— А это уже входит в неизбежный риск, Лорд. Надеюсь, что Шоррэй не берет тебя в расчет настолько, чтобы принять все меры предосторожности.
Возмущаться размерами неизбежного риска я не стал. В конце-концов я сам недавно заявлял: принцесса стоит смерти. Я лишь задал последний вопрос:
— А что будешь делать ты, Сержант?
Он ответил не задумываясь.
— Вначале я предполагал ждать тебя у Храма. Но ты взял с собой оружие Сеятелей, а это все меняет… Я отправлюсь на своем катере к Северному горному хребту. Там есть крошечный частный космодром, где находится моя прогулочная яхта. Постараюсь выйти на максимально высокую орбиту и подожду результатов.
Я давно уже понял, что Эрнадо не отправится со мной во дворец. Это был мой поединок. Но все-таки мне стало грустно.
— Ты прав. Хорошо, что в вашей армии даже сержанты имеют прогулочные ракеты. Спасибо за все, учитель.
Эрнадо отвернулся. Пробормотал:
— Ты оказался очень способным учеником. Встань.
Я поднялся. Холодный электрический свет делал наши лица безжизненными и спокойными. Эрнадо провел рукой по моему левому плечу. Я потянулся было к нему, принимая этот жест за прощание. Но под пальцами Эрнадо, в черной ткани комбинезона, вдруг высветилась россыпь желтых и зеленых огоньков. Скосив глаза я всмотрелся в непонятный узор.
— Комбинезон в порядке, — с удовлетворением сказал Эрнадо. — К тому же ты с ним уже сработался. Полетный костюм под комбинезон я сейчас тебе дам… Запомни эти огоньки, — он указал на три желтых точки, находящиеся чуть в стороне от других. Первый — активация защиты, второй — медицинская помощь, третий — режим мускульного усиления. Включить их можно прикосновением пальца, при этом они начнут светиться зеленым.
— Хорошо.
— Таблетки стимулятора примешь, когда флаер начнет планировать. Не больше трех, а то наступит обратная реакция.
— Хорошо.
— Одноатомный меч выберешь сам. С той кнопкой, которая тебе удобнее. Но не злоупотребляй затачиванием, меч выдерживает полторы тысячи циклов, не больше.
— Я запомню.
— Возьми хороший нож, пистолет-деструктор, на всякий случай. И не забудь свои диски.
— Не забуду.
Мы смотрели друг на друга. Клоунский лорд с планеты Земля и бывший сержант императорских войск планеты Тар.
Хороший дуэт для борьбы с армией целой планеты.
— Пойдем, надо подготовить машины, — сказал Эрнадо.
Солнце еще не успело зайти, но небо уже стало черным. На западе полыхал всеми оттенками красного и багрового закат.
— В пустыне часто бывают пыльные бури, — поймав мой взгляд сказал Эрнадо. — Но сюда ветер доберется не скоро.
Вход в подземный ангар, находящийся метрах в двадцати от купола, был открыт. Огромные металлические двери были задраны в небо, но толстый слой уложенной на них почвы и не собирался осыпаться. Деревья и кустарник, росшие на дверях ангара, нелепо торчали параллельно земле.
Катер Эрнадо напоминал увеличенный до десятиметрового диаметра легкоатлетический диск. Ровная серая поверхность, никаких выступов и отверстий, ни одной прозрачной детали, ни одной антенны или датчика. Все скрывалось внутри.
Рядом с этим металлическим монстром, военное предназначение которого не вызывало сомнений, мой флаер казался игрушкой. Прозрачная сигара с короткими крылышками из белого пластика. По очертанием он больше всего походил на американский «Спитфайер», тот самый, который летчики прозвали летающим гробом. Но меня смущала даже не эта аналогия. Сквозь прозрачный корпус была видна вся начинка флаера, и у меня сложилось нехорошее впечатление, что кресло пилота расположено прямо над топливным баком.
— Если флаер заденут и горючее вспыхнет, я неплохо поджарюсь, — высказал я жутковатое предположение.
— Если в тебя попадут, ты поджаришься раньше, чем вспыхнет горючее, — успокоительно сказал Эрнадо. — Хорошо запомнил, как включать автопилот?
— Да.
— Бери программы, — он протянул мне два маленьких диска, размером со старый металлический рубль, но прозрачных. На одном была размашисто написана красным цифра один, на другом — двойка.
— Эти художества не помешают?
— Ни в коем случае.
Эрнадо надел комбинезон, похожий на мой, а поверх накинул плащ. Меч свисал с пояса.
Свои мечи — поколебавшись, я решил взять два, я закрепил на спине, на японский манер. Если Эрнадо и удивило такое новшество, то он этого не показал. Лишь посоветовал мне не отрезать голову, доставая через плечо собственный клинок.
— Стартуем? Тебе лучше попасть во дворец до темноты.
Я молча протянул ему руку. «Последнее рукопожатие», — мелькнула в голове непрошенная мысль. Пожав ладонь, Эрнадо хлопнул меня по плечу. «Последнее напутствие», — продолжало паниковать подсознание. Я подошел к флаеру, откинул прозрачный колпак кабины. Уселся в мягкое упругое кресло. На катапульту не было даже намека, да и парашюта пилоту не полагалось. На выгнутом подковой пульте светились индикаторы незнакомых приборов. Заходящее солнце отражалось в мутных зеркалах отключенных экранов. «Последний закат», — пискнуло подсознание и угомонилось.
— Включай автопилот, — донесся из подголовника кресла голос Эрнадо.
Коснувшись желтой пластины на маленьком боковом пульте, я увидел, как вздрогнул и закрутился в считывающем устройстве автопилота диск с программой.
Одновременно колпак кабины плавно опустился над моей головой. Щелкнули замки. Кресло слегка опустилось, запрокидывая меня на спину. Я с удивлением понял, что спинка кресла образовала рельефные выемки для мечей — они почти не ощущались.
— Ты уже летишь, Серж.
Повернув голову, я увидел, как уплывают вниз деревья, раскрытые двери ангара, катер Эрнадо. Но вот катер начал увеличиваться — он стрелой поднимался вверх, догоняя меня.
Не ощущалось ни вибрации, ни шума работающих двигателей. Едва уловимый гул — и тот на границе слышимости, незаметный уже через пару секунд. Но вот добавился новый звук — свист рассекаемого воздуха. Земля стремительно ушла вниз, меня вжало в кресло. Флаер переходил в горизонтальный полет.
Диск держался рядом со мной как приклеенный. С невольным уважением я подумал, что Эрнадо ведет его без всякого автопилота.
— Еще раз удачи вам, Лорд, — услышал я голос Сержанта.
— Еще раз спасибо, учитель.
Диск слегка наклонился и скользнул в сторону. Через мгновение он уже растворился в небе.
Я остался один.
Флаер несся на запад, прямо на опускающийся солнечный диск. Полет должен был занять около часа. Потом я окажусь во дворце… если меня не собьют раньше.
Впервые за все время, проведенное под темным небом чужой планеты, меня охватила растерянность.
Действительно, понимаю ли я, что делаю? Зачем ввязался в немыслимую авантюру, зачем отправился на верную гибель? Один, с незнакомым оружием, против тысяч обученных профессионалов. Что тянет меня на смерть? Абстрактная справедливость? Но кто его знает, что лучше, правитель с неприятным именем Шоррэй, или императорская династия Таров. Жажда власти? Неограниченная королевская власть над целой планетой — это, конечно, заманчиво. Но шансов получить ее у меня не больше, чем у зайца выстлать свою нору лисьими шкурами.
Что же тогда?
Принцесса?
Девочка из детской мечты?
А любит ли она меня? Она позвала — но не на турнир претендентов, пусть даже и в качестве шута, экзотической диковины. Позвала на смерть, на поединок с армией оккупантов. Позвала, чтобы использовать до конца все возможности к сопротивлению. Так выгребают из карманов мелочь, расплачиваясь с неумолимым кредитором. Авось и хватит, вдруг да и блеснут среди медяков серебряные монетки. А в крайнем случае все увидят — ты банкрот… Так и я. Вдруг сумею совершить чудо. А если не повезет — все уверятся, что принцесса боролась до конца.
Я тупо смотрел на заходящее солнце. На черное, чужое небо. На незнакомые узоры созвездий — флаер уже успел подняться в стратосферу. И вдруг понял — плевать я хотел на доводы рассудка. Принцесса позвала — и я пришел. Потому что не было в моей жизни ничего, лучшего чем тот вечерний парк и немыслимый вопрос — «В тебя можно влюбиться?» Не было схватки справедливее и настоящее той, с тремя пьяными оболтусами, пусть даже и таился в темноте взвод иноземных солдат с плоскостными мечами наизготовку. Никто и никогда не касался моего израненного лица, стирая с него кровь и боль нежданной победы. Она любила меня в тот вечер, принцесса с далекой планеты, которую первый раз защищали не из-за того, что она принцесса. Позвав меня, она вспомнила тот миг.
А я любил ее всегда.
Радара, в земном понимании этого слова, флаер не имел. Вместо него был видеокуб — висящее справа от пульта голографическое изображение пролетаемого района. В голубом, туманном полуметровом кубике висела ярко-зеленая точка — мой флаер. Под ней медленно проплывала холмистая поверхность планеты — я приближался к горам.
