Тамерлан был воистину Бичом Бога. Захватив город садов и фонтанов Исфахан, он выложил на его главной площади пирамиду из 70 000 отрубленных человеческих голов. По высоте она превышала семиэтажный дом. Взяв Багдад, который осмелился противиться его воле, он выстроил уже не одну, а сто двадцать подобных башен.
Западнее державы Тамерлана набирало силу государство турок-османов. Тамерлан направил на запад копыта своих коней, и государство турок исчезло с карты на полстолетия. В плен к нему попало 120 тысяч христиан: армян и наемников-сербов. Тимур велел замесить глины и построить из тел живых пленников несколько минаретов.
К востоку от державы Тамерлана лежала Индия. Как раз в те годы она стояла на пороге расцвета. Но в Индию вторгся Тамерлан, и не случилось в Индии никакого расцвета. В лагерь завоевателя было согнано до полумиллиона местных жителей. Всех до единого их живьем закопали в землю.
А еще Тамерлан уничтожил Золотую Орду. Его предки, как и предки русских, были рабами монголов, но в отличие от русских Тамерлан не желал подчиняться выродившимся потомкам Чингисхана. Он желал править сам.
Таксист, который подвозил меня до Гур-Эмира, был довольно пожилым. Он рассказывал, что позавчера праздновал обрезание младшего внука, и жаловался, что нынешний мулла за обрезание берет дорого, а делает больно. У парня весь болт раздуло — плачет.
С раскаленной самаркандской улицы я вошел внутрь гробницы Гур-Эмир. Там было немного прохладно. Я подумал, что жаль, никто не проводит здесь техно-вечеринки. На таких декорациях было бы отлично встретить что-нибудь вроде Millenium’а. За вход люди не жалея платили бы по $2500, да только некому устроить танцы в Гур-Эмире: узбеки не любят техномузыку, а у русских промоутеров нет таких бюджетов.
Слева у входа стоял лоток с сувенирами и буклетами для туристов. Я порассматривал красивую карту, изображающую державу Тамерлана. Москва на этой карте значилась как узбекская колония.
В 1395 году Тамерлан атаковал Золотую Орду. Обе столицы (Сарай-Бату и Сарай-Берке) были срыты с лица земли. Археологи до сих пор не могут отыскать их следов. Истреблено было до четверти миллиона татар. От удара Тимура Орде было уже не встать.
Там, где прошел Тимур, жизнь замирала на века. Так было в Турции, в Индии, в Персии, так вышло и в Орде. Именно Тимур уничтожил это величественное государство. Пораженное в самое сердце, оно распалось на пять частей: Большая Орда на Волге, Крым, Москва, Астрахань и Казань.
Русские были частью Орды, гордились этим и не хотели себе другой судьбы. Ни отделяться от Орды, ни разворачиваться в сторону христианской Европы русские не собирались.
Но вечная Орда вдруг пала. Это было жутко и неожиданно.
На протяжении следующего столетия осколки Орды будут бороться между собой и выяснять: кто же из них подомнет остальных? Время показало, что самым сильным наследником великой и непобедимой Орды стала именно Москва.
7. Санкт-Петербург, бывший Четвертый Рим
К 1993 году великая Советская империя, в которой я родился, сгнила окончательно. Рухнуло все, и возможным стало тоже все, и смерть весело махала косой, а люди весело махали руками на первых рейвах. Один мой знакомый за месяц заработал миллион долларов, а другого (взрослого бородатого дядьку) как-то прямо на улице изнасиловала банда дагестанцев, а еще в том году обокрали Императорскую Публичную библиотеку.
Мне только-только исполнилось девятнадцать. На смерть империй мне было плевать, разбогатевшему знакомому я завидовал, изнасилованному — сочувствовал, а о краже пришел написать, потому что на тот момент работал криминальным обозревателем городской газеты. Триста строчек с места события — ровно пятьдесят два североамериканских доллара.
Я заранее позвонил в Рукописный отдел обворованной библиотеки. На входе меня уже ждал рыжебородый хранитель. Паспорта у меня с собой не было, а по журналистскому удостоверению служительница пропускать меня не хотела. Бородач сказал: «Ничего страшного» и провел через расположенный за углом служебный вход. Там никакой охраны не было. Удивительно, что Публичку не обнесли раньше.
Место преступления выглядело роскошно. На полу валялись письма хазарских каганов, оторванные обложки от узорных Коранов, поломанные японские веера и допотопные папирусы неизвестного науке происхождения. Воры были такими же деградантами, как и остальные жители заживо гнившей страны. Все, что не смогли унести, они разорвали и вывалили на пол.
Ради прикола я легонечко наступил толстой подошвой на рукописный листочек возрастом в полтора тысячелетия. В том году я носил первые в жизни ботинки DrMartens. Ботинки стоили $85, а листок ровно в две тысячи раз дороже.
Рыжебородый хранитель занимал какую-то не очень высокую должность. О случившемся в библиотеке мне рассказывал не он, а женщина-заведующая. Она была длинная, тонкогубая, короткостриженая и болтливая. Я слушал ее почти два часа, а потом сказал, что мне пора.
Уже на прощанье женщина сказала, что жалко: всю жизнь она сдувала пыль с этих книжек, а что толку, если их все равно украдут, или приватизируют, или подарят каким-нибудь новым стратегическим партнерам умирающей страны?
— В этом помещении у нас хранятся одновременно «Остромирово Евангелие», еврейский «Ленинградский кодекс», все, что осталось от греческого «Синайского кодекса», и плюс — Коран, заляпанный кровью халифа Османа ибн Аффата. Такой коллекции нигде в мире нет. И не было никогда, понимаете?
Она посмотрела на меня, увидела перед собой мальчишку — криминального обозревателя, которого не интересует ничего, кроме пятидесяти двух североамериканских долларов, и махнула рукой:
— Впрочем, конечно же, не понимаете…
Странно, но на самом деле я понимал, о чем речь. Дело в том, что все самые древние священные книги человечества хранятся в том городе, в котором живу я. «Ленинградский кодекс» — это самый древний в мире Ветхий Завет, «Синайский кодекс» — самый древний Новый Завет, а окровавленный «Коран Османа» — это самый древний на свете Коран.
На свете существует приблизительно двадцать пять старинных рукописей, страховочная стоимость которых зашкаливает за миллион долларов США. У каждой из них есть имя собственное: роскошный «Ватиканский кодекс»… еврейский кодекс «Кэтэр» из Алеппо… ацтекский «Кодекс Борбоникус»… «Миланский манускрипт» из Амброзианской библиотеки… 21-й папирус сэра Честера Битти…
В Петербурге хранится четыре такие рукописи. Больше есть только в Риме и Нью-Йорке: там их по семь. Петербургские манускрипты хранятся в сейфах с полуметровыми стенками из крупповской стали, но я приходил, говорил, что журналист, обещал написать про отдел, и книжки доставали из сейфа. Я трогал страницы пальцем. Они были теплые.
Трогать древние книжки — одно удовольствие. Каирские еврейские рукописи пахнут чем-то терпким, будто переписывали их в ларьке с шавермой. У старых бумажных книг — странички дряблые, как ляжки старух. Свитки из кожи похожи на бабл-гам и кажутся мягкими, хотя на самом деле они хрупкие и крошатся. Я трогал их, вдыхал их запах, приподнимал над столом и чувствовал, какие они тяжеленные.
Как-то я сходил на экскурсию в древлехранилище Пушкинского Дома. Позвонил в их пресс-отдел, представился, договорился о встрече. Молодой, плоховыбритый пресс-отделец познакомил меня с главным хранителем рукописей. Я пожал ему руку. Хранитель был только что из кафе. Его шатало.
Мы прошли в хранение. Пьяный немолодой дядька долго и бессвязно рассказывал мне о чем-то, чего я совсем не понимал. У него был странный зубной протез: нижняя челюсть далеко заползала на верхнюю. Стоять становилось тяжело. Я подумал, что, может, стоило купить ему водки и в качестве благодарности попросить почитать какую-нибудь древнюю книжку домой?
Потом дядька наконец скатал тряпочки, укрывающие стенды с рукописями. Он подробно рассказывал, чем примечательна книжка, где найдена, сколько стоит, кто ее исследует. Я смотрел на страницы и понимал: лично для меня в этих книжках не написано ни слова. На вопрос, который есть у меня, эти книжки не ответят.
— А вот это (видите?) — это собственной рукой написал Иван Грозный.
— Сам Грозный? Не может быть! А что именно он написал?
— Никто не знает. А вот это — автограф царицы Софьи, старшей сестры Петра Первого. Да-да! Левее — рукописи патриарха Никона.
— Да что вы говорите! И о чем же говорится в этих рукописях?
— Об этом исследователи пока спорят. На этом стенде вы можете видеть знаменитый «Пустозерский сборник» протопопа Аввакума. В Пустозерске Аввакума несколько лет содержали в земляной яме. С собой у него была вот эта записная книжка. На ее страницах Аввакум записал главное из того, что понял к концу жизни. Видите?
