Они ускорили шаг и вышли на набережную.
Виллем остановился и огляделся.
— Чудно, — сказал он.
— Что тебе чудно? — спросил Питер.
— Удивительный был сегодня день, и удивительный вечер. Сейчас мне почему-то уже не так страшно, как было. Я почти забыл, что я невидимка и меня никто не видит, кроме тебя, Мерлинсена и… — Виллему не хотелось произносить имя Сюденъельма. — Знаешь, когда я вышел из дома Мерлинсена, я обомлел от красоты. И не могу понять: то ли здесь всегда было так красиво, то ли мне это показалось, потому что я никогда не был здесь так поздно, то ли мне все кажется таким прекрасным, потому что я невидимка.
— Ты это узнаешь, когда прилетим в страну Нетинебудет, — сказал Питер. — Если тебе все там покажется таким же красивым, как здесь, то это потому, что здесь тебя не видит никто, а там, наоборот, увидят все.
Виллем озабоченно наморщил лоб.
— Что-то я не понял, — сказал он после некоторого раздумья.
Питер тоже наморщил лоб.
— Я тоже, — признался он.
Они шли по улицам, поднимавшимся по склону. Вокруг было удивительно тихо. Виллему казалось, что ему снится сон, и он никак не может проснуться.
На Вдовьей горке они увидели одинокого прохожего, он шел им навстречу.
Сейчас я узнаю, может, я уже даже не невидимка, может, меня просто нет, подумал Виллем.
Он шел прямо на прохожего, но, чуть-чуть не доходя до него, отскочил в сторону.
— Ты напрасно думаешь, будто сквозь тебя можно пройти, как сквозь пустое место, — сказал Питер.
— А ты откуда знаешь, что это не так? — мрачно спросил Виллем.
— Знаю и все, — отмахнулся Питер, взмыл в воздух и скрылся за углом.
— Не улетай! — закричал Виллем. — Постой!
Из-за угла выглянула удивленная физиономия Питера.
— Ты чего раскричался?
— Не улетай от меня! — взмолился Виллем и кинулся к нему. — А то мне кажется, что я тут остался совсем одни… Это так ужасно. Ты итого не понимаешь…
Питер снова скрылся за углом. Но Виллем успел заметить, что глаза у него вдруг стали сердитыми и грустными.
— Понимаю не хуже, чем ты… — услышал Виллем из-за угла его голос.
От этих слов у Виллема сжалось сердце. Он снова почувствовал, что существует какая-то недоступная ему тайна.
Он завернул за угол. Питер сидел там на земле. Привалившись спиной к стене дома, он колотил камнем о камень.
— Прости меня, — сказал Виллем.
— Тебе-то легко говорить, — сказал Питер и чаще застучал камнем.
Виллем сделал вид, что все в порядке, и продолжал подниматься по Вдовьей горке. Питер побрел за ним.
Они пересекли весь город и все время шли в гору — одни улицы были пологие, другие — круто уходили вверх, и только одна была совсем ровная.
Наконец они миновали город и пошли вдоль опушки леса.
— Далеко еще? — спросил Питер.
— Не очень, запыхавшись, — ответил Виллем — так быстро я гору он еще никогда не поднимался. — Сейчас мы свернем к Серой расселине.
Скоро они действительно дошли до поворота.
— Стой! — тихо, но решительно проговорил Питер.
Виллем замер, сто охватил прежний страх.
От деревьев разбегались тени с острыми, хищными когтями. Ветер, свесив язык и тяжело дыша, бежал на своих мягких лапах. Темнота сгустилась. Виллему стало жутко, он дышал с трудом.
— Что это? — прошептал ом.
Питер не ответил, он молча потащил Виллема в гущу леса, свернув с дороги на узкую, чуть заметную тропу.
— Прислушайся! — велел Питер.
И Виллем услышал, что вдалеке, среди деревьев, кто-то плачет. В лесу, как ни странно, оказалось совсем не темно. Они легко пробирались между острыми сучьями и колючими кустами. Впереди показалась небольшая поляна. На ней кто-то был. Питер нырнул за кусты и потянул за собой Виллема. На поляне плакал маленький мальчик.
— Еще одни потерянный мальчишка, — прошептал Питер самому себе.
Он хотел уже подойти к несчастному мальчику, но вдруг в чаще леса послышались какие-то звуки. Питер отпрянул назад. Это был не шум ветра и не шорох лесных зверюшек. У Виллема громко застучало сердце, Питер весь напрягся.
Звуки приближались. Вскоре Виллем понял, что там по мху и вереску идут люди. И тут же среди черных стволов замелькали тени. Они обступили поляну.
Самая большая тень вышла на открытое место. Виллем тотчас узнал всклокоченные волосы, широкий сюртук и сутулую спину.
Это был Сюденъельм.
— Чего ты плачешь, мальчик? — спросил Сюденъельм.
Голос у него был ласковый и приветливый. Он погладил мальчика по щеке.
— Ты заблудился?
Мальчик покачал головой.
— Тогда какое же у тебя горе?
— Мне некуда деться.
— А где же твой дом? — вкрадчиво спросил Сюденъельм.
— Дом? — Казалось, мальчик впервые слышал это слово.
— Ну да, дом, мама, папа?
— Мама? Папа? — Эти слова тоже были мальчику непонятны.
Он снова заплакал.
Сюденъельм озабоченно покачал головой.
— Ну, ну, успокойся, бедняжка! Тебе некуда идти? Хочешь, пойдем со мной?
«Скажи „нет!“. Скажи „нет!“», — мысленно заклинал Виллем мальчика. — Он не добрый. Он злой. Ты должен сказать «нет!»
Однако мальчик поднял глаза, и, несмотря на темноту, Виллему показалось, что он улыбается.
Мальчик протянул Сюденъельму руку.
— Эй, друзья! — крикнул Сюденъельм теням, окружившим поляну. — Вот еще один, кто нуждается в нашей заботе!
Среди деревьев послышался смех, звонкие голоса, и на поляну выскользнули тени, поджидавшие среди деревьев. Это были дети, большие, средние и совсем маленькие.
Питер вздрогнул и покачал головой.
— Не может быть! — прошептал он. — Сразу столько потерянных детей!
— Откуда все эти дети? — спросил Виллем. Ему стало страшно — опять эта Тайна, которую он должен разгадать. — Что это значит? И почему они пришли сюда со Сюденъельмом?
Дети затихли. Виллем и Питер услыхали голос Сюденъельма:
— Тебе не придется жалеть, что ты пошел с нами, дружок. Лучше, чем у нас, тебе не будет нигде!
— Как бы не так! — задыхаясь, проговорил Питер. — Он же все врет!
— Однако мы должны продолжить поиски. — сказал Сюденъельм. — Мы еще не нашли того несчастного мальчика, из-за которого, собственно, и пришли сюда. Ищите, ищите: скоро будет поздно.
Несчастный мальчик? — подумал Виллем. Его охватило тревожное предчувствие, что несчастный мальчик это он сам. Но почему Сюденъельм ищет его с этой оравой детей?
Толпа на поляне рассеялась, дети разбежались по лесу, вновь превратившись в тени.
Одна тень направилась к тому кусту, за которым притаились Виллем и Питер.
— Смотри на меня внимательно, — сказал Питер. — Сейчас ты увидишь, как надо драться.
Когда тень поравнялась с кустом, Питер выскочил из укрытия и набросился на нее. Они кубарем покатились на землю.
Виллем не успел опомниться, как Питер уже сидел верхом на поверженном враге, приставив к его шее кинжал.
— Только пикни и отправишься на корм крокодилам! — прошипел Питер. — Вставай и веди себя, как мужчина. Но ни звука, ясно? Мой кинжал не терпит возражений.
Питер встал.
Тень тоже медленно поднялась с земли. Тонкий луч луны пробился сквозь густые облака, скользнул по поляне и осветил всех троих.
Перед Виллемом и Питером стояла перепуганная девочка, судя по всему, их ровесница.
Девочка остановила взгляд на Питере. Разглядев кинжал, она всхлипнула и схватилась за шею.
— Т-с-с! — предупредил Питер. — А то убью! Говори только шепотом!
Он чуть пригнулся, готовый кинуться на нее в любую минуту. Девочка не двигалась, ноги ее как будто вросли в мох.
— Кто ты? — прошептала она.
— А ты? — спросил Виллем.
Девочка его даже не услышала, а Питер сердито толкнул его в бок:
— Здесь вопросы задаю я, прошу не забывать!
Виллема смутил гнев Питера.
— Кто ты? — спросил Питер у девочки.
— Карина, — прошептала она.
— А что ты здесь делаешь?
— Ищу одного мальчика.
— Какого?
Карина не ответила.
В ветках зашуршал ветер. Виллему это не понравилось — ветер мог заглушить другие звуки. Например, шорох подкрадывающихся теней.
Встревоженный, он подошел поближе к Питеру. Но ветки вокруг них вздрагивали только от ветра.
Сплошные облака, затянувшие небо, вдруг раздвинулись, и на лес хлынул поток лунного света.
Мох на поляне вспыхнул золотым блеском. Деревья опустили ветви. Свет полился к самым ногам Карины. Однако лица у всех троих оставались в тени, и за спиной у Виллема висела черная завеса ночи.
— Ну, так какого же мальчика ты ищешь? — повторил Питер свой вопрос.
Карина перевела взгляд на Виллема. Виллем уже приготовился к тому, что ее взгляд пройдет сквозь него, как сквозь стекло. Однако взгляд Карины остановился на нем. Виллем даже вздрогнул.
