Часа через два бабка заморгала. На свое имя открыла глаза, звонко сказала «Да!». Еще с час, и стала так же кратко отвечать на все вопросы. Вскоре заговорила. Много, громко и внятно. Это было шоу.
— Люди, я только что пережила такое, о чем раньше могла только мечтать! Я наконец поняла, что такое настоящая жизнь. Я шла к этому долгие годы. И наконец поняла, что вся моя жизнь раньше была просто серым пятном на карте Вселенной. Теперь я начинаю жить по-настоящему!
Мелькнула мысль — а случайно ли попали в жаркое галлюциногенные грибы, и был деликатно задан вопрос:
— А вы специально решили расширить сознание?
— Да, конечно, я увидела границы Вселенной, но дальше еще много непознанных галактик. У меня еще все впереди! Я написала об этом книг у, ее должны прочесть все!
— Вам что, не дает покоя слава Станислава Грофа, или вы просто начитались его книг?
— Гроф, Грофа, Грофе, — бабушка копалась в памяти, — не слышала. Кто такой? Опередил? Не потерплю. Я первая открыла этот путь.
— Ну как же не слышали, рекомендую. Если вы всерьез решили заняться расширением сознания, надо почитать классиков.
— Хорошо, напишите список на бумажке. Это потом. Итак, я сейчас в прямом эфире?
— Естественно.
— Тогда я должна сказать всему человечеству — люди! Я была лесбиянкой! До того момента, пока не встретила юношу своей мечты. Я поняла, что рождена для него. Я вступила на территорию непрерывного оргазма. Жаль, что у меня осталось не так много времени, но теперь я должна попробовать все остальное.
— Что конкретно вы хотите попробовать?
— Все, абсолютно все!
Шоу начинало надоедать.
— Вы хоть понимаете, где вы сейчас находитесь? Реанимация, вокруг больные люди. Если будете так громко кричать, снимете пробу с аминазина.
— Я у себя дома! Я в центре мегагаллактики, вокруг еще много непознанных миров, но я уже скоро познаю все.
На самом деле границы сознания оказались узковаты, бабушка начала повторяться.
Пришли ее родственники. Чтобы посмотреть, как она отреагирует на их появление, в отделение пропущен внук. Из любопытства.
Бабка долго смотрела на внука, не обращая внимания на его всхлипывания.
— Бабушка, что с тобой случилось, как ты себя чувствуешь?
— Я чувствую себя прекрасно. Ты зачем пришел? Доктор! Давайте перемотаем все назад и начнем заново с того момента, когда я познакомилась с дедушкой этого *censored*а. С того момента, когда я села с ним в одну электричку, в 62-м году.
Далее вновь пошел монолог, обращенный ко всему населению Земли. Слушать уже надоело. Из дежурного персонала всего двоих интересовали разные проявления человеческого безумия. Второй дежуривший врач был болезненно обделен чувством юмора. Бабушка получила порцию галоперидола и затихла. Что-то у нее в голове по-прежнему происходило, но наружу продукция не выдавалась.
Утром сознание вернулось в привычные бытовые рамки, частично вернулась самокритика. Спрашивает у врачей:
— Скажите, а все это было на самом или мне только снилось?
— Снилось, снилось, — успокоили ее.
— Значит, это были грибы. Жаль. Очень жаль. Придется повторить.
Похоже, еще один человек решил бросить вызов ньютоновской вселенной.
Уезжая в отделение, бабушка сердечно прощалась с персоналом реанимации, благодарила за терпение и заботу. Ей так же вежливо отвечали:
— До свидания, не прощаемся, до встреч.
Глава одной из местных районных администраций попадает в сельскую больницу. После ДТП. За рулем ночью был сам. Естественно пьяным. Ногу зажало кузовом так, что спасти ее не удалось. Проснулся после операции без ноги. Сразу слетелись коллеги, главы администраций разных уровней, сочувствие выразить, предложить помощь. Приходили целые делегации от избирателей. Главный врач больницы не отходит от койки, пытается утешить. Слова утешения нашлись:
— Ты, пожалуйста, будь осторожней, так больше не гоняй.
Дежурные врачи долго размышляли над логикой этих слов. Ведь именно так, как вчера, погонять можно еще только один раз, да и то на машине с автоматической коробкой или с ручным управлением. Вторая нога еще осталась. Если в следующей аварии потерять руку, то это будет уже несколько по-другому.
На вопросы начальства о том, каково его настроение, так сказать, эмоциональный фон, ответить было трудно. Тяжело представить эмоциональный фон человека, проснувшегося после пьянки без ноги. Лично я бы умер от удивления.
Надо отдать должное больному. Лежал тихо, пальцы не гнул.
Персональной заботы не требовал. Скоро выборы. Вокруг бродит местный электорат. К тому же больничное начальство обещало замять факт наличия спиртного. Вдруг права еще пригодятся. Ближе к народу быть не хочется. Прыгать по автобусам на костылях несолидно.
Корпоративная вечеринка. После окончания пара сотрудников, дама и месье, продолжили у нее дома. Обстановка располагала к близости, партнер был готов, только имел вот такую даже не сказать что болезнь, а просто некоторую особенность формы своего достоинства. Подруга, видно, стала иронизировать по поводу этого несколько легкомысленного и вздорного вида, за что получила в пятак. Но женщина она была горячая и неслабая, оттолкнула мужичка, и тот приложился головой об стену — затих. Перелом височной кости, ушиб мозгов. Подруга испугалась, сама вызвала «Скорую», приехала вместе с ним и подробно рассказала о ситуации.
Травматолог в приемном отделении выносит на обложку истории диагноз. Как учили. На первом месте основное заболевание, далее — его осложнения.
В конце — сопутствующая патология. Думаю, что он пошутил. Возможно — был трезв. Хотя логика тут несомненная. На первое место выносится: «Болезнь Пейрони». Травма черепа шла следом, в осложнениях.
Нам один хрен, что написано на истории. Тактика лечения от этого не меняется.
Медикаментозная кома, ИВЛ. Вызов нейрохирурга.
Утренний обход. И.О. начмеда, тетка средних лет, читает историю. Признаться, что о болезни Пейрони не слышала, ей как-то неудобно. Вдруг это такая серьезная хворь, от которой крошатся черепа.
— Напомните, просто с утра вылетело из головы, что-то очень знакомое.
Пытаюсь сохранить серьезный вид:
— Так часто же это встречается в среднем возрасте.
— Да я помню, не раз сталкивалась. Только вот как-то забыла, что там происходит.
Один из хирургов пытается сквозь смех сложить фразу, типа:
— Скажите, вам что, до боли знакомо это заболевание?
Минут через пять удается объяснить начмеду, что же это такое на самом деле. И что там происходит. И почему это может быть знакомо до боли. Та начинает понимать, в чем дело, и открыто посылает всех нас на то место, которое поражается болезнью Пейрони. Но под конец добавляет:
— И чтобы в истории болезни была запись о консультации уролога!
Новый взрыв хохота.
Приказ есть, надо выполнять. Звоню урологу, приходи, проконсультируй. Понимая, что и он меня сейчас пошлет туда же, ссылаюсь на приказ начмеда.
— А чего, — говорит, — я там увижу? Он же у него встать должен. Вот и передай начмеду, что ежели на нее у него встанет, тогда приду и посмотрю.
А так чего смотреть, мало я концов видел? Я болезнь Пейрони все равно не лечу.
— А чего так? Вон реклама идет. ОН-клиник. Говорят, оперируют. Деньги хорошие.
— Полезешь там оперировать — на*censored* славы не найдешь. Хоть кривенько, но стоит. А так вообще мужика импотентом сделаешь.
Вечером уролог все же зашел. Посмеялся вместе с нами над историей. Но записи так и не оставил. Так что основное заболевание осталось не охвачено. Жаль, если мужик помрет, как бы расхождения диагнозов не было.
В кресле, согнувшись, дремлет дежурный хирург. Устал за ночь. Сам не спал и не давал другим. Начмед с сочувствием:
— Вы, наверное, устали?
Отвечаю за хирурга:
— Да нет, просто у него болезнь Пейрони.
Начмед, снова забыв о болезни, проникаясь состраданием:
— Понятно. Извините. Ну хорошо, хорошо, отдыхайте.
Тихо начинает трястись от смеха уролог. На вопрос начмеда о причине смеха, успокоившись, пытается сказать, что при болезни Пейрони у мужчин искривляется иное место.
— Какое? — пытается уточнить начмед.
— Так он целиком и представляет из себя это самое место, которое искривляется при болезни Пейрони.
Завис у меня один пациент. Уже два месяца лежит — не знаю, что с ним делать. Местный алкаш, которому еще в День народного единства и согласия проломили череп. До утра пролежал в луже напротив магазина, на своем обычном месте. Утром по идее должен был встать, но не смог. Тогда продавщица вызвала «Скорую помощь». Известно о нем только то, что он Коля. Документов нет. Кажется, весь поселок его почти каждый день видит, каждый день он что-то делает на привокзальной площади, встает, падает, валяется, а вот как его фамилия, где живет, на что — ни один не знает.
