— Идет, — согласилась Лора, всхлипывая, хотя изо всех сил старалась взять себя в руки. — Но какое отношение Шэйн может иметь к ученому из Южной Африки? Не могу понять. Боже, что делать, что делать?
— Давай попробуем рассуждать логично. Вернемся к прошлой ночи. Ты подвезла его, а дальше?
Взгляд Лоры выражал полную беспомощность.
— Да ничего не было. Вспомни его настроение. Нервы у него разыгрались. Не позволил мне даже выйти из машины.
— Он был пьян?
— Ты ведь знаешь, Шэйн больше своей нормы не выпьет. Не был он пьян. Нет, не был. То ли возбужден, то ли угнетен чем-то, но не пьян. Сказал, что хочет побыть один.
— Больше ничего?
— Ничего, решительно ничего.
— Не спеши, подумай! Любая мелочь может оказаться очень важной.
Она помолчала, напряженно припоминая.
— Нет, ничего существенного. Он распахнул дверцу машины, я потянулась поцеловать его на прощание, и все, ничего больше… На поцелуй он не ответил. Весь, казалось, ушел в себя и… да, да… пробормотал что-то еле слышно.
— Что? Что он сказал?
— Я не расслышала… как будто «фашистская свинья». Меня так огорчило, что он не в духе. Я не понимала, ко мне он обращается или просто размышляет вслух. Во всяком случае, выяснять я не стала.
— Фашистская свинья?
— Похоже на то. В общем, я уехала. Теперь объясни мне, что к чему, где он теперь.
— Лора, суть дела мне не известна, одно ясно — твой дружок замешан в чем-то серьезном. Полицейские в «Хилтоне» пуще огня боялись, как бы что-нибудь не просочилось в печать. Это лишь подтверждает мои подозрения.
— Какие подозрения?
— Насчет сбежавшего ученого.
— Да пропади он пропадом! — закричала Лора. — Что с Шэйном? Где он?
— Не знаю, Лора. По правде говоря, ты бы сделала доброе дело, если бы сама попробовала напасть на его след. Позвони инспектору Килонзо. А еще лучше поезжай туда сама. Скажи ему, что я послал тебя узнать, куда отвезли Шэйна.
— А ты чем собираешься заняться?
— Не волнуйся, дорогая. Я эту историю не оставлю, даже если она будет стоить мне места в газете. Но прежде всего схожу к Хамиси. Он, поди, заждался объяснений.
— Раз там торчали молодцы из отдела расследований убийств, — сказал Проныра редактору, — значит, кто-то наверняка отдал концы.
— Но ты же сам видел, что из «Хилтона» выкатили только черного южноафриканского певца и он жив.
— В «Хилтоне» был Килонзо. Его с места не сдвинешь, если кого-нибудь не пришили, и не какую-нибудь мелюзгу, а лишь важную шишку, — ответил Проныра. — Уверен, что кого-то все-таки кокнули.
— Если кого-то убили, — сказал редактор, прочищая трубку, — где-то должен быть труп… Самое подходящее место — городской морг. Почему бы тебе не справиться там, раз ты убежден, что твоего ученого уже нет в живых?
— Почти уверен в этом, — подтвердил Проныра.
— Ладно. Докажи мне, что он убит, и можешь больше не писать о маисе, — сдался Хамиси. — Но, Нельсон…
— Да, сэр?
— Ничего. Только советую тебе явиться с чем-нибудь стоящим.
Когда Проныра вернулся в «Хилтон», на тротуаре у входа уже не было толпы. Не было и полицейских в вестибюле, но мужчина, в котором Проныра сразу распознал агента, расхаживал взад-вперед с таким видом, будто ждал девушку или деловой встречи.
— Ну, как тут без меня, ничего не стряслось?
— О нет, Проныра! — ответил портье. — Ничего. Совсем тихо. Я бы тебе тут же звякнул, если что.
— Послушай, дружище… — начал Проныра.
— Меня зовут Джозеф. Все друзья меня так называют.
— Хорошо, Джозеф. Несколько вопросов… Может, кто приходил сюда и хотел повидать этого мистера Уилларда, не вспомнишь?
— Нет. Кроме агентов, никого не было. Знаешь, я теперь их моментально отличаю по костюмам, да и под мышками у них оттопыривается…
— По костюмам?
— Неужели ты не заметил — на них на всех коричневые или серые костюмы? Чтобы легко было с толпой смешаться. Да вот беда: теперь никто, кроме них, такие фасоны не носит. И отличить их — пара пустяков, понятно?
— Здорово! — восхитился Проныра, притворяясь, будто получил ценную информацию. — Ну а больше никто мистера Уилларда не спрашивал?
— Нет, никого не припомню.
— А другие портье? Может, их спросить?
— Ты про этих тупиц и думать забудь. Ни черта не знают. Один я тут чего-то стою. Люди им зададут вопрос, не добьются толку и за верным ответом ко мне идут. Не пойму — почему бы им сразу ко мне не обратиться?
— Хорошо. Спасибо, Джозеф.
— Не за что, Проныра. Для тебя — все что захочешь! Я твой болельщик номер один.
Проныра взглянул на доску за спиной портье. Ключа от номера 1103 в гнезде не было.
— Можно позвонить от тебя?
— Конечно, Проныра.
— Кто говорит? — спросил голос на другом конце провода.
— Попросите мистера Уилларда.
— Кто спрашивает?
— Знакомый.
В трубке некоторое время молчали. Потом тот же голос сказал:
— Сейчас его нет. Что ему передать?
— Ничего. Не беспокойтесь. Скажите просто, что звонил знакомый. — Проныра повесил трубку. — Странно, — сказал он.
— Что странно?
— Так, кое-что. Мне надо бежать. Не забудь, брат…
— Джозеф.
— Не забудь, Джозеф… В случае чего ты знаешь, как со мной связаться, особенно если увидишь этого европейца.
— Не сомневайся, Проныра.
Не успел Проныра пройти и двух шагов, как портье позвал его обратно:
— Эй, Проныра, на минутку!
— Что еще?
— Помнишь парня, с которым ты говорил вчера вон там, в холле?
— Да.
— Так вот, я видел его здесь несколько раз, он был с ребятами из оркестра, что наверху играет.
— Ну и что же?
— Он спрашивал о мистере Уилларде.
— Вот как? Интересно…
— Значит, так, вчера это было. Ты с ним поболтал и ушел. Он остался в вестибюле. Подошел ко мне и говорит, что европеец в темных очках его друг и что он хочет знать, в каком номере тот остановился.
— Что ты ему ответил?
— Ну, я подумал, он твой друг, а твой друг — это и мой друг. Я назвал ему номер. Больше ему, сдается, ничего не надо было, и он ушел.
— Все?
— Все.
— Большое спасибо, брат, — сказал Проныра и быстро добавил: — Спасибо, Джозеф.
— Во-во, так меня все друзья зовут!..
Проныра и рта еще раскрыть не успел, как служитель морга замотал головой.
— Сегодня для вас ничего интересного, мистер репортер, — затараторил он, — только жертвы несчастных случаев и скончавшиеся от болезней.
— Не тебе судить, — оборвал его Проныра. — Когда врач делает очередные вскрытия?
— Завтра утром, — ответил служитель. — Целых три, если не ошибаюсь. Две женщины и ребенок.
— Две женщины и ребенок? — переспросил Проныра. — Черные?
— Само собой, черные. Ни желтых, ни белых уже несколько недель не было. А вы кого ищете?
— Европейца, — сказал Проныра.
— Попробуйте в Найробийском госпитале.
— Думаю, что тот, кого я ищу, здесь.
— Нет тут такого. Не верите, идите сами убедитесь.
Проныра видел, что служитель не лжет.
— Ну, это ни к чему, брат. Верю тебе на слово. — Он вытащил бумажник, достал из него стошиллинговую купюру и протянул служителю.
— Не возьму, — сказал служитель.
— Почему?
— Что я такого сделал, чтобы ее заработать?
— Пока ничего, — сказал Проныра. — Но еще, может быть, сделаешь. А не сделаешь, считай, что это подарок одного трудяги другому.
Служитель взял купюру и посмотрел на Проныру:
— Да благословит вас бог, мистер репортер.
Возвращаясь в автомобиле из городского морга, Проныра Нельсон раздумывал о «подарке», который он только что сделал служителю. Была ли это взятка? Ничего незаконного ведь не последовало… пока что. «Подарок» был своего рода страховкой или профессиональным залогом. Служитель может понадобиться впоследствии… не в связи с этим делом, а по какому-нибудь другому. Во всяком случае, под конец месяца Проныра занесет эту сотню на счет редакции в графу «Расходы на производственные нужды».
На крутом изгибе дороги около здания Восточноафриканского сообщества шины «фиата» заскрежетали по асфальту. Итак, в морге трупа европейца нет. Агенты засели в номере Уилларда в «Хилтоне», сторожат в вестибюле. Чернокожего южноафриканского певца ранили в номере. На нем была форма официанта отеля — это уж полная несуразица. Разве только… Мысли Проныры понеслись вскачь, обгоняя одна другую…
Он включил третью скорость и покатил по авеню Кениаты.
Разве что… — пронеслось в голове, как только эта идея не осенила меня раньше! Вот дуралей!
— Ну, как твои дела? — спросил он Лору, вернувшись в редакцию.
— Дежурный в отделе расследования убийств молчит как рыба, — беспомощно ответила Лора. — Утверждает, что ему вообще неизвестно о стрельбе в «Хилтоне». Что-то тут неладно.
