Абсолютной тишине.
Давящей тишине.
Феррано!
Она и без того получила больше, чем могла мечтать — она прикоснулась к Богу! И теперь осталось только воспоминать те дни, когда в залах галереи царили его картины, как она шествовала мимо них, говорила о них.
О нём.
«Феррано был величайшим художником своего времени».
«Величайшим? Не надо так громко! Он был небрежен…»
Нина аж вздрогнула. Но ведь есть ещё он! Тот самый таинственный незнакомец, с которым она так легко говорила о Феррано.
Кинулась в прихожую. В кармане плаща разыскала смятый флаер, развернула. На нём размашистым почерком написано: «Мерлинк, 20 числа будет наша вечеринка. Ждем тебя в восемь».
Мерлинк!
Сердце Нины сжалось: незнакомца звали точно так же, как и Феррано! Это не может быть простым совпадением — это знак свыше.
Нина бросила взгляд на календарь: двадцатое уже сегодня.
* * *
В клуб Нину пропустили, стоило показать смятый флаер и слабо пролепетать: «Я с ним. Я к нему». Охранник, конечно, поусмехался, но в сторону отошел. Нина оставила в гардеробе свой куцый плащ, бочком прокралась в зал, заняла место у стены. Огляделась. Мерлинка, по всей видимости, ещё нет.
Сам клуб оказался именно таким, каким она себе его представляла: пафосным и с такими ценами, что похолодело в желудке. Нина заказала чай и хлебные палочки.
В полумраке постоянно происходило какое-то движение. Нина вгляделась — тут же отвела взгляд. Неподалеку от её столика танцевали две девушки, непристойно прижимаясь друг к другу. Вообще в клубе, насколько она могла судить, все держались небольшими группками: по три-четыре человека, чаще парами.
Вскоре Нина поняла, что ей интересуются. Но стоило так подумать, как за её столик села рыжая девица.
— Кого-то ожидаешь? — Она подперла голову белоснежными руками и уставилась на Нину зелеными, как у кошки, глазами.
— Я… да вот… Мерлинка…
— Слышишь, Карл! — девица повернулась и крикнула в темноту клуба. — Она ждет Мерлинка!
— Француза? — отозвался мужской голос; из полумрака материализовался его обладатель — невысокий неприятный тип в очках, с маленькой темной бородкой. — Так его нет! Он может вообще не прийти. — Сел рядом. — А вот мы бы составили тебе компанию. Ты же не против?
Нина испугалась.
— Меня зовут Кира, — сказала девица, — его Карл. А тебя?
— Нина.
— Красивое имя.
Кира пододвинулась к ней вплотную, а Карл, развалившись на своем стуле, с усмешкой наблюдал за ними.
— Ты такая чистая, без метки. — Дыхание девицы коснулось щеки молодой женщины. — Зачем нам ждать Мерлинка?
— Я пойду.
— Не стоит уходить так рано! Ещё не произошло ничего интересного.
Кира сжала ладонь Нины, и от этого прикосновения тело молодой женщины начало наливаться тяжестью.
— Отпустите меня…
— Не бойся! — Кира облизнула губы. — Это совсем не больно, а очень даже приятно.
Она начала расстегивать платье на груди Нины. Пальцы девицы оказались ледяными. Нина попыталась дернуться — не смогла. Она даже вскрикнуть теперь не могла, разве что слабо пискнуть! Испуганно зашарила глазами по клубу, и её взгляд споткнулся… Она увидела, что та самая пара девушек, которых поначалу так смутилась… они делали то, что повергло Нину в ледяной ужас.
Одна девушка была полностью обнажена по пояс, голову запрокинута. Вторая, крепко прижав к себе подругу, целовала её между грудей. По животу первой девушки внезапно пробежала красная струйка, вторая присела, подхватила языком сбежавшие капли, после обернулась и улыбнулась Нине ярко-красным ртом.
— Тебе нравится то, что ты видишь? — спросила Кира. Она широко улыбнулась, демонстрируя вытянувшиеся клыки.
В клубе никто не обращал внимания на танцующих девушек. Почему? Нина повернула голову — оказалось, что многие заняты тем же самым.
— Вы — вампиры? — Нина закричала, если бы смогла.
Кира рассмеялась.
— Помогите… — слабо простонала Нина — это была всё, на что хватило сил. — Помогите…
Кира села ей на колени, обхватила руками и уже прижалась ртом к груди, как вдруг отпрянула.
У столика стоял таинственный незнакомец Нины.
Мерлинк.
— Das Problem muss man so bald wie möglich lösen. (нем. Проблему нужно решить как можно скорее).
— Ich verstehe. (нем. Я понимаю).
— Aber wenn du sie nicht willst, so kannst du sie uns zurückgeben. (нем. Но если ты не хочешь её, то можешь отдать нам).
— Sag Karl, dass Alles in Ordnung wird. (нем. Передай Карлу, что всё будет в порядке)
Дверь захлопнулась.
Покрывало под ней было гладким — это хорошо. Нина напряглась, потянулась в сторону, к краю кровати — каждое движение по-прежнему стоило неимоверных усилий, как долго это продлится, неизвестно. Наконец, она доползла до края. Зажмурилась и вместе с покрывалом упала на пол.
Прислушалась.
Тишина.
Нина усиленно заработала плечами, выбралась из-под покрывала, поползла к двери.
— Куда собралась?
Нина не ответила. Утроила усердие, но, увы, скорость её от этого не увеличилась.
Вампир склонился над ней.
— Ты не выйдешь отсюда живой. Всё ещё торопишься?
Нина заплакала:
— Отпустите меня! Я никому ничего не скажу!
— Мне жаль.
Он выпрямился, подошел к окну. Нина прикусила губу: кого она пытается разжалобить, вампира!
— Зачем ты вообще пришла?
— Из-за Феррано.
— Что?
— Из-за картин, — пояснила Нина. Ей захотелось соврать, но не стала. Сказала: — Его картины — это единственное, что имеет смысл.
Вампир подошел к ней, опустился на колени.
— Почему?
— Потому что в них есть красота!
«Как странно, — подумала Нина. — Я лежу на полу незнакомой квартиры, наполовину обездвижена, а рядом со мной — вампир. Самый настоящий, не из фильма ужасов! И мы говорим о Феррано. Разве я так себе всё представляла?»
— Красота жизни! — продолжила Нина. — Во всём! В радости, труде, болезни и смерти…
«Жизнь прекрасна даже в смерти, — вдруг поняла она. — Вот что хотел сказать Феррано своей последней картиной».
— Даже в смерти?
— Да! «Портрет мертвой женщины»… Феррано вдруг перестал рисовать, словно в нем что-то оборвалось. И тут, после длительного перерыва, появляется эта картина. Смерть! Он не рисовал трагедий, потому что не видел их — он был знатен, богат и, по всей видимости, красив. Но он понял… сумел понять, что даже в смерти есть своя красота жизни…
Вампир молчал.
Нина закрыла глаза и приготовилась к наихудшему.
Но он встал и ушёл.
* * *
Тогда в клубе, Мерлинк её спас — Нина это понимала. Он её — обессиленную, обездвиженную — на руках унёс в машину, привез сюда. Теперь вот ушёл.
Конечно, сейчас можно было бы поплакаться, но Нина вдруг взбунтовалась.
Жить!
Раз он не убил её сразу, не позволил тем вампирам убить её, то, возможно… возможно ли?..
Нина попыталась припомнить всё, что знала о них. Вроде бы бояться солнечного света? Но Мерлинк спокойно ходит днем по улицам. Святая вода? Где она сейчас возьмет святую воду! Крест, чеснок, осиновый кол? Крест! Это проще всего! Его можно соорудить из любых двух палок.
Вампира в общей сложности не было больше пяти часов. За это время оцепенение почти полностью прошло, разве что левая нога плохо сгибалась. Так ковыляя, она прошлась по комнатам. Их оказалось три, все большие, с хорошей дорогой мебелью. Заглянула в окна: двор где-то там внизу, да и сама местность не знакома — видимо, это один из тех новых микрорайонов, что сейчас растут в городе, как грибы. Телефона нет. Гроба почему-то тоже. Попробовала открыть входную дверь — не смогла. Тогда собрав все свои силы, Нина разломала о стену стул, из его ножек соорудила крест. Принялась ждать.
Пока ожидала, несколько раз поменяла диспозицию, раздумывая, откуда было бы удобнее напасть на вампира. Притаилась.
Вдруг подумалось: а что если вместо Мерлинка придет какой-нибудь другой вампир, например, Кира или Карл? Нина поёжилась. Правда, они позволили французу забрать её, но, похоже, остались недовольны этим. Ведь зачем-то приходила Кира! Нина слышала их разговор, но не поняла его: не знала языка.
Наконец, в замке заскрежетал ключ. Нина приготовилась и, как только дверь открылась, она с криком: «Изыди, нечистая сила!» кинулась на вампира, тот от неожиданности уронил дорожную сумку и пакет, которые держал в руках. И всё. Крест почему-то не помог.
— Вот дура! — в сердцах ругнулся вампир. — Только стул испортила.
Нина в растерянности бухнулась на пол.
— Меня будут искать. — Она была готова разреветься от обиды.
— Ну, конечно! — Вампир подпихнул ей пакет, из которого вывалились продукты. — Иди, лучше приготовь что-нибудь.
