Хлынул поток адреналина в кровь, и я не до конца понимая, что я делаю, бросился к самому слабому, на мой взгляд, противнику, пытающемуся обойти меня с левой стороны, словно кто-то шепнул прямо в ухо: «Вперед!», спуская с цепи зверя, сидевшего до этого момента внутри меня.
Не ожидавший от меня такой прыти бандит упал на мостовую с рассеченной головой, в последний момент успевший поставить шпагу на блок, правда, весьма хиленький.
-Действительно прыткий,– сплюнул главарь, занимая позицию напротив открывшегося прохода, закрывая мне последнюю лазейку избежать дальнейшей схватки.– Ну, как, отдашь Богу душу без сопротивления вашбродь?
-Наглые разбойники пошли!– восхитился я, делая пробный выпад в сторону главаря, но реакция у того была не в пример лучше, нежели у его недавнего подчиненного, залившего своей кровью небольшой пятачок вокруг себя.
-Хватит трепаться. Бей его ребята!– ни с того ни с сего заорал главарь, первым кинувшись ко мне.
Вот только сейчас я понял, на сколько плохо мое фехтовальное искусство, его едва хватало на то, чтобы отбиваться от сыплющихся с трех сторон ударов далеко не лучших фехтовальщиков России.
Больше не было никаких слов и угроз, лишь надсадное сопенье, уставших людей, и вяло текущая по моей правой руке кровь. Все-таки кавалерийская пика смогла таки вынырнуть в неподходящий для меня момент и задеть предплечье, оставив кровавую, но несерьезную рану. Вот только кровь то шла, и рука понемногу слабела и немела, заставляя все чаще и чаще сжимать кулак, из последних сил разгонять кровь в венах.
-Что, плохо тебе? Надо было раньше соглашаться, тогда бы жизнь тебе оставили, а теперь извиняй, но не уйти тебе живым, много достойных людишек ты, вашбродь, загубил,– улыбнулся щербатым ртом главарь, опуская на пару секунд саблю.
В стороне, около стены дома вяло ворочался раненый в начале боя разбойник, сжимая рукой потертый кафтан.
-Это вы то достойные людишки? Да вас дерьмом то не назовешь, только, как похвала звучать будет!– словно выплюнул я слова, сберегая сбившееся дыхание.
«С физкультурой у наследника явно была проблема…– мелькнула мысль на грани сознания, отмечая вполне очевидную истину».
-Да мы тебя…– начал было подельник главаря, но тут же замолчал, падая на мостовую, прерванный одиноким выстрелом, разорвавшим наступившую на пару минут тишину.
-Держитесь, сударь я иду!– крикнул кто-то неизвестный скачущий ко мне на помощь.
Уже наметив меня в качестве своей жертвы, разбойники вдруг оказались той самой дичью, за которой охотились, от растерянности главарь ничего не успел скомандовать, за что и поплатился своей жизнью, его голова покатилась по серым камням московской улицы, орошая мостовую на своем пути алыми каплями. Оставшийся в меньшинстве бандит, бросив пику, юркнул в отнорок, возле стены дома, скрываясь от сабли всадника.
-Ушел, шельмец! Ну да черт с ним. Вы целы, сударь?– спросил меня пришедший на помощь всадник, оглядывающий пространство вокруг нас.
-Благодаря вашей помощи… сударь. Простите, но не знаю вашего имени,– ответил я ему, разрывая край кафтана.
-Да у вас, сударь, ранена рука! Давайте я вам помогу,– спрыгнув с коня, сказал нежданный спаситель.
-Спасибо. Признаться честно, перебинтовывать самого себя крайне не удобно,– облегченно выдохнул я, давая незнакомцу возможность оказать первую помощь.
-Извините меня, за мои манеры. Поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев,– представился по всей форме мой незнакомец, разве что каблуками башмаков не щелкнул.
-Это что же, преображенцы возвращаются в Москву?– удивился я.
-Нет, я по ранению сюда прибыл,– улыбнувшись, ответил Кузьма, слегка морщась.
Приглядевшись, я заметил, что под дорожным плащом левая рука немного угловата, словно находится в лубке. Заметив мой взгляд, поручик откинул полу плаща и показал аккуратно перевязанную повязку, наверняка делал мастер своего дела.
-Наш полковой лекарь – Михеич постарался,– с некоторой гордостью сказал Кузьма, словно прочитал мои мысли.
-Простите, если лезу не в свои дела, но как же так получилось, что вы оказались ночью на улочках Москвы?– задал я пришедший в голову вопрос.
-Да, вот из-за этого вот!– угрюмо сказал поручик, показывая перевязанную руку.– Разболелась не к месту, пришлось заехать в ближайшую деревеньку, махнуть пару чарочек.
-Все понятно. Раз так, то приглашаю вас к себе, как говориться мой дм, твой дом,– улыбнулся я, смотря на бравого вояку, которому от силы дашь лет двадцать, да и то с натяжкой.– И никакого отказа не принимается!
Видимо поручик собирался отказаться, для проформы так сказать, мол, мы такие гордые и все такое, вот только мне почему-то кажется, что вряд ли у него в Москве есть жилье, скорее всего, приехал сюда на лечение с запиской от лекаря, в полковой штаб. Но раз уж я сразу поставил данный вопрос ребром, то и отказываться, больше смысла нет.
«С норовом, молодец то,– удовлетворенно заметил я про себя, проникаясь каким-то уважением к Кузьме, не побоявшемуся с раненой рукой прийти на помощь незнакомцу».
Сев на своего коня, стоящего в пару десятке метров от места схватки мы тронулись в путь, попутно разговаривая на нейтральные темы. До дворца было чуть меньше сотни метров и деревянные домишки, с резными ставнями и небольшими изгородями, постепенно редели, открывая проплешины на улочках Москвы, а потом и вовсе исчезли, вот только когда перед нашим взором оказался только одно здание, поручик удивленно посмотрел на меня и сказал:
-Извините, сударь, но я, кажется, забыл поинтересоваться вашим именем,– как-то виновато сказал Кузьма.
-Все в порядке, наследник престола Российского, цесаревич Алексей,– улыбнулся я ему, смотря, как брови поручика медленно поднимаются вверх…
Конец апреля 1707 года от Р.Х. Москва.
Алексей Петрович.
-За проверку не волнуйся, Артур,– в очередной раз сказал я сидящему напротив меня барону.– Лучше расскажите мне друзья как там проходят дела с поиском нужного нам места?
-Вот так всегда,– вздохнул барон.
-Давай рассказывай барон, интересно же,– вставил свое слово поручик Преображенского полка, ставший моим постоянным гостем и хорошим собеседником, не лишенным ума. Именно из-за этого качества, я не позволил ему покинуть мое жилище и теперь, разминая раненую руку, я все чаще и чаще видел перед собой не пару доверенных лиц, а три, с весельем, смотрящих вокруг себя.
-Этот вопрос не ко мне, им Сашка занимался,– барон передал инициативу Александру, сам, усаживаясь удобнее в кресло, взяв со стола небольшую кружку со сбитнем, этот русский народный напиток с успехом заменил нам на наших небольших посиделках вино и пиво.
Впрочем, наши посиделки несколько раз разбавлялись и приглашенными «со стороны» знакомыми барона и помещика Баскакова, причем выбор падал на тех людей, которые были не склонны к подхалимажу. И надо заметить, данный подход был правильным и главное именно таким, который требовался мне. Нельзя сказать, что все приходящие на наши питейные вечера были толковыми и нужными людьми, а большая часть из приходящих быстро выбраковывалась.
Нет, я не проводил никаких психологических тестов и прочей зауми, нет ни в коем случае! Я просто решал для себя, нравиться ли мне этот человек или нет, после чего шла беседа на самые разнообразные темы, вплоть до ведения хозяйства, если оный собеседник понимал, о чем говорит. После этих двух этапов следовал следующий, который, к моему сожалению, прошли всего трое, причем двое из них не до конца. В чем же заключался этот последний этап проверки на годность для меня? Все очень просто, человек приглашался на беседу в круге тех лиц, которые уже состоят при мне в качестве ближайших соратников и к мнению которых можно порой прислушаться.
Так уж получилось, что мое ранение вызвало несколько событий, окончательно расставив на свои места приоритеты моих будущих соратников.
Как только мы вместе с Кузьмой зашли во дворец и поднялись на второй этаж, дождаться лекаря, срочно вызванного Никифором, в двери дворца ввалился барон Либерас, требуя у слуг сказать здесь ли Его Высочество. Но вместо ответа один из служек, молодой парнишка-конюх проводил барона к нам.
Вот тогда то я и увидел растерянные глаза датчанина, успокоившиеся сразу же, как только он увидел меня в относительной целости и безопасности.
-А я то уж подумал…– расслабился он, опускаясь на одинокую тумбочку, стоящую чуть ли не на самом проходе.
-Беспокоился?– удивился я.
-О потерянных возможностях,– хмыкнул Артур, переведя дух.– Я как услышал выстрелы, сразу бросился обратно, да видать не успел чуток. Только трупы обнаружил и одного калеку, валяющегося в собственной крови.
-Что прошло, то прошло. Знакомьтесь господа: барон Артур Либерас и поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев.
