Annotation
Пакс Монье, неудачливый актер, уже было распрощался с мечтами о славе, но внезапный звонок агента все изменил. Известный режиссер хочет снять его в своей новой картине, но для этого с ним нужно немедленно встретиться. Впопыхах надевая пиджак, герой слышит звуки борьбы в квартире наверху, но убеждает себя, что ничего страшного не происходит. Вернувшись домой, он узнает, что его сосед, девятнадцатилетний студент Алексис, был жестоко избит. Нападение оборачивается необратимыми последствиями для здоровья молодого человека, а Пакс попадает в психологическую ловушку, пытаясь жить дальше, несмотря на угрызения совести. Малодушие, невозможность справиться со своими чувствами, неожиданные повороты судьбы и предательство — центральные темы романа, герои которого — обычные люди, такие же, как мы с вами.
Валери Тонг Куонг
Да, один крик
Тишина
«Don’t»
Такено
Все еще невидимо
«Далласский клуб покупателей»
Хороший человек
Вершина Олимпа
Сойти с ума
В чьих руках револьвер?
Поле хлопка
«750 Four»
Одним ударом
Разрезая лес и поле
Счастье морфиниста
Бойцовский пес
«Woman Worldwide»
Веселое Рождество
Мир перевернулся
Волна
Шанс всей жизни
Личность заявителя
«Save me from eternity»[9]
Все сказано
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
Валери Тонг Куонг
Внутренняя война
Посвящается Эрику
Моя жизнь — ваша, ваша жизнь — моя, вы переживаете то, что переживаю я. Судьба у всех одна. Возьмите же это зеркало и вглядитесь в него. Виктор Гюго. «Созерцания», предисловие
Да, один крик
Давно он не испытывал такого возбуждения, такого боевого задора, сметающего все сомнения, такой пьянящей уверенности, что час славы настал и незадавшаяся часть жизни теперь в прошлом. Он так долго ждал, терпя отказы и унижения во время актерских проб, язвительные замечания о том, что он-де, конечно, не харизматик, и голос у него какой-то тонковатый, и послужной список без особых козырей — и это несмотря на его участие в очень крепком сериале, который принес тогда телеканалу широчайшую аудиторию. Десятилетиями он то пережевывал собственные обиды, то тревожно ворочался в постели, иногда обретая забвение в теплых женских объятиях, — но никогда то не были женщины его мечты, скорее он как-то воплощал их грезы.
Когда же он сдал позиции? Он не мог бы назвать точную дату, это было какое-то постоянное и губительное сползание под уклон, оно согнуло его, — так в тропиках постоянный ветер клонит стволы деревьев и лианы бугенвиллей.
Зато момент, когда все резко изменилось и жизнь внезапно перескочила на другие рельсы, когда настало то, что он считал невозможным, — этот момент Пакс запечатлеет в памяти с точностью и навсегда. И на пороге смерти он ясно вспомнит то 23 сентября и звонок мобильного телефона в момент интенсивной работы, и раздражение на лице коллеги. Он вспомнит, как трудно было сдержать целую бурю эмоций, вызванную этим звонком, и как пытался задобрить Элизабет словами: «Со мной хочет встретиться Свеберг, — выходит, есть Бог на свете?»
Он засмеялся, сделал вид, что это лишь повод для шутки, но сам — сразу уверовал в чудо.
Элизабет захлопнула папку с бумагами, ее досада сменилась радостью, потом — спокойным удовлетворением. Значит, не зря она в свое время приняла его на работу в «Театрико». Если он получит эту роль, Элизабет сразу изменит презентацию модуля «Психологическая поддержка средствами театра». Клиенты тут же отреагируют на новую информацию: каждому лестно поработать с артистом, которого ценит сам Петер Свеберг. А не получит роль — тоже не страшно, ситуацию всегда можно представить в нужном ракурсе: человека заметил многократный лауреат «Оскара», так что и на него лег свет легенды.
— Беги-беги, — милостиво бросила она Паксу, словно делая ему огромное одолжение.
Настоящая бизнес-леди, опытная предпринимательница с тремя дипломами — психотерапевта, психосоматика и коуча, — она раньше других поняла огромный потенциал театра и ролевых игр на производстве, а затем уловила рост сбоев и аварий на почве психосоциальных конфликтов. Она строила свой успех, с одной стороны, на распознавании слабой стороны у собеседника, а с другой — на умении видеть любую ситуацию с разных точек зрения и таким образом представлять ее по-новому. Например, это она убедила Пакса пожертвовать выходным, выйти на работу в субботу, чтобы помочь ей справиться с накопившейся документацией, — а теперь он почему-то испытывает неловкость, пулей вылетая из офиса.
Это чувство неловкости, смешанное с головокружительным ощущением того, что он — часть какого-то неведомого плана, который толкает его вперед, — это ощущение он тоже будет вспоминать до конца своих дней, размышляя о том, что случилось дальше. И каждый раз, читая в газете про каких-нибудь молодоженов, которые выиграли потрясающую поездку, а потом самолет разбился над Атлантикой, или про человека, сорвавшего в лото миллион и потом в пух и прах разорившегося, и теперь живущего на жалкое пособие, или про человека, врезавшегося в платан, спеша на собственную свадьбу, — Пакс снова будет видеть себя, в счастливом неведении бегущего к пропасти.
Вот он проворно лавирует на тротуаре, уворачиваясь от колясок, огибая скамейки, полные неприкаянных подростков или стариков, выползших погреться на щедром осеннем солнце. Он едва замечает их, его тело наделено каким-то самостоятельным разумом, ибо мозг полностью занят невероятным сообщением от агента: Свеберг, приехавший в столицу Франции на выбор натуры, решил добавить в сценарий еще одного персонажа. Роль маленькая, но немаловажная: бармен в роскошном отеле, надежный и основательный человек, умеющий выслушать и помочь. Пакс с его типично французскими повадками и шармом — отлично подойдет: так утверждает Гаспар, претендующий на близкое знакомство с режиссером, вообще-то известным своими причудами и взрывным характером.
На самом деле Пакс — участник более обширной сделки, в которой он — только небольшой пункт. Его агент представляет также двух главных актеров фильма, он сумел договориться с директрисой по кастингу, которая параллельно работает на другом проекте и тоже рассчитывает на его помощь. Вместе они передвинули пару пешек на шахматной доске, и меньше чем за минуту комбинация сложилась.
Конкретные детали не важны: каждый знает, как функционирует система, и в результате не останется внакладе. Пакс сделал вид, что верит Гаспару, — о да, тот добился этой встречи ценой огромных усилий. Ему прекрасно известно, что реальность иная, что Свеберг не освободил специально для него четверть часа в своем загруженном расписании, а наоборот, заполнил встречей пустующую клетку в дневнике. Он понимает, как узко открывшееся окно возможностей, но с учетом маячащей на горизонте цели — оно огромно. И потому еще ускоряет шаг: Гаспар сказал прийти на встречу в костюме — так Свеберг сразу «увидит» его героя, настаивал Гаспар, это может сыграть решающую роль! И потому, повесив трубку, Пакс сразу прикинул маршрут от офиса «Театрико» до собственной квартиры (двадцать пять минут), где он натянет рубашку, пиджак и брюки, повяжет галстук (пять минут), и потом от дома до бара отеля «Лютеция» (еще двадцать пять минут).
Есть даже небольшой запас времени. «Чтобы компенсировать задержку поезда метро из-за нарушения графика, например… но не серьезный сбой с отключением энергии… и уж никак не аварию или падение пассажира на рельсы», — думает он и сам удивляется ходу своих мыслей и сердится на себя за такой цинизм, — это на него не похоже, он расчетлив и тщеславен, но циником не был никогда. Это, кстати, тема его регулярных размолвок с дочерью: она высмеивает его политкорректность, он упрекает ее в прагматичности и отсутствии идеалов, то есть как раз в цинизме. Кассандра оправдывается тем, что теперешний мир более жесткий и закрытый, чем был у предыдущего поколения, и даже атакует: сочувствие и взвешенность поступков легче даются тем, кто успел вдоволь покуролесить в молодости, — но в конце неизменно сдается перед мастерской аргументацией отца: риторика, прочно усвоенная за годы работы в театре, дает ему несправедливую фору.
