Внизу, под землей, было сухо и чисто и стояла пугающая тишина. Я содрогнулась – любое ограниченное пространство меня страшит. Над головой совсем низко нависал земляной потолок, из которого торчали ветвистые корни растений.
Свет фонаря выхватывал впереди длинный черный тоннель. Мы были в холодном первобытном мире. Саша остановился и сказал: "Это место незнакомо туристам. Мы нашли его случайно, но еще полностью не обследовали. Здесь есть много пещер, куда я не рискнул зайти". "Тебе не страшно здесь?" – спросила я, удивляясь отчетливому звуку собственного голоса. "Мне здесь нравится, – ответил Саша с улыбкой. – Здесь спокойно, никто тебя не тревожит. Можно хорошенько поразмыслить над жизнью. Давай присядем и послушаем тишину". Мы сели на камни, и вскоре я услышала тихий жужжащий звук, доносившийся откуда-то издалека.
– Что это? – испуганно спросила я.
– Летучие мыши.
– Знаешь, мне не нравятся дикие пещеры, где нет трезвого голоса экскурсовода, табличек с разъяснениями и толпы туристов, – сказала я, поеживаясь от нервного озноба. – Сейчас мне кажется, как будто мы в гробнице. Я всегда плакала в детстве, когда читала про то, как Том Сойер и Бекки заблудились в пещере. А в Египте, когда мы спускались в гробницу фараона по длинному узкому пыльному коридору, в котором можно были идти "только согнувшись пополам, у меня был приступ удушья, близкий к обмороку.
– А-а, так ты боишься! – весело воскликнул Саша. – Сейчас я устрою тебе испытание. – С этими словами он выключил свет.
Сердце у меня заколотилось, как у зайца, которого преследует лиса. Жужжащий звук приблизился, он несся прямо на нас, как скорый ночной поезд. Я вскрикнула, почувствовав на своей щеке свистящий ветер от крыльев. "Саша! Включи свет! Я умоляю!" – заверещала я, вся дрожа от страха. Одна мысль, что омерзительные животные могут коснуться моей кожи, наполняла меня ужасом. Я нашла в темноте Сашину руку и вцепилась в нее ногтями. Он включил фонарик и с оттенком презрения сказал: "Вот уж не думал, что ты трусиха!" "Что за идиотские шутки! – заорала я.
– Я до смерти боюсь летучих мышей. Пошли отсюда".
Мы молча выбрались из пещеры и зашагали к машине, где нас ждал верный Франц.
Саша сел за руль, нажал на газ, джип взревел, рванулся изо всех сил, но не смог двинуться с места. Саша сделал вторую попытку, машина зарычала, словно раненое животное, напрягая все свои мускулы, но безрезультатно. "Застряли, – безнадежно сказал Саша и задал мне вопрос: – Ты умеешь водить машину?" Я покачала головой.
"Тогда выходи и толкай вместе с Францем джип, – велел он мне. Потом добавил, окидывая снисходительным взглядом мою хрупкую фигурку: – Хотя толку от тебя немного". Я не понимала серьезности положения, воспринимая все как веселое приключение. Я немножко потолкала автомобиль, и меня отогнали за ненадобностью.
Над моей головой сверкала великая небесная книга, в которой звездными буквами были написаны и наши судьбы.
Я удивлялась, почему Саша так нервничает, и предложила ему позвать на помощь крестьян. "Ты в своем уме? – набросился он на меня. – Мы как раз торопимся улизнуть отсюда, пока они не пришли с топорами и мачете". "А мне они показались довольно дружелюбными", – заметила я. "Это только видимость, – объяснил Саша. – Если бы ты пожила здесь несколько месяцев, то научилась бы относиться к ним, как дрессировщик к тигру – он одной рукой гладит его, а в другой сжимае" пистолет.
Этим людям доверять нельзя". Я вспомнила, как однажды была свидетелем Сашиной вспышки в Кигалй. Наша компания из четырех человек ехала ночью на одну из русских вилл выпить вина. Мы заблудились и попали в самый неблагонадежный район города. На узких трущобных дорогах нам приходилось останавливаться через каждые десять метров. Фары выхватывали из темноты толстые бревна, преграждавшие путь. К машине бежали люди с автоматами и прилипали носами к стеклу. Подвыпивший Владимир, который тоже был с нами, возмутился и заявил: "Да какое они имеют право останавливать машину ООН! Сейчас я выйду и разберусь с ними". "Не надо, – тоном приказа сказал Саша. – Никто не должен выходить". Каждый раз, когда мы тормозили около баррикад, он опускал стекло и с улыбкой, самым мягким голосом просил нас пропустить. Я видела, что он страшно нервничает. Мне все это казалось не более чем ночным недоразумением. "Знаешь, я, наверное, слишком устал от напряженной жизни в Гисеньи, – сказал потом Саша, когда блуждания остались позади. – Там все время боишься угодить в ловушку. А бревна укладывают на горных дорогах ночью, машины на всей скорости врезаются в них и срываются в пропасть".
Течение моих мыслей прервал Франц, вернувшийся с большим камнем, который он подложил под завязшее колесо автомобиля. Саша нажал на газ, джип взбрыкнул, как Конек-Горбунок, и выскочил из ямы.
Поздно вечером в Гисеньи мы пошли в ресторанчик отеля, где оказались единственными посетителями. Нам ежарили бифштексы с кровью – мы с аппетитом уминали их, ведя ночные разговоры обо всем и ни о чем. Коты давали в саду концерт, озеро Киву светилось за окном, как лунный камень, и жизнь показалась нам полной умиротворения, как насытившийся пес.
13 марта
. В обратный путь, в Кигалй, меня повез на старом раздолбанном "Фольксвагене" руандиец Клод, когда-то учившийся в России. Из всех русских слов он хорошо знал только два: "авось" и "небось". "Не бойся, Даша, – весело кричал он мне. – Небось машина дотянет до Кигалй. Хотя старушка вот-вот копыта отбросит". (Из таких живописных выражений состояла речь Клода.) Первый раз автомобиль сломался, еще не выезжая из Гисеньи. Проведя час в ремонтной мастерской, мы смогли наконец покинуть город. Вместе с нами выехал автобус с футболистами, спешащими на матч в Кигалй.
Кто-то пустил слух, что по дороге из Гисеньи 13 марта готовится военное наступление на Кигалй. Всех автомобилистов как ветром сдуло. По пустынному шоссе двигались только мы на фырчащем и сопящем "Фольксвагене" да футболисты.
"Главное, не останавливаться, – твердил Клод. – Авось машина сдюжит". Первым сломался автобус с футболистами. Мы объехали его, издав победный гудок. Дорога пошла в гору, и "Фольксваген" задышал, как астматик, поднимающийся на седьмой этаж пешком. В городке Рухенгери нам пришлось остановиться, чтобы заправиться бензином. Из-под капота автомобиля валил дым. В "Фольксваген" залили холодной воды, из него поднялось облако горячего пара, и он встал, как упрямый осел. К починке машины присоединилась половина населения городка. Люди копались в ее внутренностях и заключали пари, сдвинется ли она с места. Все это мне порядком надоело, и я вышла на дорогу ловить "попутку". Я стояла больше получаса, мимо проехали лишь маршрутное такси, битком набитое народом, и обретший второе дыхание "футбольный" автобус. Наконец общими усилиями машину разогнали, и она завелась. "Господи, только бы нас не остановил патруль!" – молился Клод.
Поднимаясь на очередной холм, мы встретили нашего старого знакомца – вновь сломавшийся автобус с футболистами. Спортсмены в ярких майках сидели на обочине и уныло смотрели нам вслед.
Все шло неплохо. Мы успешно проскакивали дорожные посты и не обращали внимания на горевшие в автомобиле тревожные красные кнопочки и дымившийся капот. "Авось!" – весело кричал Клод.
Когда до Кигали остался всего час пусти, нас остановил патруль для проверки документов. Далее спектакль повторился. Сбежалось все население деревушки, в раскаленный "Фольксваген" залили воды, и он встал намертво, на этот раз надолго.
У меня началась истерика. "Клод, черт бы побрал твою машину! – кричала я. – Мне сегодня нужно быть в Кигали, я завтра улетаю в Бель- гию. Если б я знала, что так получится, я бы уехала ранним утром на маршрутке!" "Небось, Даша, доедем", – орал веселый руандиец.
Перспектива ночевки в грязной деревушке и опоздания на самолет меня не устраивала. Я вышла на дорогу в надежде поймать машину. Женщины и дети окружили меня потным черным кольцом и молча рассматривали, как неведомую зверушку. В их глазах не было теплых человеческих чувств – любопытства, привета, радости или сочувствия. Они смотрели холодно и бесстрастно. Я кусала губы, чтобы не разреветься от злости. За полчаса мимо проехали только торжествующие футболисты.
Вскоре я услышала ликующие крики Клода. Местные мальчишки раскачали "Фольксваген", и он уверенно зафырчал. Мы снова тронулись,в путь, прихватив с собой двух пацанов, торопящихся на футбольный матч в Кигали.
Не доехав до столицы несколько километров, на подъеме в гору, почти у самой вершины машина встала. "Авось дотянем, – успокоил меня Клод. – Это говорю тебе я, великий гонщик". Тут нам пригодилась помощь мальчишек. Они до-толкали автомобиль до вершины холма, а вниз он покатился сам и завелся на ходу. Мальчики очень переживали, что опоздают на матч. Они страшно обрадовались, когда при въезде в Кигали увидели злополучный автобус с футболистами, вновь застрявший на дороге. "Значит, успеем на матч", – сделали вывод ребята.
