Ознакомительная версия.
Такой синтез удивления и узнавания заставлял нас остановиться. Совпадение желаний возбуждало сильнее всех наших игрушек, сильнее мулатки, которую я ему иногда пыталась подсунуть, сильнее второго мальчика, которого мы иногда призывали на финише, сильнее драки и наручников.
Нет, в этом нет ничего волшебного. Это тренируется. Так происходит с парными фигуристами, в синхронном плавании такое бывает, в оркестре или когда много лет проживешь вместе. Камертон получается сразу, а может вообще никогда не случиться, сколько ни тренируйся. Лерочка говорил проще: «Мы идеально подходим друг другу». И я сначала, как всегда, похохатывала над его ресторанными формулировками. А потом и сама докатилась до гороскопов. С ужасом читала: «Рак и Рыбы – лучший сексуальный союз в зодиаке». И Лерочка, конечно, подливал: «Малыш, ну почему ты так далеко? Малыш, какая ты в реале? Моя ты сладкая, я никого не хочу после тебя…».
Все! Мы идеально совпадаем – и я забыла про тормоза. Я убегала к Лерочке даже после секса с мужем. Только с Лерой я по-настоящему расслабляюсь. Потому что с Лерой можно все. Когда у меня было говнистое настроение, я сама просила Леру: «Отлупи меня» – и он начинал: «С кем ты трахалась без меня, шалава? Признавайся, я тебя задушу». Когда мы играли в драки, я могла «лупить» его как угодно. «Развратная скотина, фарца сочинская, жидовская морда, импотент, подкаблучник, трус, бабник» – такими словами я его хлестала, и он не обижался. Это были мои удары, Лера любит драться. Он в ответ «лупил» меня блядью, шлюхой, шалавой, грязной тварью, «тварью» осторожненько, чем-то его смущала «тварь», особенно «конченая тварь». Он тащился, когда я ему разрешала ругаться еще круче. Ему нравятся мерзости. Мне тоже. Мы снимали стресс. После мордобоя мы очень, очень нежные.
Мы любили поглаживать друг друга вкусными словечками до опупения. Под утро Лера смотрел на часы и удивлялся: «Ох, ты ж, через три часа на работу!». Мы падали в кровать, две мокрые, блаженные свиньи, и я уже не спрашивала: «Лера, мы что, маньяки? Мы что, маньяки?». Я знала, он скажет: «Да, маленькая моя. Мы маньяки. Нам с тобой хорошо, а остальные все на фиг…».
Но остальные хотели в отпуск. Лера поехал с семьей в Эйлат, а мы всем отрядом в Палермо. Там я заметила первые нехорошие симптомы. На пляже! В пятизвездочном отеле меня настигло бессознательно раздражение. Потому что муж был все время рядом, а я от него отвыкла.
Речь моего мужа совсем не такая, как у Леры. Он говорит спокойно, размеренно, грамотно, в его предложении всегда есть запятая. И эта стилистика начала меня утомлять. Голос родного мужа меня раздражал, как новости Первого канала. А у него такой приятный мягкий баритончик. Но ритм другой. Не Лерочкин южный, а наш, среднерусский, плавный. Я окрестила это монотонностью. Монотонность меня напрягла! Не так дышал! Не так смотрел!
Я перестала понимать его информацию. Какие-то указания и советы по поводу моей стройки здесь, на пляже Средиземного моря, казались лишними, а он любил повторить несколько раз, специально для меня, для невнимательной. Он выбирал экскурсии, спрашивал у меня, куда я хочу, а я из вредности ткнула пальцем в Неаполь. Я знала, что ему не нравится Неаполь, но я придумала, что детям нужны Помпеи, и поперлась. Мне нравятся неаполитанские официанты. Забавляют немножко, издалека, эти наглые бандитские рожи.
Я свинья, бесспорно. Своего мужчину нужно слушать. Необязательно вникать в его «бу-бу бу-бу» – нужно просто улыбаться. Радоваться нужно, что он вообще с тобой, с козой, говорит, что вибрирует рядом своими звуковыми волнами. Но я не радовалась, я начинала беситься на третьей минуте. Не специально. Это была биологическая бессознательная реакция на отсутствие Лерочки. Как ребенок плачет без мамы, так и я без него злилась.
И муж мой был не виноват, совсем не виноват, когда читал путеводитель в постели. Он просто устал с дороги, а я на него с самолета кинулась, не потому, что сильно его хотела, а потому, что мне нужны были оправдания, мне нужно было подловить его на холодности, поставить ему минус. Он видел, что я нарываюсь, и когда я начала к нему приставать, на всякий случай спрятался. Откинул одеяло, а сам читал путеводитель по Сицилии.
Я его сосала и ругалась про себя: «Сучонок! Как он может! Да Лера бы сейчас!». А он читал путеводитель, листал его, цитировал. После оргазма он мне объяснил, что Римская империя пала из-за секса. Оказывается, в Древнем Риме все бросили работать, учиться, воевать – все только жрали и трахались, а когда пришли варвары, римляне сами подняли кверху лапки.
Я знаю, я его сама уничтожила. Я не помню, каким он был раньше, когда я его слушала. Я не помню, как он меня любил потом, когда отдохнул и стал добрым. Лера его вытеснил из зоны моего внимания.
Я валялась всю неделю с кривой рожей в шезлонге пьяная. Я даже плавать ходила отдельно от мужа и от детей. Они купались справа, а я плыла слева и думала о том, что Лерочка сейчас плывет в этом же самом море, только с другого бережка заходит. Я вылезала, снова падала в шезлонг, хлебала коньячок и курила. Я вела себя как мужик. Агрессивно и нагло. Мстила. За что? Не знаю, не помню. Может быть, за Римскую империю. Я ничего не помню, не помню даже, как назывался отель. Помню только, что была рада, очень рада, когда мы вернулись домой, и первым делом побежала за комп. И там, конечно, уже висело: «Девочка моя любимая, как я за тобой соскучился».
Я решила отомстить Лерочке за испорченный отпуск. Я ему изменила. Обсмеешься! Я изменила Лерочке! Мужчине, который меня еще ни разу не трогал. А что было делать? Сняла другого еврея, для чистоты эксперимента. А потому что мне не нужна реальная зависимость от виртуального мужчины.
«Мне нужна свобода!». Я бунтовала.
Сама не понимала, зачем я так кричу, выйди из Сети, мышь, – и ты свободна.
«Ты моя заенка, я тебя никуда не отпущу. – Лерочка меня убаюкивал. – Раздевайся».
«У меня проблемы! Я уже не кончаю на спине! Я ничего не чувствую в реале! Скоро я и сверху не кончу!»
«Со мной будешь кончать, заенка… Только со мной».
«Почему?» – Я задыхалась от такой наглости.
«Потому что ты моя!»
«А может быть, мне просто нужен новый член? А?» – я это без злости, спокойно спросила.
«Я тебя убью. Понятно?» – он ответил.
«Не убьешь! И не узнаешь!»
Лера узнал. Я сама все ему рассказала.
Муж был в отъезде. Старые подружки давно со мной не виделись, позвонили. Я пошла в ресторан. Там, в знакомой компании, оказался подходящий объект. Нос длинный, тонкие очки, спортивная попка, обтянута джинсами. Он заметил, что я на него смотрю, и спросил, где я так загорела. Ну, я ему и рассказала, отчего погибла Римская империя.
И что? Зачем я это сделала? Я не могла понять. Это был не Лера. Не Лера это был!
Стоило ли раздеваться, чтобы это обнаружить.
Мне стало очень неприятно. Какой-то человек лежал в постели, что-то говорил про свой развод. Что-то лишнее. Комментариев не давала, одевалась молча. Спросил: «Когда мы встретимся?» – «Мне некогда, – говорю, – я замужем».
Я не знала раньше, что я ребенок. Моя беспомощность меня испугала. Как я вообще дорогу-то перехожу с такими мозгами? Меня из дома одну нельзя выпускать, я прямиком пойду в открытый люк.
Я вернулась к себе. Включила свет, выпила водки и разнюнилась: «Бедный мой Лерочка… Бедный мой Лерочка…». Так и уснула на диване, пьяная, с собаками, в одежде, как бомжиха. Мне снились окровавленные зубы. Мой рот был весь в крови. Я вытирала ее рукой и не могла остановить. А Лера не спал. Всю ночь меня караулил. Почувствовал, как всегда.
Утром я выползла к нему в Сеть. Хотела поплакать.
«Где шлялась?» – он спросил.
«Гуляла», – отвечаю.
«Изменяла мне?»
«Немножко…»
«Не понял?..»
Я что-то кричала. Ругалась на него. Обвиняла его в манипуляциях и вампиризме. Объясняла, что мне нужно было срочно проверить свое тело.
– Я очень конструктивная девочка! – так я ему заявила. – Я хочу эффективно расходовать свою энергию.
«Продолжай трахаться, милая», – напечатал он.
Сволочь! Он должен был меня успокоить. Это он был во всем виноват! Это он меня кодировал «Моя, моя», «Только со мной». Он захватил мою постель! Его пустили на минутку на порог, поиграть, а он влез с ногами и вытолкал оттуда моего мужа! Я до сих не могу смотреть на других мужчин. Я хочу убить каждого за то, что он не Лера.
Я долбила по клавишам как в закрытую дверь, а Лерочка молчал. Я не знала, что такое еще ему заорать, чтобы он на меня посмотрел. А он отключился, и мое последнее, случайное «я тебя люблю» не увидел. Так и висело не открытым.
Ему вообще было наплевать, что я там такое говорила. Он за левый бок держался, и что-то там у него кололо и ныло. Нет, не от моих новостей. А просто он объелся, как всегда по пятницам, на пикничке. Мое «люблю» висело, а Лерочка сидел в машине, и жена везла его в больницу. Но я не знала. А то бы с удовольствием понаблюдала этот концертик, который он устроил в госпитале.
Ознакомительная версия.
