– Надо это было ещё вчера нам в нос сунуть и не ходить вокруг да около. У этой гадости есть хозяин. Я с ним не знаком, но оружие видел. Очень дорогое. Полмиллиона ствол стоит. Как оно тут оказалось, сами выясняйте, нам с западными спецслужбами дел иметь не хочется, мы ведь в Европе кое-что имеем, а они там правят бал, не политики. Информацию на это оружие можно получить через ИНТЕРПОЛ. Оно уж года полтора как стреляет по миру. Пресса пишет, что это не по линии уголовно – мафиозной, а той, где правят сверхденьги.
– Часто бываете в Европе?- спросил Гунько.
– Юрий Ефимович,- назвал его Сашка по имени и отчеству.- Не надо меня тянуть за хвост. Я работы у вас не прошу, наниматься не намерен, мне своих забот хватает.
– Значит, вы занимаетесь финансами?
– Допустим, так. Даже если я вам скажу, что оказывал услуги вашим агентам в Европе, и вы меня заочно знаете, это не поможет вам меня подцепить.
– Вот оно как!- удивился Гунько.
– Я же вам сразу сказал, что в Союзе мы чисты. Добычу свернули, дело наше в Европе.
– Что так?- полез в разговор Евстефеев, это была его вотчина.
– Климат ухудшается. Металла меньше не стало, но условия так накатывают, что стало тяжко со снабжением. И в грязных делах участвовать не хочется.
– Совсем не понял,- Евстефеев замотал головой.- Поясните.
– Что тут неясного. Перестройка. Плюрализм. Новое мышление,- голосом Горбачёва ответил Сашка и продолжил уже своим.- Вы что, на Луне живёте? Сводки вам перестали подавать ваши аналитики?
– Саш. Не надо им про это говорить. Они ведь армейские. Они в политику не играют,- Проня встал.- Пойду чаёк согрею, пообедаем и двинемся стрелять, если желаете посмотреть.
– Нет, вы посмотрите на него,- Сашка указал на выходящего из комнаты Проню.- Их не касается. Ещё как касается. У нас на Севере почти всё исчезло. Голодным много накопаешь? А доставить необходимое тоже не дадут. За каждым углом с ломом поджидать будут.
– У вас отнимешь!- рассмеялся Евстефеев.- Шиш с маслом дадите.
– Так ведь потому и сворачиваем. За углом-то стоять будет тот, кто вынуждено разбойником станет. Жрать-то и семью кормить надо. Простой работяга и будет этим бандитом.
– Всё верно. Нам, военным, эту кровь лить и придётся,- Панфилов смахнул крошки со стола.
– Мужики,- Сашка вытащил из мешка бутылки.- Это вам в коллекцию,- протянул Евстефееву "белую головку",- мы слово держим. А эти выпьем, – он поставил на стол три бутылки "Посольской".- Мы отвлеклись. Не по теме диалог пошёл. Я вернусь обратно, а то у этой темы скользкая дорога, суток не хватит, чтобы обсудить, да и не докажем мы друг другу ничего, время рассудит. Итак, пока я в транспортировку не влез, всё чисто у нас было.
– А влез зачем?- Гунько был настырный.
– Платили вперёд и наличными. Кто же откажется. Валюта мне нужна была, вот и взялся. Я хозяина этого большого не знаю, но партии, изъятые мной, лежат мёртвым грузом до сих пор. Если они вам в расследовании помогут, готов предоставить, но не бесплатно. Этого позволить себе не могу.
– Вы что, не реализовали?- не поверил Гунько.
– Нет. Не решился. Партии эти в Союзе. Боялся я след оставить.
– Разве сложно реализовать?
– Дело в том, что в мире существует монополия на алмазы. Её контролирует "Де Бирс". И как не крути, с таким объёмом, как наш, на их скупщика попадёшься. Концерн же этот и советские реализует, а определить, откуда наши – пара пустяков. К тому же, я думаю, что они партии, что давали в перевозку, описывали, и не исключено, что сам концерн был причастен к кражам. Смекаете?
– Велика ли партия?
– Пятьдесят миллионов долларов. Если огранить, то полмиллиарда. Я цен не выяснял. Монополист не разглашает своих тайн. Примерно говорю. На готовый товар ценники в любом ювелирном магазине есть, технология огранки известна, тут секрета нет. Я вам пятьдесят называю по ценам чёрного рынка, они ниже диктуемых "Де Бирс" втрое.
– Прилично вы их обокрали,- Гунько охнул.
Сашка посмотрел на него и ответил:
– Далось вам это слово. Ещё раз акцентирую. В нашей среде воров нет. А если один отнимает у другого – это не кража. Это плата за отсутствие мозгов.
– Что ж, беру обратно,- Гунько замахал рукой в свою сторону.- Однако цена?! За такие деньги мы не можем купить.
– Я готов к обмену.
– Вам надо оружие?
– Что вы! Я вам – алмазы, вы мне – германий на пятьдесят миллионов долларов по курсу мирового рынка.
– Германий вам зачем?
– Электроника просит. Его продать проще. Купить всё можно в мире, продать тоже.
– Что, Сергей Сергеевич,- Гунько обратился к Панфилову.- Металл хоть и стратегический, но не уран.
– А как будем обменивать?- Панфилов был согласен на такой вариант.
– Я дам вам точное место, где лежат партии алмазов, вы их забираете и сбрасываете на станцию к Пешкову германий. Желательно упаковать в ящики. Под тушёнку.
– Не боитесь, что надуем?- полюбопытствовал Гунько.
– Нет. Они всё равно лежат столько лет без дела. Вам пока доверяем. Обманете, вот тогда и будем решать, иметь с вами дело или нет.
– Пешков с вами давно в ладах?- спросил Евстефеев.
Ему ответил вошёдший Проня:
– С Виктором Владимировичем мы живём по-людски. В свои дела не посвящаем, на станцию не лезем, нам с неё, как с козла молока. Мы ему помогаем, чем можем, он нас выручает порой. Вы на него не коситесь, он мужик на своём месте.
– Станция и в самом деле в отличном состоянии. Солдаты обуты, одеты. Питание – многие позавидуют и в центре страны такому рациону. У нас нет к нему ни малейших претензий,- закусывая после выпитой, сказал Панфилов.
– Возраст вот только подходит, наверное, скоро придётся в отставку выходить,- с сожалением проронил Проня слова.
– Павлович, у него академия есть?- спросил Панфилов.
– Есть. Выпускник 1970 года. Сразу попал сюда. Год замом, принял базу в 1972 году в январе. В 1975 получил звание полковника, так и служит.
– На генерал-майора его что, не представляли?
– Трижды. И трижды вернули. Он всех там бумагами забросал о непорядках по линии тыла и технического обеспечения, они на него и взъелись.
– Ему звёзды ни к чему. Он без жилья. Уволят, податься некуда,- добавил Проня.
– У нас генералом проще стать, чем жильё получить. Юрий, ты давай подготовь отчёт по проверке базы, мы тут не только на переговорах. Согласуй с его начальством представление и про жильё им напомни, а то у нас почему-то человек заботливый не в чести. И на тыл нажми, зажрались они, пусть обеспечат всем необходимым, в таких условиях служить, да ещё под лучами этими, надо год за пять считать. Наверное, они на него за то взъелись, что он рейс "Корейца" не просмотрел, а сразу дал данные, что гражданский, но они всё равно сбили. Разберись, одним словом толково.
– Сделаем, Сергеевич,- заверил Гунько.
Через два месяца Пешков получил приказ о присвоении звания генерал-майора и с нарочным запечатанный сургучом конверт, в котором лежал ордер на трёхкомнатную квартиру в родном городе Владимире, ещё командование предложило ему подписать контракт на пять лет в должности начальника базы. Рады такому повороту событий были все обитатели радарной станции. Супруга же его, "мама Люба", как ласково называли её на станции за материнское отношение к каждому, став генеральшей, села на стул и, опустив руки, разрыдалась. Пробыв с мужем на станции все эти годы, она до бессонницы переживала, что скоро придётся покидать насиженное место, звания супруга её не очень-то и интересовали. Она вросла в эти места, в эти пологие сопки, ставшими родными, тайгу без конца и края, окружавшую военный городок, реку, так красиво освобождавшуюся весной ото льда. Контракт предложенный её мужу, был счастьем.
– Так, мужики, солнце садится. Пошли побалуемся,- Проня надел куртку.
Из смежной комнаты потянулись офицеры спецназа, с сарказмом посматривая на Сашку и его маску. После первых же выстрелов улыбки с лиц исчезли.
– Что, робятки, бум состязаться аль нет?- спросил Проня, щурясь от лучей заходящего солнца. Желающих не нашлось.- Тогда, Саш, покажи им высший класс, если дадут автомат, а то они сами не знают, что в руках держат.
Один из офицеров протянул Сашке автомат и магазин. Метрах в ста в снег были воткнуты веточки, шесть штук. Сашка, не целясь, от бедра, саданул очередью так, что срезал у всех веточек верхушки. Так повторилось ещё четыре раза до момента, пока черенки не сравнялись со снегом. Одна пуля легла мимо.
– Бракованная,- усмехнулся Проня.
– Это кобыла бракованная бывает,- уточнил Сашка.- Патрон некачественный попался. Надо повторить,- и приняв у офицера второй магазин, быстро перебрал патроны, выкинув несколько и заменив их другими. На сей раз черенки сравнялись со снегом все.
– Вот так,- констатировал Проня.- Слов, вижу, нет. Давайте вы, ваша очередь. Хоть одиночными попадите.
Первым к рубежу встал Панфилов, сбив только две веточки. Лучший результат показал молоденький лейтенант, разжигавший печь, он сбил все шесть.
