальше и выписать себе по каталогу другую жизнь, но желания шли наперекор необходимости. С желаниями всегда так: нужно сохранить силу, не переставать желать. Правда, мы получаем многое тогда, когда оно нам уже не нужно.
Сейчас же наша благодарность распространялась даже на эти жизненные опоздания, которые зачастую сбивают нас с толку, замедляют ход, задерживают воссоединение мостов. И «спасибо» это было такое искреннее, немое, рожденное в глубоком внутри.
Лично я произносила его тогда, когда засыпала в пространстве между его рукой и боком. Где-то прямо по курсу ворчал телевизор, как всегда забытый нами включенным, в районе прихожей гулкими стонами общались трубы, а мне было так хорошо, что я поднимала взгляд сквозь три этажа над нами и благодарила того, кто живет в бесподобном космическом одиночестве там, где заводь облаков. И в этом «спасибо» не было нечаянного страха потерять-лишиться-потратить-проиграть. Только абсолютное доверие мгновению и полное отсутствие планов на послезавтра. Так правильнее. Было. В тот момент...
* * *
Любовь – прежде всего свет. А потом – все другое. Невозможно жить в комнате без света. В ней можно только существовать – в светлое время суток. Долго существовать – неделями, месяцами, годами. Укладываться днем с частью дел, а вечерами – обходиться фантазиями, провожать-продавать дни в самообмане, пока не припрет к стенке оно, ненавистное одиночество.
Мы живем в поисках света. Мы рождаемся ради света. И не надо про то, что любовь – это не свет. Без любви темно даже с самыми мощными лампами...
Я больше не передвигаюсь по ночным параллелям на ощупь. Я могу уверенно ходить с закрытыми глазами – хотите, продемонстрирую? Мне больше не нужно небо для освещения выбранного пути. Теперь я бескорыстна по отношению к нему. Теперь я ценю небо не за источаемый свет. Ценю его за то, что оно просто есть: близко. Рядом. Или сверху – как лучше сказать?..
Он принес в мою жизнь тот самый свет, который согрел, осветил меня. Это не просто слова из девчачьих неуклюжих стихов, это не пафос. Так и есть. Свет, который существует физически.
Меня особенно вдохновляло то, насколько мы с ним были реальными. В отношениях недопустима отрешенность. В мимолетных вспышках она еще возможна, но не в отношениях – там она нарушает права другого. Права, которые есть у него на тебя.
Наша реальность началась с того, что я подарила ему на День влюбленных креветочную пиццу в форме сердца, а он мне – лицензионный пакет «Касперского». Прекрасно! Мой компьютер, как и сердце, давно должен был освободиться от лишнего, вылечиться от вирусов и прочих медленных убийц. И мы даже не сказали друг другу спасибо, не ахали, не выражали приятное удивление никак. Влюбленные. Ограничились поцелуем и разбежались по нуждам. Он – в душ, я – домывать посуду. Так и должно быть.
Ознакомительная версия.
