«Как Настя? Самойлов?» — спросил Виктор.
«Нормально, — ответил Нуо, — Настя дома, Самойлов в гостинице. Твоих гостей всего трое. Сегодня приехали из Московской области. Есть ещё один. Жук тот ещё. Но он не здесь, а в Белозерске».
«Спасибо, Нуо, — он опять перебил енота. — Инфы пока достаточно».
Виктор посмотрел на чёрно-белого, как бы намереваясь что-то сказать. Для начала надо было как-то правдоподобно изобразить испуг и выиграть немного времени. Теперь, когда Виктор чувствовал поддержку Нуо, уверенность, что всё будет нормально, зашкаливала. Эти ребята сейчас казались ему словно пятилетние детки, которые вышли из песочницы с игрушечными совочками и на серьёзных щах пытаются угрожать взрослому дядьке. Теперь главное было не рассмеяться, не выдать себя и доиграть этот спектакль по их правилам.
— А как мне можно к вам обращаться? — спросил Виктор, изображая испуг.
Он уже знал, что парня зовут Глеб Морозов, тридцати девяти лет от роду. Знал, что у того за плечами около двух десятков мокрух и в его планах добавить в своё резюме также и Виктора, но чуть позже.
— Зови просто Гога, — сказал Глеб своим безразличным голосом.
— Хорошо, Гога, — кивнул Виктор, стараясь говорить более высоким тембром, чем обычно. — Предложение такое внезапное и необычное, что сразу хочется отказаться. Но вы ведь не просто так приехали, и мужчина сзади меня держит, скорее всего, не игрушечный пистолет. Похоже, что выбор у меня невелик, но хотелось бы сделать вам более выгодное предложение. Может, мы спокойно сядем за стол и поговорим без приставленного к голове пистолета?
Скорее всего, испуг у Виктора получился не очень. Плохой он был всё-таки актёр. Гога как-то странно посмотрел на Виктора, словно робот, в алгоритме которого произошёл сбой. Он молчал, наверное, секунд пять, потом спросил:
— Ты хочешь продать всю компанию? Это ты хотел сказать?
— Нет-нет, что вы! — опять попытался играть Виктор. — Наоборот, я думал, может, её вообще не продавать, а платить вам как бы зарплату. Не будем называть это рэкетом. А скажем так, вы будете выполнять функцию охраны, чтобы, как вы сказали, больше никто к нам не подходил с подобными вопросами. Это фактически то же самое. Только не надо ничего переоформлять.
Опять то же чувство задержки, словно у робота-собеседника компьютер завис. Несколько секунд молчания. Парни на заднем сиденьи нервно зашевелились. Пистолет то упирался в голову, то не касался затылка.
— И сколько же ты готов платить за свою охрану? — наконец спросил Гога. В голосе чувствовалась смесь иронии с любопытством.
— Миллион в месяц, — сказал Виктор первую пришедшую на ум цифру. – Но надо сделать всё официально. Заключим договор, пропишем обязанности сторон. Я как раз искал подобную компанию, даже хотел обратиться в Питер. Есть там у меня хорошие знакомые в силовых структурах, а тут вы как раз как нельзя кстати.
Виктор с улыбкой протянул Гоге свою визитку и, уже не играя, уверенным голосом произнёс:
— Давайте завтра часов в девять утра встретимся у нас в офисе. Вы посоветуйтесь с коллегами и решите, что вам выгоднее: сварить суп из курицы, которая несёт золотые яйца, или, как говорится, возможны варианты.
Как раз в этот момент на парковку подъехал милицейский УАЗ и остановился буквально в двух десятках метров. То ли это была чистая случайность, то ли самодеятельность Нуо, но ствол тут же перестал упираться в затылок.
— Лады, — сказал Гога, беря визитку. — В девять.
Затем кивнул парням, и они так же быстро и синхронно вышли из автомобиля.
Виктор завёл мотор и не торопясь, задним ходом отъехал от ограждения, отделявшего парковку от зелёного плавучего причала. Бросил взгляд на ментовский уазик, улыбнулся и мысленно пожелал здоровья парнягам в погонах. Кивнув троим браткам, стоявшим метрах в десяти от машины, включил Drive и нажал на газ. Прадик резво подхватился в горку, и уже через несколько секунд Виктор ехал по Советскому проспекту и улыбался, осознавая, что этот раунд он хоть и по очкам, но выиграл безоговорочно. Это был далеко не конец, это было даже не начало. Начало будет завтра в офисе. Но по крайней мере у него теперь куча времени. К тому же без приставленного к затылку «глока» думалось гораздо веселее. Телефон не был на прослушке ни у него, ни у Сиплого, это он знал точно. Также знал и про маячок, который ему только что приклеили на заднюю стойку. Решил пока не снимать, пусть наблюдают. Ему скрывать нечего. Набрал Саню.
— Привет, Борода! — бодро сказал Сиплый, подняв трубку с первого гудка. Походу, настроение у него было отличное.
— Да побрился уже, — улыбнулся Виктор, он был рад слышать друга в добром здравии.
— Зря, а то, погоняло уже начало прилипать, — опять весело сказал Саня.
— Сиплый, ты сказал, что можешь одолжить мне денег, — Виктор притормозил в кармане напротив ТЦ «Новый век», не хотелось разговаривать за рулём. — Мне на самом деле нужно пять лямов, поэтому если есть возможность, то буду очень благодарен.
— Конечно. Кидай реквизиты, завтра переведу, или хочешь, чтобы я наликом привёз? — спросил Сиплый.
— Слушай, если есть желание прокатиться, было бы здорово, чтоб привёз. На меня тут сегодня наехали московские отморозки. Хотят денег срубить влёгкую. На девять утра стрелку забили. Не хочешь стариной тряхнуть?
— Так с этого и надо было начинать, Зевс, чего ты мне тут про деньги впариваешь? Это им, что ли, пять лямов надо?
— Нет, Сань, это мне перехватить на оборотку. На зарплаты, да так, что-то купить по мелочи. К гостям моим это отношения не имеет. Так чего, подъедешь?
— Конечно, подъеду. А чего за пассажиры? Сколько их?
— Сань, да там, скорее всего, ничего серьезного, трое обыкновенных братков, в девяностых заблудились, видимо. Хотя они с оружием. Предложили твою половину выкупить по дешёвке. Ты же отказался, а вот они тут как тут. В общем, я предполагаю, что компанию хотят отжать. Сначала половину, а потом, думаю, и остальное попросят.
— А ты чего им сказал?
— Ничего, работу предложил. Говорю, в охрану ко мне идите, зарплатой не обижу.
— Зевс, красава! — засмеялся Саня. – Ладно, подъедем с Жекой по утряне. Посмотрим на твоих москалей. Всё, отбой.
***
Полковник Афанасьев сидел в уютном кресле на веранде своего дома в Барвихе и попивал пятнадцатилетний Dalmore. На небольшом столике из тёмного дуба стояла початая бутылка виски. Павел Ильич задумчиво смотрел на бутылку, на которой барельефом была изображена оленья голова с раскидистыми большими рогами. Час назад было сразу два неприятных разговора. Сначала позвонил Морозов, ослушавшись. Говорено же было не звонить! Ладно, впрочем, на Морозова он не сердился. Звонил тот с левого телефона, говорил знаками, понятными только им двоим. Но из разговора было ясно, что Ярский не повёлся на пустые угрозы. Он не только не испугался наезда, но даже, переняв инициативу, предложил Глебу работу. Ну ничего, завтра Морозов отобьёт охоту разговаривать у этого любителя дачных домиков. Для начала Глеб из него повыбьет дурь, ткнёт пару раз носом в кафель, потом поговорит по-другому. Не так вежливо, как сегодня. Глеб это умел. Афанасьев не раз был свидетелем, как неказистый с виду Морозов валил с удара здоровенных быков, которые были намного больше него в весе. По-хорошему, с этого и надо было начинать, а не слушать байки этого коммерса. Глеб говорил, что Ярский обмолвился про своих питерских друзей. Ничего, на любую силу найдётся другая сила. В конце концов, если не выйдет запугать Ярского, придётся применить старый добрый способ — посадить того за наркоту. Собственно, так Афанасьев сначала и хотел, но потом всплыла эта непонятная «Аруба» с её строительством, кучей новой техники и амбициями на зелёную энергию. Тогда Павел Ильич поменял тактику, решив взять всё, но частями. Он даже готов был перевести пять миллионов как оплату доли в пятьдесят процентов. Поставить своего человечка и понаблюдать за компанией изнутри. Жук как никто другой подходил для этой роли. Кто знает, может, и не стоило торопиться убирать Ярского совсем. Возможно, живой он принесёт гораздо больше прибыли. Затем, не успел Павел Ильич переварить одну информацию, как позвонил Роберт. Брат сетовал, что жена каждый день спрашивает, как продвигаются дела с её вопросом. Далась ей, право, эта посадка Ярского! А дела пока не двигались никак. Наоборот, Афанасьев намеренно затягивал процесс, играя свою партию. Опять появилась шальная мысль: а не бросить ли всё и уйти на покой? Может, не ждать генеральские погоны и новую должность? Может, и хватит уже того, что есть? Продать дом и две квартиры в Москве, свою и жены, добить вопрос с грёбаной «Арубой», собрать в кучу всю наличку и свалить. Павел Ильич прикинул в уме: пожалуй, у него набиралось около двадцати миллионов долларов. Не такие уж большие деньги, если сравнивать с олигархами, но на безбедную пенсию им с женой точно хватит. Сделав большой глоток виски, он громко поставил бокал на стол и сказал:
