— Ты счастлива? — вдруг спросил он.
— Что? — встрепенулась девушка.
— Ты счастлива здесь?
Она задумалась, перед тем, как ответить, пожала плечами.
— Да, — прозвучал ее негромкий, нежный голос. И увереннее: — Да, счастлива.
— Хорошо, — он постарался улыбнуться. — Тогда я больше тебя не потревожу. Прощай.
Взгляды обеих подруг он чувствовал спиной. Под ногами прошелестели какие-то цветные бумажки — звук, так не похожий на шуршание опавшей листвы… Гадкое солнце теперь светило в спину, немилосердно жаря. Лучше бы сейчас дождь… и осень.
* * *
Яркий и солнечный июнь сменился дождливым, сырым июлем. Небо плакало, лишь изредка позволяя солнцу выглянуть из-за плотных туч, и тоскливая непогода выгнала из города всех, кто мог позволить себе поездку на юг, к приветливому Крымскому солнцу, ласковому морю.
Сумасшедший поклонник Татьяны сдержал свое слово. Девушка поначалу каждый день первым делом выглядывали в окно, опасаясь и ожидая увидеть его фигуру на выкрашенной в яркий голубой цвет лавочке, пустовавшей из-за сырости, но он так не появился.
Таня радовалась, а Нина не верила, что странный человек, назвавшийся графом де Ковиньи, действительно отступил. Но месяц проходил за месяцем. Девушки по привычке поглядывали на лавочку, и Нине казалось порой, что подруга немного жалеет. Вспоминает и жалеет о том, что не выслушала сразу, что так и не увидела портрет похожей на нее девушки из прошлого, той самой Клариссы, ради которой муж решился бросить все и пройти сквозь пространство и время, нырнуть в неизвестность только чтобы еще раз увидеть любимую.
Время шло, история с сумасшедшим забывалась, и даже Игорь, который долго петушился, вспоминая, как он браво проучил опасного маньяка, потихоньку перестал об этом вспоминать. А осенью Таня нашла в телефоне любимого переписку с одной из своих сокурсниц, устроила скандал и заявила Игорю, что больше не желает его видеть. Недели две провинившийся парень таскал под дверь девушки огромные букеты роз и частенько сидел, поджидая Таню, на той самой голубой лавочке перед подъездом. Выглядел он безобидно, старушки его не опасались и в милицию не звонили. А после за Таней стал ухаживать молодой и перспективный юрист по имени Виктор: он приезжал за ней на серебристом джипе и дарил огромные розовые лилии. И Танюша уже подумывала, что именно с ним будет встречать наступающий Новый Год.
А до Нового Года оставалось не так-то много — каких-то полтора месяца. Выпавший снег и морозы напоминали о том, что зима пришла, не сверяясь с календарем.
Холодным пасмурным утром Нина спешила на первую ленту. Выскочила из подъезда под серое небо и, сделав несколько шагов, остановилась, пораженная.
На припорошенной снегом лавочке виднелась плечистая фигура в потерявшей цвет куртке, прошнурованной обрывками простой капроновой веревки. На плечах и темных волосах — щедрая снежная пудра, отчего силуэт кажется нечетким, словно в тумане.
Человек не обратил никакого внимания на девушку — он неподвижно смотрел на что-то, лежащее в его ладонях.
Сердце перепуганно билось, но Нина подошла ближе.
— Здравствуйте, — негромко проговорила она. Никакой реакции. Тогда девушка наклонилась, и заглянула в синевато-бледное лицо.
Ресницы и губы графа Антуана Робера де Ковиньи покрылись инеем, на скулах поблескивала льдистая корка. Неподвижный взгляд прикован к спрятанному в горсти маленькому разноцветному клаптику. Приглядевшись, Нина поняла, что видит портрет — тот самый, из медальона. Краски местами расплылись и выцвели, но с миниатюры по-прежнему улыбалась Кларисса — юная и нежная, в розовом платье, с распушенными волосами. Яркий морозный румянец украшал бледное лицо, и жена графа на портрете казалась живой. То ли благодаря искусству художника, то ли потому, что при жизни ее, Клариссу, так сильно и так по-настоящему любили.
