Я проезжаю метров сто, сворачиваю к обочине, останавливаюсь, впереди перекрёсток, направо по Труда я попадаю на Тевосяна, а если прямо по Советской, это ко мне. Я молча достаю сигареты, закуриваю, кошусь на надувшегося сычом Белова.
- Извини Вовка. Извини. Должен был я тебя спросить, конечно… Знаешь, не хочу я тебя домой к тебе везти, я хочу тебя к нам позвать. Я тебя спрашиваю, и прошу: поехали?
Вовка резко поворачивается ко мне, набирает воздуха, щас он меня, мудака, пошлёт, - смотрит мне в глаза, - два зелёных скальпеля, которыми Любовь уже начинает меня, мудака, кромсать - замирает, медленно выдыхает, - я сглатываю, - и неожиданно мягко отвечает:
- Кто орал-то? Вы же и орёте, я же прав, так же не делается, я же человек, а вдруг я не хочу, чо же меня, и не надо и спросить, что ли?.. Ладно, забыли. Только я не понял, с чего это вдруг?
- Хм, вдруг. Не вдруг, представь себе. То есть, может, именно вдруг я тебя и пригласил, но ты… хорошо, - ты мне понравился, и не вдруг, да ты не о том спрашиваешь меня, ты спроси, чего мне от тебя надо! Многого. Мне захотелось, чтобы я тебе стал нужен, Белов, а это очень много…
- Как это?
- Да ты не делай таких глаз, я не хочу от тебя и для тебя ничего такого, чего бы я не пожелал для своих сыновей, если они сделают свой выбор, - но сейчас я не об этом. Вот скажи, только честно скажи, сейчас нам с тобой надо всё честно решить… Скажи честно, тебе кто-то нужен, только не говори «не знаю», это нужно знать всегда.
- Не зн… Я не думал об этом, то есть… Ну, у меня нет отца. Но ведь вы не про это?
- Конечно нет, и дружбу я тебе не предлагаю, такие вещи не предлагаются, они случаются. А нужен, это… ёлки, ну, это значит, - нужен, и всё. Это когда можно всё. И обо всём, и как угодно, только не мучая друг друга, это нельзя! И ещё чтобы честно, и если врёшь, то чтобы другой знал, что ты врёшь. И чтобы можно было не боятся закрывать глаза, когда другой держит их открытыми, много чего значит это «нужен»…
- Но это же, наверно, дружба и есть?
Я выкидываю окурок, думаю, согласно киваю Вовке, и говорю:
- Поехали, Вовка? К нам, а? Не знаешь опять?
Вовка молча смотрит на меня, я вижу, что он тоже решил, да и Умная Судьба мне шепчет о том же, - Вовка решил, сейчас будут его условия, ты должен их принять, Ил, это ведь ЕГО условия, и ты их примешь честно…
- А как же ваш Пашка? И Тимур? Что они?
- Тимур, - он Пулемёт. Постарайся под него не попасть, вот и всё, а Пашка… Вот с ним ты подружись, это я тебе от души советую, он у меня настоящий, таких как он, - поискать, и не найти, если на тебя не наткнёшься. Погоди, Белов, я серьёзно. Он… а, чего я тебе рассказываю, сам увидишь скоро. Едем?
- Ладно. Только я сразу хочу предупредить…
Та-ак…
- Ваш Пашка, он же, наверное, к таким вот друзьям привык… - Вовка обводит рукой вокруг себя, я понимаю это как намёк на стоимость моего автомобиля, и я прав… - А я не крутой, у меня мама зарабатывает, нам впритык хватает, такого, - снова тот же жест, - нам и не видать. Нет, дядя Илья, погодите уж, я же слушал, вот теперь вы слушайте. Вот. Я не хочу, чтобы со мной, как с каким-нибудь там…
- Как хочешь, а этого я слушать не намерен! Я же тебе говорю, - Пашка у меня НАСТОЯЩИЙ, он не дешёвка! Это, - я копирую Вовкин жест, - это для Пашки привычно, он в этом вырос, но рос-то он со мной! И с Пулькой, и ещё с нашей мамой, и он вырос настоящим, говорю, будешь судить, когда увидишь его.
- Ну… ладно, поглядим, но… Ладно, ладно, только я чего-то…
- Волнуешься, что ли? Да я и сам, не из-за Пашки, в нём я уверен, так что-то, вот домой приедем, я похмелюсь, вас с Пашкой отметелю, мебель переломаю, и тогда я в норме…
- Это кто кого ещё отметелит! А это… Вообще-то я не против. Да я не про отметелить, вот же блин! Я чтобы с вашим Пашкой познакомиться. Мы же сюда недавно переехали, я ещё никого не знаю тут… Ну, лето, никого и нет, и не познакомился, хотя есть тут несколько… Да бараны! Одни базары про мобильники, а у меня нету… Да как сказать, особо не переживаю, но… Ну да, у всех есть. Да это фигня, у меня день рождения в пятницу, мама обещала!.. Ага, двадцать восьмого… Дядя Илья, а вот зачем вы иногда рычаг трогаете туда-сюда, разве это же не автомат?.. Да? Ничо себе, можно и вручную! Круто… А, я знаю, это вы возле «Тройки» живёте?.. Где? Ха, так это же мне через квартал наискосок, - рядом совсем… А может, я вашего Пашку и видел… А у вас и телевизор есть в машине? Ого, и DVD… Как это, только для задних пассажиров, почему так?.. Странно, подумаешь, безопасность. А где экран?.. Да ну, на потолке… Да не надо, не опускайте, я верю, это я так… Та-ак, этот, значит, дом, я его знаю, это же… Да нет, ничего я не имею в виду, просто. А на каком вы этаже?.. Нормально, - девятый. А сколько у вас комнат?
- Ну, две спальни, моя и гостевая, комната пацанов, мой кабинет ещё…
- Не хило. И всё, что ли, или ещё есть?
- Да как тебе… Гостиная, столовая, - это как бы и не отдельные комнаты, они вместе так устроены, - да ты сейчас сам увидишь, всё, приехали. Так. Ну, пошли?
- Ну, пошли…
* * *
Что? Прямо так и пошли? - спросите вы, - вот так вот просто, влёгкую, пацан с тобой и пошёл? И сразу всё в шоколаде?..
Мне не показалось, что влёгкую. Да вы не считаете ли, что я тут пишу о… о некой мечте?!
Ну, не без этого, разумеется, - но практически так всё и было, я пропустил немногое, не стоящее внимания, не запоминающееся.
Мечта. Может быть, конечно, но «мечта» в том смысле, что я знаю, что Вовка и впрямь является воплощением моей смутной мечты. Я вот не помню, господа, говорил ли я, что я не влюбился в него с первого взгляда? Говорил. Так вот, если угодно, я влюбился в Вовку со второго взгляда. Было много до Белова взглядов, много на кого я смотрел, вы тоже, уверен, поглядываете по сторонам, но не знаю, - может быть, кто и посмелее меня, или над многими не довлеют эти самые блядские условности, или у кого нет своих сыновей, - не знаю…
Взгляды. Про один из них я вам сейчас расскажу, а если вы не хотите читать, если вам надоели уже эти вот мои отступления, - пропустите, читайте с того момента, когда мы с Беловым зашли ко мне, и он увидел моих Стражей…
Ну, а кто решил прочесть про тот взгляд, - читайте, тут не будет ни слова лжи, или даже выдумки. Дело было прошлым летом, я повёз маму на «Рифей», - ну, это такая ярмарка, - у Максимыча в очередной раз сломалась его «Волга», и маму повёз я. Я не буду описывать эту ярмарку, вы и сами прекрасно знаете, какая она, - такие ярмарки сейчас повсюду, все города полны таких. И я их терпеть не могу, как и не может их терпеть большинство нашего населения, только я могу себе позволить лишь эпизодически появляться на этих «Рифеях», «Сельсоветах», и им подобных, а вот моя мама, - ей нравится, более того, она и меня убеждает, что это есть гут…
И вот пока она ходила-водила меня по всем этим павильонам, ларькам, лоткам, я разглядывал публику. Каюсь, не часто мне последнее время приходится бывать в толпе, вот я и глазею, когда случай выпадает. Ну, и на парней, хотя… Да нет, всякие попадаются, и вполне даже ничего, не буду корчить из себя ханжу и пуританина.
Всякие. Но моё внимание сразу привлёк один пацан. Я не могу определить, сколько ему было лет, думаю, что могло быть и двенадцать, и шестнадцать. Не знаю, чуть позже объясню, почему мне так показалось. Собственно, я бы и не обратил на него внимания, если бы он не просил у посетителей рынка деньги, он сшибал мелочь. Ну и что? Явление сейчас настолько распространённое, что перестаёт даже задерживать наше внимание на себе. А я стал за пацаном наблюдать. Искоса, переключая внимание на маму, на то, что было на прилавках, на других людей, но из виду парнишку старался не выпускать. Думаю, вам знаком такой идиотский стиль поведения, а если нет, то я за вас искренне рад, правда, рад.
Для меня это не типично, разве что, если попадается на глаза совсем уж что-то выдающееся, но это редко, и не потому, что нет вокруг нас выдающихся, есть, но я очень редко бываю в толпе, вот и…
Мне поначалу не показалось, что в этом пареньке было что-то уж очень выдающееся, - ну да, ничего себе, - ладный такой, хорошая фигурка, светлый, голубые глаза, взгляд… Ну, он же попрошайничал, - вот и взгляд, - вы видели такие взгляды. Росту, - может, метр пятьдесят, но не выше, тогда я подумал: - лет двенадцать-тринадцать парню. Одет… да нормально, чисто одет, не так чтобы очень уж опрятно, но чисто.
И он был очень осторожен, подходил далеко не ко всякому, и не ко всем подряд, это уж точно. Системы я не заметил, хотя, может, и была какая-то у него система, не знаю. И если ему отвечали грубо, или резко, или даже просто равнодушно, он… да нет, он не пугался, не отпрыгивал, - но отваливал он тогда очень резво.
Я наблюдал за пацаном минут пятнадцать, - долго. И он мне показался довольно симпатичным, я ни о чём таком не думал, - так, симпатичный парень, и всё.
И тут мы встретились с ним глазами. Некоторое время мы смотрели друг на друга, мне показалось, что мальчишка сейчас подойдёт за подачкой ко мне, и… и я резко отвернулся.
